Алистер Маклин - Прощай, Калифорния! Страница 16

– О какой ситуации вы говорите?

– О краже радиоактивных материалов и массовом похищении людей. Все это как-то не стыкуется с проповедуемыми вами гуманистическими целями. Хотя не сомневаюсь, при желании вы всему найдете объяснение. Необходимо совсем немного – игра больного воображения.

Моро вновь уселся за стол, подперев подбородок руками. Почему-то он не счел необходимым снять черные кожаные перчатки, в которых все время ходил.

– Мы не больные. И не фанатики. У нас одна-единственная цель – улучшение человеческой породы.

– Чьей именно? Вашей?

Моро вздохнул.

– Я трачу время впустую. Вы, наверное, думаете, что за вас собираются просить выкуп? Не угадали. Возможно, полагаете, что наша цель – заставить вас вместе с доктором Шмидтом изготовить для нас какое-нибудь ужасное атомное оружие? Полный абсурд. Никто не заставит людей вашего положения и убеждений делать то, что они не пожелают делать. Конечно, вы можете предположить – в мире, наверное, так и подумают, – что мы хотим принудить вас работать под угрозой пыток других заложников, например женщин. Нелепость. Должен напомнить, мы не варвары. Профессор Барнетт, если бы я приставил пистолет к вашему виску и приказал не двигаться, вы бы стали двигаться?

– Думаю, что нет.

– Стали бы или нет?

– Конечно нет.

– Как видите, пистолет в данном случае можно и не заряжать. Вы меня понимаете?

Барнетт промолчал.

– Я не буду давать обещаний, что ни одному из вас не причинят вреда, потому что прекрасно вижу – мои слова для вас ничего не значат. Остается только ждать развития событий, не так ли? – Он расправил листок бумаги, лежавший перед ним на столе. – Профессора Барнетта и доктора Шмидта я знаю, миссис Райдер знаю. – Он посмотрел на испуганную молодую девушку в очках. – А вы, очевидно, мисс Джулия Джонсон, стенографистка. – Моро взглянул на оставшихся троих мужчин. – Кто из вас мистер Хейверфорд, заместитель директора?

– Это я, – ответил Хейверфорд, полноватый молодой человек с волосами песочного цвета, явный холерик, и после паузы добавил: – Чтоб у вас глаза повылезли!

– Боже мой, как страшно. А кто мистер Карл-тон, помощник начальника охраны?

– Я.

Карлтоном оказался черноволосый мужчина лет тридцати пяти. Плотно сжав губы, он всем своим видом выражал презрение.

– Вам не в чем себя упрекнуть, – почти заботливо произнес Моро. – Еще не создана система охраны, которую нельзя взломать. – Он посмотрел на седьмого заложника, мертвенно-бледного молодого человека с редкими светлыми волосами, чей гуляющий вверх-вниз кадык словно состязался с дергающимся левым глазом в подаче сигналов тревоги. – А вы – мистер Роллинс из службы контроля?

Роллинс ничего не ответил.

Моро сложил список.

– Предлагаю каждому из вас, после того как пройдете в свои комнаты, написать письмо. Письменные принадлежности найдете у себя в комнате. Сообщите самым близким, самым дорогим вам людям, что вы живы-здоровы и всем довольны, если не считать временного ограничения свободы. Отметьте, что вам совсем не угрожали и угрожать не собираются. Конечно, нельзя упоминать об Адлерхейме и мусульманах и хоть как-то намекать на ваше местонахождение. Письма заклеивать не надо, это сделают за вас.

– Цензура, да? – Даже вторая порция виски не смогла утихомирить профессора Барнетта.

– Не будьте наивны.

– Ну а если мы – или я – откажемся писать?

– Если вы не хотите успокоить ваши семьи, это останется на вашей совести. – Он посмотрел на Дюбуа. – Думаю, сейчас мы можем пригласить докторов Хили и Брамуэлла.

– Двух пропавших физиков-ядерщиков? – спросил доктор Шмидт.

– Я обещал представить вам некоторых из моих гостей.

– А где профессор Аахен?

– Профессор Аахен? – Моро посмотрел на Дюбуа, который поджал губы и покачал головой. – Мы не знаем никого под таким именем.

– Профессор Аахен был самым известным из трех физиков-ядерщиков, пропавших за последние недели. – Шмидт всегда был точен, даже педантичен.

– Так или иначе, он исчез не в нашем направлении. Я никогда не слышал о нем. Боюсь, мы не можем отвечать за каждого ученого, решившего исчезнуть или перебежать к противнику.

– Перебежать к противнику? Это невозможно.

– Похоже, именно так поступают американские ученые и их британские коллеги, которые находят заманчивым предложение Москвы предоставить им государственную квартиру. А вот и ваши коллеги, господа.

Если не считать разницы в росте примерно в пятнадцать сантиметров, Хили и Брамуэлл были на удивление похожи. Темноволосые, с худыми интеллигентными лицами, в одинаковых очках в роговой оправе и в хорошо сшитых старомодных костюмах, они выглядели бы очень уместно в зале заседаний совета директоров где-нибудь на Уолл-стрит. Делать какие-то представления Моро не пришлось, поскольку физики-ядерщики с мировым именем составляют очень тесное сообщество. Характерно, что ни Барнетту, ни Шмидту не пришло в голову познакомить их с другими своими товарищами по несчастью.

После обычной церемонии пожимания рук, похлопывания по плечу и совсем не обычного выражения сожаления, что их личное знакомство произошло при столь печальных обстоятельствах, Хили сказал:

– Мы ожидали вас. Верно, коллеги? – и бросил в сторону Моро неприветливый взгляд.

Барнетт ответил:

– А вот нам это даже в голову не приходило. – Под «мы» он явно подразумевал только Шмидта и себя. – Но поскольку вы здесь, мы надеялись, что Уилли Аахен тоже с вами.

– У меня была такая же мысль. Но его здесь нет. Этот Моро сделал идиотское предположение, что Аахен перебежчик. Сразу ясно, что он никогда не слышал об Уилли и тем более не встречался с ним.

– "Идиотское" – подходящее слово, – согласился Шмидт, а затем ворчливо добавил: – Должен сказать, что вы оба выглядите довольно неплохо.

– А почему бы и нет? – вступил в разговор Брамуэлл. – Конечно, это вынужденный и нежелательный отпуск, но эти семь недель – самые спокойные за последние годы. А возможно, и за всю мою жизнь. Ешь, пей, спи, гуляй, и, что самое лучшее, никакого телефона. Прекрасная библиотека, как вы сами можете убедиться, а для тех, кто пал духом, в каждом номере установлен цветной телевизор.

– Номере?

– Сами убедитесь. Миллиардеры старых времен не отказывали себе ни в чем. Есть какие-нибудь идеи насчет того, почему вы здесь?

– Никаких, – ответил Шмидт. – Надеемся, что вы нам объясните.

– Мы уже семь недель в замке, но так и не нашли ответа.

– Он не пытался заставить вас работать на себя?

– Например, создать атомную бомбу? Откровенно говоря, мы были уверены, что именно с этой целью нас сюда привезли. Но нет, ничего подобного. – Хили невесело улыбнулся. – Даже как будто разочаровывает, да?

Барнетт посмотрел в сторону Моро:

– Незаряженный пистолет, приставленный к виску?

Моро вежливо улыбнулся.

– Это как понимать? – спросил Брамуэлл.

– Психологическая война. Против тех, на кого неизбежно будет направлена угроза. Зачем похищать физика-ядерщика, если не для того, чтобы заставить его создать атомную бомбу? Во всем мире подумают именно так.

– Да, верно. Мир не знает, что для производства атомных бомб физики-ядерщики не нужны. Они необходимы для создания водородных бомб, и кое-кто обязательно это поймет. Мы поняли это в первый же вечер нашего пребывания здесь.

Моро был все так же любезен:

– Разрешите прервать вашу беседу, господа. У вас полно времени, успеете обсудить не только прошлое, но и настоящее и будущее. Через час здесь накроют к ужину. А тем временем, думаю, нашим гостям пора осмотреть свои комнаты и, при желании, написать кое-какие письма.

Сьюзен Райдер было сорок пять лет, но выглядела она лет на десять моложе. Эта темно-русая женщина с васильково-синими глазами и очаровательной или равнодушно-неодобрительной – в зависимости от общества – улыбкой обладала не только ясным умом, но и чувством юмора. В настоящее время, однако, ей было не до шуток. Она сидела на кровати в комнате, которую ей предоставили. Посредине комнаты стояла Джулия Джонсон, стенографистка.

– Они знают, как принимать гостей, – сказала Джулия, – то есть старый фон Штрайхер знал. Гостиная и спальня прямо-таки из «Беверли уилшир». А ванная комната с позолоченными кранами – вообще предел мечтаний!

– Ну что ж, попробуем воспользоваться этой роскошью, – громко произнесла Сьюзен. Предостерегающе приложив палец к губам, она встала. – Собственно говоря, я собираюсь быстренько принять душ. Много времени это не займет.

Через спальню она прошла в ванную комнату, предусмотрительно выждала несколько секунд, включила душ, вернулась в гостиную и поманила пальцем Джулию, которая последовала за ней в ванную. Сьюзен улыбнулась, увидев удивленное лицо девушки, и тихо сказала:

– Я не знаю, прослушиваются комнаты или нет.