Джон Гришем - Камера Страница 18

Служительница вернула ручку в нагрудный карман и приблизилась к окошку водителя.

— Место жительства в Иллинойсе? — спросила она.

— Чикаго.

— Фотоаппараты, оружие, магнитофоны при себе имеются?

— Нет.

Сунув руку в кабину, она пришлепнула на ветровое стекло карточку-пропуск.

— Вам назначена встреча с Лукасом Манном.

— Кто это?

— Наш юрист.

— Но меня не предупреждали о встрече.

Женщина поднесла к лицу Адама официальный бланк.

— Вот распоряжение администрации. Третий поворот налево, здание из красного кирпича.

— Что ему нужно?

Негромко фыркнув, она укоризненно качнула головой. Странный народ эти адвокаты!

Адам вдавил в пол педаль газа. «Сааб» медленно покатился вдоль выкрашенных белой краской коттеджей, где, как он узнал позже, вместе с семьями проживали охранники и другие служащие тюрьмы. Следуя инструкциям, Холл без труда отыскал старой кладки корпус, развернулся на стоянке и заглушил двигатель. Двое вольнонаемных в синих комбинезонах меланхолично подметали ступени каменной лестницы. Избегая зрительного контакта с уборщиками, Адам прошел внутрь.

Улыбчивая секретарша распахнула перед ним дверь в просторный кабинет. Стоя за рабочим столом, мистер Лукас Манн разговаривал по телефону.

— Посидите минутку, — шепнула Адаму секретарша и исчезла.

Свободной рукой Манн сделал приглашающий жест: устраивайтесь, как вам будет удобно. Адам опустил кожаный кейс на стул, с достоинством осмотрелся. К его удивлению, огромный кабинет нисколько не подавлял своими размерами. Сквозь широкие, выходившие на автостраду окна в помещение щедро лился солнечный свет. Со стены левее окон на посетителя смотрело лицо молодого мужчины с белозубой улыбкой и упрямым подбородком. В нем было что-то неуловимо знакомое. Дэвид Макаллистер, губернатор штата, вспомнил Адам. Скорее всего, подумал он, такой портрет красуется здесь в каждом присутственном месте.

С прижатой к уху телефонной трубкой хозяин кабинета подошел к окну. Облик Лукаса Манна ничем не выдавал в нем юриста. Лет пятидесяти, темные, с густой проседью волосы стянуты на затылке в короткий пучок. Одежда являла собой образчик франтоватого шика, присущего поколению «бунтовщиков». Накрахмаленная до хруста рубашка цвета кофе с молоком, два нагрудных кармана, свободный узел коричневого галстука, хлопчатобумажные, в тон галстуку и жесткие от крахмала брюки с манжетами, в дюймовом зазоре между нижним их краем и до блеска отполированными ботинками видны ослепительно белые носки. Становилось ясно: Лукас умеет одеваться и специализируется на весьма своеобразной области права. Если бы в мочке левого уха мистера Манна болталось серебряное кольцо, его вполне можно было бы принять за не старого еще хиппи, которого подхватила и плавно несет волна всеобщего конформизма.

Обстановка кабинета оказалась типичной, как в любом государственном учреждении: непритязательный деревянный стол, три металлических стула с виниловыми сиденьями, несколько разнокалиберных стеллажей вдоль стены. Неслышно барабаня пальцами по спинке стула, Адам пытался унять смутную тревогу. Неужели сюда приглашают каждого прибывающего в тюрьму адвоката? Чушь! В Парчмане пять тысяч заключенных. Да и Гудмэн ни словом не обмолвился о встрече с Лукасом Манном.

Это имя Адам уже где-то встречал. Нет сомнений, оно мелькало в вырезках из газет. Хорошо бы вспомнить, к какому лагерю принадлежит его обладатель: «славных парней» или «злодеев»? Какую роль играет он в судьбе осужденных на смерть? Основным противником будет, конечно, генеральный прокурор штата, но чего следует ждать от Манна?

Положив трубку на стол, Лукас радушно протянул Адаму руку.

— Рад знакомству, мистер Холл. Прошу вас, садитесь. — Его тягучий местный говор оказался довольно мелодичным. — Спасибо, что решили заехать.

Адам опустился на жесткий винил.

— Благодарю. Не менее рад. Чем обязан?

— У меня всего два небольших вопроса. Прежде всего приветствую вас от имени администрации. В течение двенадцати лет я веду здесь различные гражданские дела наших подопечных: права заключенных, компенсация морального ущерба и прочее. Иски поступают в суд ежедневно. Я имею также некоторое отношение к осужденным на смерть. Если не ошибаюсь, вы хотите встретиться с Сэмом?

— Совершенно верно.

— Он вас нанял?

— Пока нет.

— Так я и думал. Вот и второй мой вопрос. Суть в том, что вы не можете общаться с заключенным, если не представляете его интересы официально. Насколько мне известно, Сэм однозначно отказался от услуг юридической фирмы «Крейвиц энд Бэйн».

— Значит, встреча невозможна? — спросил Адам, испытывая нечто вроде облегчения.

— В принципе, нормативные документы таковую не предусматривают. Вчера я долго говорил по телефону с Гарнером Гудмэном. Несколько лет назад нас свела вместе казнь некоего Мэйнарда Тоула. Слышали о нем?

— Самую малость.

— В восемьдесят шестом при мне здесь был приведен в исполнение второй смертный приговор.

Прозвучало это так, будто Лукас собственноручно пустил в камеру газ. Хозяин кабинета уселся на стол, его скроенные, казалось, из жести брюки внятно хрустнули.

— А всего их я пережил четыре. Сэм должен стать пятым. Да… Словом, Гудмэн выступал защитником Мэйнарда Тоула, и мы познакомились. С удовольствием констатирую: Гарнер — настоящий джентльмен и превосходный адвокат.

— Спасибо, — пробормотал Адам, не в силах придумать что-то более подходящее.

— Лично я их ненавижу.

— Смертные приговоры?

— Разумеется. Причем в ненависти своей прохожу несколько стадий. Каждый раз, когда тут кого-то казнят, я ощущаю, что мир стремительно теряет остатки разума. Потом в памяти возникают омерзительные подробности дела, и кара уже не кажется мне столь бесчеловечной. Первым в мою бытность здесь казнили Тедди Микса, бродягу, который изнасиловал, а затем топором разрубил на части одиннадцатилетнего мальчишку. По гнусному подонку в округе не скорбели. Господи, да ведь таких историй не перечесть! Вы не против, если мы продолжим эту тему чуть позднее?

— Конечно, — без всякой уверенности отозвался Адам, не представляя, хватит ли ему мужества до конца выслушать леденящую исповедь тюремщика.

— Я сказал Гарнеру, что, на мой взгляд, вас не следует допускать к Сэму. Он выслушал меня, а затем пустился в довольно туманные объяснения. По его словам, ситуация сложилась исключительная, и хотя бы один визит к Кэйхоллу вам необходим. Почему она стоит особняком, Гарнер не пояснил. Вам ясно, что я имею в виду? — Лукас с удовлетворением почесал подбородок, как бы предвкушая разгадку головоломки. — Правила у нас весьма строгие, в БОРе — тем более. Но смотритель сделает все, о чем я его попрошу. — Последнюю фразу Манн произнес медленно и подчеркнуто раздельно.

— Мне… м-м… действительно нужно его увидеть, — внезапно севшим голосом сказал Адам.

— Да, Сэму требуется адвокат. Честно говоря, я рад вашему приезду. Мы ни разу еще не исполняли приговор в отсутствие адвоката. До последней минуты предстоит выполнить множество юридических формальностей, и я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что у Сэма есть защитник. — Лукас спрыгнул со стола, обошел его и уселся в кресло.

Адам ждал.

— О каждом приговоренном к смерти, — начал Манн, листая толстую папку, — мы по крохам собираем всю возможную информацию. — В его чуточку напыщенном тоне звучало как бы предупреждение. — Особенно когда срок казни приближается. Известно ли вам что-нибудь о семье Сэма?

Ком в желудке вырос до размеров футбольного мяча. Пожимая плечами, Адам одновременно затряс головой: «Господи, откуда?»

— Вы не планируете встретиться с его родными?

Плечи налились свинцом, однако он все же вновь пожал ими.

— Обычно в таких случаях нам приходится часто контактировать с членами семьи. По-видимому, не избежать этого и вам. В Мемфисе живет дочь Сэма, миссис Ли Бут. Могу на всякий случай дать адрес. — Лукас бросил на него испытующий взгляд. Адам молчал. — Не думаю, чтобы вы были знакомы, а?

Он опять потряс головой.

— У Сэма был сын, Эдди Кэйхолл, но в восемьдесят шестом бедняга покончил с собой. Жил в Калифорнии, имел двух детей. Старший родился в Клэнтоне, Миссисипи, 12 мая 1964 года. По странному совпадению в этот же день появились на свет и вы, только в Мемфисе, если, конечно, верить справочнику Мартиндэйла-Хьюббелла. Младшая, то есть дочь, родилась в Калифорнии. Хотите, я свяжусь с внуками?

— Эдди Кэйхолл был моим отцом. — Сделав глубокий вдох, Адам не мог отвести глаз от поверхности стола; в висках его громко стучало, зато давивший на плечи груз исчез. Он выдавил из себя подобие улыбки.

Лицо Манна осталось абсолютно невозмутимым. После минутного молчания Лукас с едва слышимой ноткой превосходства заметил: