Дьявол сказал "бах" (ЛП) - Кадри Ричард Страница 17

Я заворачиваю за угол и направляюсь туда, где оставил мотоцикл. Внезапно чувствую, что у меня заплетаются ноги. Эта Царская водка оказалась крепче, чем я думал. Мне нужно заказать такую во дворец. Я налетаю на стол лоточника. Отступая назад, я поднимаю руки в извинении, пока парень пятьюдесятью разными способами обзывает меня мудаком. Может, адовский и простой язык, но он может быть цветастым.

Последнее, что мне нужно сегодня вечером, — это неприятности, так что я бросаю оставшуюся Царскую водку в заполненную мусором бочку из-под масла. И промахиваюсь. Следующее, что я слышу, — это как кто-то кричит. Мне знаком этот тон. Я смотрю на него. Если я останусь, будут ботинки и кулаки. Если побегу, за мной будут гнаться шесть босяков. Не сочетается с моим намерением вести себя тихо. Он со своими приятелями направляются сюда. В принципе, у меня два варианта, которые в сумме не дают никаких вариантов.

Прости, Билл, но это не я тебя подвёл. Это Царская водка.

Оскорблённый налётчик на голову выше меня, крупный и мускулистый. Его друзья держатся позади него. Грязные лица. Грязная одежда. Сельские парни, только что прикатившие в город и осматривающие достопримечательности, когда городской пьяница практически ссыт им на ноги. Никаких шансов, что они отнесутся к этому спокойно. И всё же я говорю:

— Прошу прощения. Моя вина. Наверное, я могу найти кого-нибудь, кто почистит их вам.

Если бы взгляд мог убивать, я был бы сейчас в соседней могиле с Габби Хейсом[46]. Босяк смотрит на свои забрызганные ботинки, а затем на меня.

— Побереги свои деньги. Иди сюда и почисти их сам. Своим языком.

Его друзья смеются. Мне и в лучшие времена не нравилась деревенщина, а сейчас явно не то время. У него за спиной стоит приземистый босяк с мягким рыбьим лицом и повязкой на глазу.

— Я бы так и сделал, но это заставит ревновать твою подружку.

Чёрт. Я сказал это вслух? В конце концов, может быть, некоторые из этих драк — моя вина. Выражение лица Грязных Ботинок даёт мне понять, что он точно настолько туп, чтобы взбеситься из-за такой явной провокации. Я знаю, что будет дальше, но теперь мне известно, что это просто дуболомы из пехоты, а не переодетые ниндзя.

Хитрость в подобной ситуации состоит в том, чтобы сделать первый шаг и продолжать двигаться, несмотря ни на что. Они подумают, что ты чокнутый, и будут отступать, возможно, достаточно долго, чтобы ты смог уйти. Но всё же они шестеро обученных убийц. Даже в доспехах Люцифера они могут убить меня, но не раньше, чем я сперва прикончу нескольких из них.

Я делаю рывок прямо к ним. Пятеро отскакивают в сторону. Шестой, бородатый адовец, который голодал так долго, что его форма стала ему велика, достаёт из ботинка ка-бар и бросается на меня.

Даже пьяный, я в два раза быстрее этого захолустного протирателя штанов. Когда он промахивается ножом, то подставляется под удар. Я бью его ботинком по яйцам, и когда он сгибается пополам от боли, я поднимаю колено, чтобы сломать ему нос. Он падает, фонтанируя чёрной кровью, и, как по команде, пятеро его друзей просыпаются и налетают на меня.

Мало что можно сделать, когда ты на проигрышной стороне подобной свалки, кроме как наносить удары кулаком и ждать, когда кто-нибудь подставится. Я пригибаюсь, поднимаю руки перед лицом. Приседаю и уклоняюсь. Время от времени наношу удары, просто чтобы напомнить им, что я где-то здесь. Половину времени они лупят по доспехам, так что избиение могло бы быть намного хуже. Чего мне не хочется, так это чтобы они опрокинули меня на землю, где могли бы поочерёдно выполнять олимпийские прыжки с вышки мне на лицо.

Ужасная правда заключается в том, что мне вроде как нравится это избиение. Оно не похоже на то, как когда я попал в засаду на мотоцикле. Это я видел, что приближается. Оно больше напоминает тренировку на арене. Я не собираюсь лгать и говорить, что это не больно, но это знакомый вид боли, и это лучше, чем ещё один тихий вечер во дворце, лишь греки и я.

Не бойся бога.

Не беспокойся о смерти.

Благо легко достижимо.

Зло легко переносимо.

Шёл бы ты на хуй, Эпикур. Стань здесь перед кучкой прирождённых неудачников, которые хотят получить с твоей шкуры хоть какой-то реванш за своё дерьмовое существование. Сделай это, а потом порази меня какой-нибудь наикрутейшей эллинской логикой. Убеди меня, и я куплю тебе все узо[47] и мусаку[48] для микроволновки в Афинах.

На самом деле, это могло быть весело, если бы Кэнди была здесь. К этому времени она бы уже сбросила человеческое лицо и выпустила наружу нечеловеческую нефритовую сторону. Глаза, словно красные прорези в чёрном льду. Когти и улыбка с акульими зубами. Великолепная машина для убийства в рваных джинсах и поношенных Чак Тейлорах[49]. Идеальная подружка.

Мы танцуем уже пару минут, и драка слегка ослабевает. Мозговой центр пробивает талон ухода с работы. Я уже должен был лежать лицом вниз, забитый до смерти. Идиот с ка-баром снова на ногах, но он ранен и дерётся так, словно его руки упаковывают арахис в муфту из кроличьего меха. Я пустил кровь по крайней мере двум другим. Ещё один лежит ничком и не встаёт.

Удары прекращаются. Затем всё прекращается. Всё. Проклятия босяков. Звуки лоточников. Выкрики болельщиков, делающих ставки на драку. Весь рынок смотрит на улицу. Запах благовоний смешивается с запахами горячего растительного масла и отбросов. Тихо поют голоса. Не совсем песню. Скорее говорят нараспев. Намного красивее, чем большая часть адовской музыки, не то, чтобы та была тяжёлой. Адовская музыка скорее напоминает падающий в шахту лифта измельчитель древесины.

Затем они появляются в поле зрения. Все склоняют головы. Это религиозная процессия, но не из церкви Мерихима. Шествие состоит практически из одних женщин. Обизут впереди в маске, и на остальных женщинах такие же. Женщина во главе процессии не в маске. Её лицо покрыто шрамами и следами побоев, словно она многое повидала в войне Наверху. Её длинные чёрные волосы уложены вверх и обёрнуты вокруг набора тяжёлых пожелтевших рогов, которые торчат прямо вперёд, указывая обитыми металлом кончиками путь её стаду. Должно быть, это Деймус.

Деймус — верховная жрица ещё одной церкви Ада. Из того, что я слышал во дворце, это своего рода упоротое поклонение богине. Похоже, Мерихим со своими парнями заполучили гигантскую скинию в центре города, а девочки — дерьмовый гараж возле железнодорожных путей. Всё является политикой. В тех редких случаях, когда всплывает её имя, тайная полиция и представители Скинии Мерихима вдоволь смеются. Говоря о Деймус и её стаде, как о старом культе любви-и-мира Хейт-Эшбери[50]. Горстка безобидных малышек с бусами любви и манией величия хиппи.

Я не так уверен, что их следует списывать со счетов. Толпа, включая мужчин, похоже, воспринимает их вполне серьёзно, так что, что бы там ни втюхивала Деймус, это не только для женщин.

Напев становится тихим. Не совсем молитва. Скорее, будто если ты подойдёшь достаточно близко, то они откроют тебе секрет. Я могу тут и там разобрать несколько слов.

Бытие и становление…

…рука, расчищающая путь…

…холод, обжигающий, как тёмное пламя…

Я так увлечён наблюдением за ними, что мне требуется минута, чтобы вспомнить, что я в центре драки. Затем кое-что напоминает мне. Раздаётся выстрел из пистолета, и такое ощущение, будто в мою правую почку только что передним бампером влетел пикап. Я падаю на колени, держась за бок. Потом меня осеняет, что я не ранен. Единственная боль, — это там, где колени ударились о тротуар. Пуля даже не оставила вмятины на доспехе.

При звуке выстрела процессия пускается наутёк, а за ней следует половина рынка. Оставшиеся идиоты, наверное, сделали ставки на драку.