Роберт Харрис - Призрак Страница 16

Он подозвал одну из секретарш:

— Люси, попроси Деп принести нам чай. Если, конечно, тебе не трудно, милочка.

Он грузно опустился на софу и вытянул руки вперед, чтобы расслабить спину.

— Итак, за этот месяц вы должны влезть в мою шкуру, помоги вам боже, — сказал Лэнг.

Он скрестил ноги, поставил правый локоть на левое колено, побарабанил пальцами по софе, покрутил стопой, внимательно осматривая ее, затем снова обратил на меня свой безоблачный взгляд.

— Надеюсь, это будет безболезненно для нас обоих, — ответил я и замолчал, не зная, как обращаться к нему.

— Адам, — сказал он. — Зовите меня просто Адам.

В приватном общении со знаменитыми людьми всегда наступает момент, когда ты чувствуешь себя словно во сне. В тот миг я испытал настоящее внетелесное переживание. Я видел самого себя откуда-то сверху (как будто с потолка), и объект моего наблюдения общался в расслабленной манере с государственным деятелем мирового масштаба — причем беседа велась в доме крупнейшего медийного миллиардера. Лэнг ненадолго сошел со своего пьедестала, чтобы понравиться мне. Я был нужен ему. Какой веселый поворот судьбы!

— Спасибо за вашу доброту, — отреагировал я. — Мне никогда еще не доводилось знакомиться с бывшими премьер-министрами.

— А я никогда не встречался с призраками, — с улыбкой ответил он. — Так что мы квиты. Сид Кролл считает вас специалистом, и Рут согласна с его мнением. Вы можете вкратце рассказать, что нам придется делать?

— Я проведу с вами несколько интервью, а затем превращу ваши ответы в прозу. Там, где нужно, мы добавим связующие переходы, чтобы имитировать вашу манеру речи. Кстати, я сразу предупреждаю, что все написанное мной вы при желании можете позже откорректировать. Мне не хотелось бы, чтобы вам казалось, будто я вставляю в ваш рот слова, которые вы на самом деле не произносили.

— И сколько времени на это уйдет?

— При написании большой книги я обычно отвожу на интервью от пятидесяти до шестидесяти часов. Это дает мне около четырехсот тысяч слов, которые я затем ужимаю до сотни тысяч.

— Но мы уже имеем рукопись.

— Да, — ответил я. — Однако она не готова для издания. Это исследовательские заметки, а не книга. В ней не чувствуется жизни.

Лэнг с недоумением посмотрел на меня. Он явно не понимал возникшей проблемы.

— Нужно сказать, что проделанная работа не будет проигнорирована, — быстро добавил я. — Мы можем брать из нее цитаты и факты, и я не против структуры из шестнадцати глав. Хотя мне хотелось бы раскрыть ее немного иначе и найти более интимную манеру изложения.

Вьетнамская экономка принесла наш чай. Она была одета во все черное: в шелковые штаны и рубашку без воротника. Я хотел представиться, но она, протягивая мне стакан, намеренно отвела взгляд в сторону.

— Вы слышали о Майке? — спросил Лэнг.

— Да, — ответил я. — Мне очень жаль.

Адам нахмурился и посмотрел на темное окно.

— Мы должны вставить в книгу какую-нибудь приятную запись о нем. Пусть его мать порадуется.

— Да, это можно сделать.

— Он был со мной долгое время. Еще до того, как я стал премьер-министром. Нас свела вместе партийная работа. Точнее, я унаследовал его от моего предшественника. Вот думаешь, что знаешь человека, как свои пять пальцев, а он…

Лэнг пожал плечами и снова посмотрел на темноту за окном. Не зная, что сказать, я промолчал. Из-за специфики профессии мне часто приходится исполнять роль исповедника. Я годами учился вести себя как внимательный слушатель — то есть сохранять безмолвие и давать клиентам время на размышления. Мне оставалось лишь гадать, о чем он думал. Через полминуты Лэнг, видимо, вспомнил, что я по-прежнему находился в комнате.

— Хорошо. На какое время я вам нужен?

— Вы имеете в виду полный объем работы?

Я отхлебнул чай и едва не поморщился от чрезмерно сладкого вкуса.

— При плотном графике мы можем уложиться в неделю.

— В неделю?

Лэнг мимикой выразил свое недовольство. Я с трудом преодолел искушение напомнить ему, что десять миллионов долларов за неделю работы совершенно не соответствовали минимальной заработной плате в Англии.

— Затем, возможно, мне придется еще раз потревожить вас, чтобы залатать возникшие дыры. Однако если вы выделите мне время до пятницы, я соберу достаточно материала, чтобы переписать имеющуюся рукопись. Главное, чтобы мы начали завтра утром и одолели хотя бы ранние годы.

— Прекрасно. Чем раньше мы закончим книгу, тем лучше.

Лэнг склонился вперед и принял позу доверительной близости — локти на коленях, стакан между ладоней.

— Рут хочет вырваться отсюда. Я сотню раз говорил ей, что она может вернуться в Лондон, посмотреть на детей и дождаться завершения моих мучений с книгой. Но она не желает покидать меня. Должен сказать, что мне нравится, как вы пишете.

Я чуть не расплескал свой чай.

— Вы читали одну из моих книг?

Я попытался представить, чем таким особенным рок-звезда, футболист, эстрадный фокусник или участник реалити-шоу могли привлечь внимание премьер-министра.

— Читал, — ответил он без тени сомнения. — Недавно мы гостили у одного парня…

— У Кристи Костелло?

— Да, у Кристи Костелло! Замечательная книга. Если вам удалось внести смысл в его биографию, то, возможно, вы сделаете это и с моей.

Он вскочил на ноги и пожал мне руку.

— Приятно было познакомиться с вами. Мы начнем работать завтра утром. Я скажу Амелии, и она позаботится о том, чтобы вас отвезли в отель.

И затем он внезапно запел:

Однажды в жизни ты получишь это,Но не заметишь, что держал его в руках,Пока не потеряешь где-то,Погнавшись за журавлем в облаках.

Он указал рукой на меня, затем сделал плавное движение ладонью.

— Как там у Кристи Костелло? «Однажды в жизни — а именно, в семидесятых годах двадцатого столетия…»

Лэнг склонил голову набок и прикрыл веки, словно что-то вспоминал.

— В семьдесят седьмом?

— Восьмом.

— Тысяча девятьсот семьдесят восьмой год! Вот это было время! Читая книгу, я чувствовал, как оно возвращалось ко мне!

— Сохраните это настроение до завтрашнего утра, — попросил я его.

— Как прошла беседа? — провожая меня к двери, спросила Амелия.

— Я думаю, нормально. Очень по-дружески. Он даже несколько раз назвал меня парнем.

— Да, он всегда так делает, когда не может вспомнить имя собеседника.

— Завтра утром мне понадобится комната, где я мог бы проводить интервью. Еще мне нужна секретарша, чтобы перепечатывать аудиозаписи на бумагу. Я буду приносить ей диски в перерывах нашей беседы. Кроме того, мне нужен файл существующей рукописи для его последующей обработки на компьютере.

Я поднял руку, отсекая ее возражения.

— Да, мне известно, что текст нельзя выносить из здания. Но я собираюсь вставлять в него новый материал. Книгу придется полностью переписать, чтобы она хотя бы смутно напоминала мемуары живого человека.

Амелия быстро записала мои требования в свой черно-красный блокнот.

— Что-нибудь еще?

— Как насчет ужина?

— Спокойной ночи, — холодно сказала она и закрыла за мной дверь.

Один из телохранителей Лэнга отвез меня обратно в Эдгартаун. Он был таким же угрюмым, как и его коллега у ворот.

— Надеюсь, вы быстро напишете эту книжку, — сказал он. — Мы с парнями уже запарились жить в этой глуши.

Он высадил меня у отеля и сказал, что заберет завтра утром. Едва я успел открыть дверь в свою комнату, как зазвонил телефон. На линии была Кэт.

— Ты в порядке? — спросила она. — Я получила твое сообщение. Меня обеспокоил твой голос. Он звучал очень странно.

— Да? Извини. У меня все нормально.

Мне жутко хотелось спросить, где она находилась в тот момент, когда я звонил ей по телефону.

— И что? Ты встретился с ним?

— Встретился. Я только что приехал от него.

— Ну? Как все было?

Не дав сказать мне ни слова, она предупредила:

— Только не говори свое любимое: «Очаровательно».

Я кратко отвел телефон от уха и показал ей средний палец.

— А ты умеешь пользоваться моментом, — продолжала она. — Надеюсь, тебе попадались на глаза вчерашние газеты? Похоже, ты создал прецедент — первый зафиксированный случай, когда крыса забирается на борт тонущего судна.

— Да, я видел газеты.

Мой голос прозвучал излишне настороженно.

— И я собираюсь расспросить его о том случае.

— Когда?

— Когда наступит подходящий момент.

Она издала шумный возглас, в котором соединились веселье, ярость, презрение и недоверие.

— О, да! Спроси его! Спроси, зачем ему понадобилось незаконно похищать британских граждан, вывозить их в другую страну и передавать в руки палачей. Спроси, знает ли он о пытках, которые агенты ЦРУ применяют во время допросов. Спроси его, что он планирует сказать вдове и детям человека, который умер от сердечного приступа…