Если она полюбит - Эдвардс Марк Страница 19

На этот вопрос отвечать не хотелось.

— Ты же сказала, что находишься в постели.

Она безмятежно улыбнулась.

— Вот уж не думала, что такой сюрприз будет тебе неприятен.

Она схватила меня за лацканы, притянула к себе и поцеловала. Я был слишком взволнован, чтобы ответить должным образом, но это ее не смутило.

— Ты замерз, — промурлыкала она. — Пойдем домой. Я согрею тебя.

Прежде чем мы вошли, я снова оглядел улицу. Куда же все-таки делся этот парень?

Глава двенадцатая

В течение следующих нескольких недель наши отношения с Чарли постепенно приобретали рутинный характер. Однако рутина все-таки не слишком точное слово, так как оно предполагает нечто скучное и унылое — жизнь без событий, шаг за шагом все ближе к могиле. У нас это было совсем не так. Каждый день с Чарли был мини-приключением, даже когда мы мало что делали. Она оставалась со мной почти каждую ночь, и наутро мы вставали, завтракали, и она отправлялась в Мурфилдс. Я же садился к компьютеру, чтобы поработать. Затем мы встречались вечером, выпивали, смотрели кино или бродили по Лондону, изучая его, следуя маршрутам из книги, что Чарли нашла в благотворительном магазине, которые вели нас вдоль речных набережных, по величественным площадям и тихим переулкам.

А другие вечера мы проводили дома, свернувшись на диване, или пили вино, сидя в ванне. Мы вообще пили много вина, смотрели глупые телешоу и беспрерывно занимались сексом. Наши тела были ненасытны, нам не удавалось перейти из одной комнаты в другую, не стянув друг с друга одежду. Поздно ночью я засыпал в крепких объятиях Чарли, ощущая себя физически выжатым и полностью изможденным, будучи уверенным, что назавтра буду уже ни на что не способен. Но на следующий день безумие повторялось снова.

Мы словно были охвачены какой-то манией, которая вышла за рамки обычных чувственных забав, наполняющих первые дни отношений влюбленных. Было понятно, что сохранить этот пыл навсегда невозможно, но в то же время я хотел надеяться, что мы станем исключением из всех правил. В те дни у нас с Чарли было столько секса, что я потерял не менее двух-трех фунтов. Тело было в тонусе, мышцы окрепли. И какое дело до кругов, темневших под глазами! Кому вообще нужен сон?

Как-то ночью, в постели, мне вдруг пришла в голову одна мысль.

— А ведь ты так и не показала мне свои живописные работы, — сказал я.

— Помню. Конечно, покажу. Но я в последнее время ничего толком не успела сделать, — она провела пальцем мне по груди. — Слишком много отвлекалась.

Комнату освещали свечи, и вне кокона постели было холодно.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым. Совсем не хочется, чтобы ты прекратила делать то, что любишь.

— Ты — то, что я люблю, — произнесла она сонно.

— Да, но… Кстати, ты говорила, что собираешься написать мой портрет.

Ответа не последовало. Чарли спала.

* * *

На следующий день у меня была встреча с директором по маркетингу фирмы «Вауком», который откровенно скучал, поглядывая на мои эскизы к проекту. Его, казалось, ничто не впечатлило, и я был очень удивлен, когда позднее Виктор позвонил и торжественно объявил: «Эндрю, ты их всех просто поразил!» Было непонятно, говорит он серьезно или саркастически. Однако представители «Ваукома» хотели, чтобы работа была продолжена, а Виктор заметил, что у него есть и другие клиенты, с которыми мне следовало бы переговорить.

— Правда, есть одно «но», — добавил он. — Заказчик отметил, что твоя работа как-то слишком сексуальна. То есть в принципе сексуальность — это хорошо. Конечно же это чертовски хорошо. Но у них там не «Американ Аппарель» и не «Плейбой». Так что давай немного смягчим этот тон.

Это было потрясение. Я как-то и сам не заметил, что за счет использования нескольких откровенных изображений — красивые молодые люди переплелись руками и ногами, целуясь на пляже — в моем дизайне получилось слишком много «мяса».

За кофе с Сашей после встречи с маркетологом я поделился этим замечанием Виктора.

Она фыркнула:

— Похоже, твоя личная жизнь просачивается в работу.

— Да ладно!

— Притормози, Эндрю. Вы с этой пламенной секс-бомбой похожи на пару кроликов на виагре. Хотя это довольно необычно, потому что чаще всего сублимации через искусство способствует как раз сексуальная неудовлетворенность. А у тебя все наоборот.

— Перестань, я чувствую себя неловко.

— И правильно, — она шутливо надула губы. — А вот я в последнее время чувствую себя заброшенной. Мы не виделись уже недели две.

— Знаю, но я занят.

Она бросила на меня пристальный взгляд.

— Почему бы нам не сходить куда-нибудь втроем? Я, ты и Чарли, — она отделила вилкой кусочек морковного торта и отправила в рот. — Ну, если вы, конечно, пообещаете держать руки подальше друг от друга. Не хочется чувствовать себя нелепо. Помни: мое сердце еще не исцелилось.

Я тоже потянулся вилкой, полакомиться ее тортом. Она пыталась шутить, но было видно, что рана, оставленная Лэнсом, еще кровоточит, тем более что ей приходилось каждый день работать в его офисе. А тут еще ей поступила пара угрожающих посланий, наверняка от жены Лэнса, Мэй. Одно — посреди ночи — с пожеланием «сдохнуть от рака». Другое тоже было послано в неурочное время и содержало сообщение, что за ней следят. Я предложил Саше отнести их в полицию. Подобные угрозы вполне пахли уголовщиной, но Саша отказалась.

— Во-первых, я не хочу обсуждать свою личную жизнь с каким-нибудь ухмыляющимся полицейским. Во-вторых, не думаю, что Мэй настолько глупа, чтобы посылать такие тексты со своего телефона. Вероятно, она использует незарегистрированный предоплаченный номер, — она вздохнула. — Все, что я могу сделать, это быть от них подальше и ждать, пока все уляжется.

— Мне нравится идея совместного похода, — сказал я. — И не волнуйся — ты не будешь выглядеть нелепо рядом с нами. Например, во время встречи с Тилли мы с Чарли даже не прикоснулись друг к другу.

— Восхищаюсь твоей сдержанностью.

— Я почти уверен, что ты ей понравишься. И она определенно понравится тебе.

Саша улыбнулась с набитым ртом. А потом, прожевав, уверенно выдала:

— Как может быть иначе?

* * *

Но когда я предложил Чарли познакомиться с Сашей, ее лицо исказилось.

— Что случилось?

Чарли только что пришла с работы и сидела за столиком в гостиной с бокалом вина. Там же лежал журнал по искусству.

— Я ей не понравлюсь.

— Наверняка понравишься!

Она не поднимала голову от журнала, сосредоточившись на странице с фотосессией, в которой модели выступали в роли жертв убийств. Одна растянулась в переулке с характерной чертой на горле, другая привязана к стулу, а на голове полиэтиленовый пакет.

— Девушкам я не нравлюсь.

— Не говори глупостей.

— Но это так. Особенно подругам друзей. Я им никогда не нравлюсь.

Это отдавало какой-то глупостью и паранойей.

— Тилли же ты понравилась.

Чарли подняла взгляд от журнала. Она казалась усталой, сейчас ей не хватало обычного блеска и вызова.

— Тилли — твоя сестра. Она как бы обязана принять меня. Или, по крайней мере, притвориться, что она это делает.

— Но почему, по-твоему, Саше ты должна не понравиться?

Она поджала губы.

— Ты иногда такой наивный, Эндрю. Я бы хотела встретиться с Сашей. И хочу познакомиться со всеми, кто для тебя важен. Но я ей наверняка не понравлюсь, — она снова уткнулась в свой журнал. — Вот увидишь.

* * *

После ужина Чарли вновь просветлела. Покончив с едой, она заявила, что собирается освежиться, и исчезла в ванной, затем уединилась в спальне. Некоторое время оттуда доносилось ее пение. Честно говоря, пела она ужасно, но мне нравилось, что ее это ничуть не смущало. Сейчас Чарли исполняла песню Кэти Перри, и когда она не могла вспомнить слова, то просто мычала. Через некоторое время она позвала меня войти.