Услышь тишину - Mark Cooper Страница 16

телефон, набрал номер скорой помощи и уже через 10 минут, врачи были в их квартире. Они попросили Романа выйти из комнаты. Через пару минут Викторию унесли на носилках. Роман сидел за кухонным столом, когда услышал что в квартиру зашёл кто-то ещё. Это был отец Татьяны, вместе с участковым милиционером они зашли в квартиру. Михаил Викторович был в шоке, что твориться в его квартире. Был какой-то хаос, полный дом людей, кто-то что-то кричал, кто-то куда-то шёл, в комнате кричала Мила. Михаил в обуви прошёл в комнату Татьяны, увидев на полу свою дочь, схватился за грудь. Так же как и Виктории у него было слабое сердце. Роман начал беседовать с участковым, как послышался громкий грохот в прихожей. Это был Михаил, его сердце не выдержало этого напряжения и у него случился инфаркт. Позже выяснилось, что и у Виктории был инфаркт. Вся семья умерла в четверг, Лишь Роман смог выдержать весь этот удар.

Воскресенье, Кладбище. Одна большая ограда, а внутри неё 3 могилы. Огромное количество народа пришло в тот день, практически пол города, все стояли в шоке и полном ужасе. Как за один день вся семья ушла на тот свет. Роман со своими родителями стоял прямо у могилы. В руках он держал укутанную Милу. Которая молча лежала и смотрела куда-то в голубое небо. Жаркое весеннее солнце пекло всех своими лучами. Роман посмотрел на Милу, слёзы беспрерывно текли по его щекам. Он так же взглянул на небо, увидев высоко в небе, парящего ястреба. Который беспрерывно летал по кругу над ними. Иногда спускаясь, а затем снова подымаясь. Рома смотрел на него, молясь про себя:

–Милые, дорогие, пожалуйста помогите нам. Пожалуйста. Пожалуйста…

Глава 13. Детский сад

16 августа 1986 год. Миле исполнилось 3 года. Всё было хорошо. Роман вернулся обратно на завод. Но не поехал обратно в Набережное, а остался здесь, с родителями. Жили они у его родителей. Мила всегда оставалась с дедушкой и бабушкой, потому что Роман всегда был на работе. Она росла добрым ребёнком, но иногда у неё случались приступы гиперреактивности, а иногда она могла просто сесть и заплакать.

Вечером Роман вернулся домой, вся семья села за стол ужинать. Мила вскочила на стол и начала кричать. Все за столом удивились произошедшему.

–Милая, что с тобой, – Роман вскочил из-за стола и потянулся за Милой.

Это был первый случай, когда Мила не контролировала себя и была просто в бешенстве. Никто еще не догадывался, что после той самой болезни, когда она оглохла, её нервная система получила колоссальный урон. Она не контролировала некоторые свои действия и начала впадать в панику по любой причине. Роман всё пытался схватить Милу и снять со стола, а она не давалась и кричала. Наконец он схватил её за руки и буквально стащил со стола, вся посуда перед Романом слетела и с грохотом упала на пол. Антонина Сергеевна испугалась и закричала. Мила продолжала биться в руках Романа. Он не понимал что происходит и просто обнял Милу, крепко, что она не могла пошевелиться.

–Успокойся милая, всё хорошо, всё хорошо.

Через пару минут Мила волшебным образом успокоилась, Роман отпустил её и она как ни в чём небывало начала играть на полу.

–Нужно сходить к доктору, Ром, -Антонина посмотрела на сына.

Роман сел на корточки и начал собирать разбитую посуду с пола.

–Да, мам, хорошо, на следующей неделе я возьму отгул и мы сходим.

–Хорошо сынок.

Антонина пока не стала вести Милу в детский сад, подождав когда Роман сходит с ней в больницу и не узнает, что с ней произошло сегодня.

Через пару дней Роман наконец взял отгул и они собрав Милу пошёл в поликлинику на приём к тому самому неврологу Власову, которого он не видел больше двух лет. Они долго ждали очереди прежде чем войти в кабинет. Зайдя внутрь, Власов увидел Романа и вскочил. Почувствовав неладное, так как за руку он завёл маленькую Милу.

–Что случилось сразу спросил Власов, выходя из-за стола.

–Да у нас была проблемка небольшая.

–Какая? Что случилось, расскажите?

–Она резко вскочила на стол и начала кричать. Отбиваясь руками от чего-то, мне так показалось.

–Что случилось потом?

–Потом я её буквально стащил со стола и обнял, через пару минут она успокоилась.

–Плохо дело, – прошептал Власов.

–Что вы сказали?

–Это всё последствия той самой болезни, этот менингит никогда не проходит бесследно и ваше дочь скорее всего потеряла не только слух.

Роман побледнел, по его телу побежали мурашки, он замер, смотря Власову прямо в глаза.

–Ваша дочь возможно видит галлюцинации либо у неё первые признаки сильного психического расстройства.

Роман продолжал смотреть на Власова вопросительным взглядом.

–В общем, товарищ Логинов, вы можете оставить ребёнка на месяц, мы посмотрим за её состоянием и я дам вам точный диагноз. Но могу сказать вам точно ,что это всё никак не лечиться. Раз у неё это началось, мы сможем только задержать развитие психических заболеваний, но излечить не сможем.

–Нет, я её больше никогда и ни с кем не оставлю, – ответил Роман, развернулся взял Милу на руки и вышел из кабинета.

Дойдя до дома, он не знал как это всё рассказать своим родителям, но он выложил своей матери всё как есть.

–Знаешь, сынок, я думаю лучше оставить Милу, пусть они её обследуют как следуют, не дай бог опять опоздать и случится что-нибудь ещё хуже.

Роман понимал, что откладывать этот вопрос нельзя, но понял он это только после того как успокоился, принял взвешенное решение. На следующее утро он повёз Милу обратно, к Власову. Всё утро она кричала и плакала, у неё была истерики. Она будто чувствовала, что Роман хочет оставить её там. Ему и самому было тяжело решиться на этот шаг и он до последнего думал, пока они не доехали до ворот больницы. Мила продолжала кричать на заднем сиденье, Роман ушёл в себя и будто завис на несколько минут, не замечая крики дочери. Через пару минут он расстегнул ремень и повернулся к Миле. Она была заплаканная, но чётко смотрела на Романа, словно читая его мысли. Вдруг Роман вышел из машины, открыл правую заднюю правую дверь и потянулся за Милой. Она начала брыкаться и извиваться, не давая себя схватить, но сил у неё было совсем мало чтобы сопротивляться Роману. Он достал её, взял на руки и крепко обнял. Мила продолжала громко плакать, слёзы ручьём