Александра Сашнева - Наркоза не будет! Страница 19

— А где ты взял ее?

— В ларьке… Где же еще? Классная пачка, да?

— Да! Это очень классная пачка, она какая-то… особенная! Неужели такую запросто можно купить в ларьке?

— Я сам удивляюсь, — Череп качнулся на стуле. — Но уже который раз получается. Мне кажется, продавец в киоске так прикалывается. Он как-то странно смотрит на меня все время. Наверно у него два ящика. Один — обычный, а второй — с настоящей картой. Я уверен, что она точно куда-то ведет.

Муся вернула косяк, он втянул в себя белую дымную струю.

— Да… — Коша сосредоточенно разглядывала карту. — Похоже, она настоящая.

Она взяла косяк — там уже почти ничего не было, и Коша решила, что добьет пятку. Затянулась как можно глубже и, увидев, что последний завиток каннабиса заалел, положила его в пепельницу. Череп заворчал:

— Э! Кто косяк кладет в пепельницу?

— Но он же кончился!

— Да, он кончился, — покрутив косяк в руке, с экспертным видом подтвердила Муся.

— Дай сюда! «Кончился!» — Череп бережно выудил пятку из пепельницы и затянулся.

Муся с удивлением последовала его примеру. Когда подошла Кошина очередь, она попыталась разглядеть, что же они там курили, но на конце пятки был только красный уголек. Попробовала затянуться, и с удивлением отметила, что анаша-то есть.

Они пустили его по кругу еще пять раз и только после этого Череп сказал:

— Да какой-то странный косяк. Вечный! Может быть, он и завтра будет гореть? Надо оставить его в пепельнице и посмотреть, что будет.

— Нет. Меня это не прикалывает! — Коша выхватила пятку из рук Черепа и побежала с ней в ванную.

Струя воды удивительно медленно, извиваясь тугой змеей, выползала из крана. Косяк зашипел и выскользнул из пальцев. Вода перестала быть мокрой. Она стекала по коже, не вызывая никакого ощущения. Изумление Коши было так велико, что задержало ее у крана на неопределенное время, в течение которого она изумленно пробовала воду на вкус, плескала в лицо, пыталась схватить, как хватают шнур или палку.

Ей захотелось приобщить друзей к своему великому открытию и она вернулась в комнату.

Череп с Мусей ходили кругами под музыку. Коша забыла, зачем пришла, и тоже стала ходить за ними.

Музыка замедлилась и поволокла в какой-то черный тоннель, пространство твердело и тяжелело и вскоре навалилось безжалостной тяжестью, будто вода в Марианской впадине. Голос снова стал говорить про сына Дьявола.

Коша спаслась от этого голоса на кухню. Но это не помогло — мир разрушался на глазах. Ото всюду вылезала злобная природа вещей. Она сдавливала вселенную, обступая все более плотным кольцом. Коша чувствовала, что сознание сейчас схлопнется в точку, и она исчезнет навсегда. Надо было за что-то ухватиться.

И она вернулась в комнату.

Муся с Черепом теперь сидели на стульях и тупо смотрели в пол. Череп поднял лицо, и Коша испугалась его невидящих глаз.

— Тебе нравится моя музыка? — механическим голосом робота спросил он.

— Это твоя?

Коша снова удивилась перемене в своем голосе. Точно они все оказались каким-то образом в подводной лодке.

— Да-а-а-а… — протянул, неряшливо улыбаясь, Череп.

— Мне страшно… Сколько времени? — Коша жалобно прижалась к косяку. — Мне кажется, мы превращаемся в роботов.

— Вот часы. Посмотри. — Череп расстегнул ремешок и кинул ей. — Роботы — это круто!

Как ни странно, Коша часы поймала.

Было пять часов вечера.

Мир снова стал сдавливаться, но Черепа она боялась еще больше. У него отчетливо выросли рога. Вернувшись на кухню, Коша решила помыть посуду, и с удивлением обнаружила, что это спасает. Стаканы были реальными. И надо было только чуть-чуть качать головой, чтобы они не исчезли. Так прошло очень долго. Наконец ей и это остонадоело и захотелось, чтоб прекратилось.

Она посмотрела на часы — стрелка не двигалась. Было по-прежнему ровно пять, хотя казалось, что прошло полчаса. Вдруг Коша почувствовала, что навсегда останется в этом моменте времени, как в сломанном лифте. Она не умрет, не станет старше, но этот момент будет вечным, никогда не наступит утро. Где-то там, за границей этой минуты, будет идти нормальная человеческая жизнь. Люди будут работать, трахаться, рождаться, умирать. А она всегда будет в этой квартире, в это время и в этом состоянии. Ну ее к черту такую вечность!

В ужасе Коша кинусь в комнату:

— Я хочу обратно! Сделайте меня обратно! Я боюсь, я не могу!

Мусечка и Череп тут же, внимательно, насколько это у них могло получиться, уставились на подругу, почувствовав в ее голосе силу отчаянья. Или бессилие? Или силу бессилия?

— Куда обратно? — не понял Череп.

— Обратно, как будто ничего не было! — чуть не плача попросила Коша побелевшими бесчувственными губами.

— Я не понял, как обратно? — растерялся Череп. — Это же ЛСД. Шестнадцать часов как с куста. Ты не сможешь ничего сделать. Никто не может сделать. Это же не поезд. Это же химия! Лучше не грузись.

— Обратно! — сказала Коша мрачно. — Мне не нравится, что время остановилось. На! Посмотри!

Она протянула ему часы.

— Ну и что? — не понимая уставился на них Череп.

— Да ничего! Все время пять часов! Уже полчаса, как пять часов! — истошно взвизгнула перепуганная Коша.

Череп потряс часы около уха и пожал плечами.

— Они же на батарейке, — сказала Муся вдруг. — Как они могут сломаться?

— Как угодно, — сказал Череп и сунул часы в карман брюк. — Это не важно. У нас теперь отдельное время. Время спокойно может быть разным. Оно увеличивается не только наружу, но и внутрь. Нет никакой разницы!

Вдруг с улицы донесся человеческий смех. Обычный человеческий смех.

И Коша обнадежилась своевременностью этого события. Это точно был знак. Она решила, что точно уйдет из этой квартиры, от этого низкого голоса, который что-то бормочет про какого-то гребанного дьявола. Его нет, Дьявола! И не нужен этот бред!

Она кинулась к Черепу и, хватая его за руку, начала жалобно клянчить:

— Пойдемте на улицу, там же люди ходят… Они же не долбились, у них нормальное время должно быть. Пойдемте, спросим у них! Пойдемте!

— Да не… — поморщился Череп. — Плевать на это время сраное. В облом. Там нет музыки, — Череп снова поджег косяк. — На, покури. Легче станет.

— Не хочу! — рявкнула Коша и заметалась, как лиса по клетке. — Нет пойдемте! Мусечка, миленькая! Попроси его получше! А на залив? Там можно курить! Там нет ментов!

— На залив… — Череп снова втянул дым во все легкие. — На залив можно! А потом на дискотеку. Ночью. В планетарий. В Планетарии классная дискотека. Ладно! Пошли.

Он милостиво оторвал задницу от стула.

Каким-то образом они вышли из дома и направились на трамвайную остановку. Как-то им это удалось.

Дорога до трамвая оказалась очень долгой. Им надо было пройти целых сто метров и никуда не повернуть, и не передумать. Это была сложная задача. Через некоторое время, Коша поймала себя на том, что продолжает слышать музыку. В голове отчетливо звучал жесткий тяжелый эйсид.

Коша посмотрела на друзей и увидела — они все идут в ногу мерным строевым шагом.

— Эй! — Коша усилием воли остановила себя. — Вы тоже слышите?

— Что?

Череп с Мусечкой переглянулись.

— Хм, да я слышу, — Череп покрутил головой. — А ты что, тоже слышишь? Прикол. Ну ладно. Пошли. Круто так идти под музыку.

— Черт! Мы точно стали роботами, — буркнула Коша. — У нас теперь магнитофон в голове.

В этот момент мимо безумной троицы проходила пожилая женщина с болонкой. Собака вытянулась с лихорадочным блеском в глазах, виляя хвостом и, похотливо облизываясь, заскулила. Она уже готова была бросить и коврик в спальне хозяйки и кухню с миской «Чаппи» ради тусовки с обдолбившимися бездельниками. Она почуяла Силу и не могла от нее отказаться.

— Прочь, сатана! — перекрестил Череп собаку староверческим крестом.

Женщина испуганно поволокла болонку прочь. На другой стороне улицы она остановилась и с любопытством наблюдала дальше, как странная троица пыталась сосредоточиться на выборе направления. Она не понимала, что время может расширяться.

Муся заканючила:

— Давайте, поедем на метро. Я не хочу пешком.

Она стояла, заслонив лицо рукой от солнца. Ветер медленно перебирал складки ее рубашки.

Что-то переменилось и стало легко.

Коша почувствовала, что стала невесомой. Жилы по-прежнему гудели, как перегруженные провода, но она старалась не замечать. Вдруг она увидела на несколько секунд город сверху. Внезапный порыв ветра взмахнул серебристой кроной тополя, покатил по асфальту пустую упаковку из-под чипсов.

— Конечно, мы поедем на метро, — сообщил Череп. — Но сначала нужно ехать на трамвае.

— Как хорошо… — сказала Муся, успокоившись.