Ларс Кеплер - Контракт Паганини Страница 2

Пенелопа открыла глаза, только когда нужно было ступить с эскалатора на платформу. Чувство, что ее изолировали от прочих людей, исчезло. Она снова подумала о Бьёрне, который ждал ее возле клуба моторных лодок на острове Лонгхольмен. Пенелопа любила нырять голой с его яхты — окунаться в воду и видеть перед собой только море и небо.

Поезд, раскачиваясь, мчался вперед, солнце ударило в окна, когда вагоны вырвались из туннеля и подкатили к станции «Гамла Стан».

Пенелопа Фернандес ненавидела войну, насилие и оружие. Именно эта жгучая ненависть заставила ее сдать экзамен на степень магистра политологии в Упсале и заняться вопросами мира и конфликтов. Она работала в группе французских добровольцев «Аксьон Контр ля Фем»[1] в Дарфуре вместе с Джейн Одуйя. Писала в «Дагенс Нюхетер»[2] обращавшие на себя внимание статьи о женщинах-беженках и об их попытках наладить будничную жизнь после очередного акта насилия. Два года назад Пенелопа сменила Фриду Блум на посту председателя Шведского общества мира и арбитража.

На станции «Хорнстулл» Пенелопа вышла из метро на солнечный свет. Внезапно она вновь почувствовала необъяснимую тревогу и побежала вниз по склону Польсундбакен, к набережной Сёдер Меларстранд; быстро перейдя по мосту на Лонгхольмен, она свернула налево, к гавани, где швартовались небольшие суда. В безветренном воздухе пыль от гравия висела как туман.

Яхта Бьёрна стояла в тени, прямо под мостом Вестербрун. Солнечные блики, отражаясь от воды, рисовали на стальных балках моста пляшущий сетчатый узор.

На корме Пенелопа увидела Бьёрна в ковбойской шляпе. Он стоял неподвижно, ссутулившись, обхватив плечи руками.

Пенелопа сунула два пальца в рот и свистнула. Бьёрн дернулся, и на его лице отразился смертельный испуг. Он глянул на дорогу и увидел Пенелопу. Когда он подходил к трапу, глаза у него были все еще встревоженные.

— Что случилось? — спросила она, спускаясь к лодкам.

— Ничего. — Бьёрн поправил шляпу и попытался улыбнуться.

Они обнялись, и Пенелопа почувствовала, что руки у него ледяные, а рубашка на спине промокла.

— Ты весь вспотел, — сказала она.

Бьёрн опустил глаза:

— Волновался из-за отплытия.

— Ты захватил мою сумку?

Он махнул в сторону каюты. Палуба чуть гудела под ногами. Пенелопа ощущала запах нагретого солнцем пластика и лакированного дерева.

— Э-эй! — позвала Пенелопа. — Где витаешь?

Соломенные волосы Бьёрна были заплетены в спутанные дреды и торчали во все стороны. По-детски ясные синие глаза уже улыбались.

— Я тут, — ответил он и опустил взгляд.

— О чем ты все время думаешь?

— О том, что мы будем вместе. — Бьёрн обнял ее за талию. — О сексе на природе.

Он провел губами по ее волосам.

— Так ты на это надеешься? — прошептала Пенелопа.

— Да.

Пенелопу рассмешила его прямота.

— Очень многие… женщины, по крайней мере, считают, что секс на природе малость переоценен, — сообщила она. — Лежишь на земле среди муравьев, камней…

— Это все равно что купаться голышом, — не сдавался Бьёрн.

— Ну-ка попробуй меня переубедить, — подзадорила Пенелопа.

— И попробую!

— Это каким же образом, интересно? — рассмеялась она, и в этот момент в ее сумке зазвонил телефон.

Бьёрн словно окаменел, его лицо побелело. Пенелопа взглянула на экранчик: звонила ее младшая сестра.

— Это Виола, — пояснила она Бьёрну, а потом сказала в трубку: — Привет, сестричка.

В трубке загудела машина, Виола крикнула на кого-то, а потом буркнула уже в микрофон:

— Идиот.

— Что там у тебя?

— Все кончено, — ответила сестра. — Я бросила Сергея.

— Опять, значит… — прокомментировала Пенелопа. Виола тихо согласилась:

— Да.

— Прости, — повинилась Пенелопа. — Тебе грустно, я понимаю.

— Все не так страшно… Слушай, мама говорила, вы собираетесь в шхеры на яхте, вот я и подумала… я бы с удовольствием присоединилась к вам… если можно.

Сестры помолчали.

— Присоединилась… — повторила Пенелопа без особого воодушевления. — Вообще-то мы с Бьёрном хотели немного побыть вдвоем, но…

2

Преследователь

Пенелопа в воздушном голубом саронге и белом бикини стояла у руля. Через окошко в потолке на нее лилось летнее солнце. Пенелопа осторожно обогнула маяк в Кунгсхамне, потом обогнала большую моторную лодку.

Сестра поднялась с розового шезлонга, стоявшего на корме. Весь последний час она провела сидя в ковбойской шляпе Бьёрна и огромных зеркальных очках и куря травку, сигарету с которой подносила к губам медлительно и сонно.

Виола сделала пять ленивых попыток подцепить с пола пальцами ноги коробок спичек, но потом сдалась. Пенелопа не смогла удержаться от улыбки. Сестра открыла стеклянную дверь салона и спросила, не сменить ли Пенелопу.

— Если не надо, то я спущусь и сделаю «маргариту», — сказала она и пошла вниз по лестнице.

На палубе на купальной простыне растянулся Бьёрн. Карманное издание «Метаморфоз» Овидия он пристроил под голову вместо подушки.

Пенелопа заметила, что основание поручней проржавело. Яхту Бьёрн получил от отца на двадцатилетие, но у него не было средств содержать ее. Большая прогулочная яхта была единственным отцовским подарком, не считая путешествия. Когда отцу Бьёрна исполнилось сорок, он пригласил Бьёрна с Пенелопой в один из своих шикарных отелей, «Камайя Ресорт», на восточном побережье Кении. Пенелопа высидела в отеле всего два дня, а потом отправилась в лагерь беженцев в дарфурском Куббуме в Южном Судане, где находилась группа французских добровольцев «Аксьон Контр ля Фем».

Яхта подошла к мосту через Скюрусунд, и Пенелопа сбросила скорость с восьми до пяти узлов. По мосту плотным потоком шли машины, но до Пенелопы не долетало ни звука. Когда судно скользнуло в тень под мостом, Пенелопа увидела возле его бетонного основания черную надувную лодку. Она была похожа на лодку с военного корабля. RHIB[3] с фибергласовым каркасом и мощными моторами.

Яхта уже выходила из-под моста, когда Пенелопа заметила, что в лодке кто-то есть. Какой-то мужчина сгорбился в густой тени, повернувшись спиной к яхте. Пенелопа не поняла, почему при случайном взгляде на этого человека у нее участился пульс. Что-то было в его затылке и черной одежде. Пенелопа почувствовала себя так, словно за ней следят, хотя человек и сидел отвернувшись.

Когда Пенелопа снова оказалась под ярким солнцем, она была покрыта гусиной кожей, а по рукам еще долго бегали мурашки.

Проходя мимо района Дувнес, она прибавила скорость до пятнадцати узлов. Оба мотора грохотали, винты взбивали пену, яхта летела вперед по гладкой воде.

Зажужжал телефон; на дисплее высветился номер матери. Наверное, она посмотрела дебаты по телевизору. У Пенелопы мелькнула мысль: мать звонит, чтобы сказать, что она держалась отлично. Несбыточные мечты.

— Привет, мама.

— …вет, — прошелестела в ответ мать.

— Что случилось?

— Спина… мне нужно к мануальному терапевту. — Судя по звуку, Клаудия налила в стакан воды из-под крана. — Я только хотела спросить, говорила ли с тобой Виола.

— Она со мной на яхте. — Пенелопа услышала, как мать пьет воду.

— Она с тобой, как славно… Я подумала, что ей это будет полезно.

— Конечно, полезно, — уныло согласилась Пенелопа.

— Что вы будете есть?

— Вечером — маринованную селедку, картошку, яйца…

— Она не любит селедку.

— Мама, Виола позвонила и…

— Я знаю, ты не рассчитывала, что она поедет с вами, — перебила Клаудия. — Поэтому и спрашиваю.

— Я приготовила тефтели, — терпеливо сказала Пенелопа.

— А их хватит на всех?

— На всех? Ну, если…

Пенелопа замолчала, глядя на сверкающую воду. Потом скрепя сердце сказала:

— Я могу отказаться от своей порции.

— Только если вам всем не хватит. Я это имела в виду.

— Понятно.

— Тебя нужно пожалеть? — В голосе матери звучало сдерживаемое раздражение.

— Мама… Виола уже взрослая, и…

— Ты меня разочаровываешь.

— Извини.

— Ты приходишь ко мне на тефтели в Рождество и летом на Мидсоммар…[4]

— Могу не приходить.

— Вот и ладно, — резко сказала мать. — Договорились.

— Я только хотела сказать, что…

— Не приходи на Мидсоммар, — сердито оборвала Клаудия.

— Мама, почему?..

В трубке щелкнуло — мать положила трубку. Пенелопа замолчала. Она ощутила, как внутри все дрожит от обиды, посмотрела на телефон и выключила его.

Яхта медленно плыла по воде, зеленой от отражавшихся в ней зеленых холмов. Дверь кухоньки заскрипела, и через мгновение оттуда, покачиваясь, вышла Виола с бокалом «маргариты» в руке.