Гэри Ван Хаас - Икона, или Острова смерти Страница 2

Что-то должно случиться. Он это чувствовал.

Глава 1

Теплый всепроникающий дождик наконец перестал.

Мы с Ричардом Андерсеном, оба в длинных пальто и со спортивными сумками, спускались по небольшой лестнице на выходе из спортзала. Тротуар еще не высох, со стороны залива волнами наползал туман, пропитанный свежим запахом моря.

На мне был теплый синий пиджак и вылинявшие джинсы. Андерсен, куда более консервативный, предпочел бежевую шелковую рубашку, кожаный пиджак и широкие брюки от «Армани».

Я сунул ключ в замочную скважину жемчужно-серого «мерседеса» 1991 года выпуска. Мой старый «мерс» стал для меня менее привлекательным в свете того факта, что вскоре его неизбежно должны были изъять за неплатеж. Каждый раз, садясь за руль, я ловил себя на том, что оглядываюсь в поисках служащего из отдела кредитование.

— Как насчет «Ванесси», на Бродвее?

— У меня есть идея получше, — сказал Андерсен. — Я слышал, у тебя классная картинная галерея — дома, в Саусалито. Я не прочь что-нибудь купить. Может, возьмем выпивку и поедем посмотрим?

Я кивнул, сообразив, что Андерсену для чего-то нужно уединение.

Когда я садился за руль, на секунду задумался о том, что этот парень, возможно, гомосексуалист. Однако почему бы не выпить с ним по-дружески? Может быть, он купит картину. Во всяком случае, если он выкинет что-нибудь странное, я всегда сумею от него избавиться.

Я пристегнул ремень безопасности, Андерсен забрался на пассажирское сиденье. Машина тронулась, разбрасывая гравий. Лавируя на забитом машинами шоссе, я включил противотуманные фары — дымка все сгущалась — и начал разговор:

— Ты ведь не здешний, Ричард? Иначе я бы тебя знал. Судя по акценту — из Бостона.

— Точно! — Он улыбнулся. — А теперь, наверное, ты назовешь мой возраст, рост и вес. Я угадал? В любом случае зови меня Рик. Ричард — это чересчур формально. Мне кажется, мы с тобой поладим.

Я задумался над этим. Отчего этот тип уже строит планы на будущее?

— Так что тебя занесло к нам? — спросил я.

— Бизнес. Я скупаю антиквариат.

— Антиквариат? Интересно. — Я решил слегка прощупать почву. Мы как будто играли в кошки-мышки и, осознавая все тонкости игры, предлагали друг другу самые простые вопросы с напускным равнодушием. — Хорошо зарабатываешь, наверное?

Андерсен хмыкнул и загадочно улыбнулся, но ничего не сказал.

Мне показалось странным, что ответом на вопрос, располагающий к какой бы то ни было реплике, стало молчание, и оно исходило от человека, который до сих пор был настолько открыт. По меньшей мере — интригующе. Я присоединился к длинной веренице машин с включенными задними габаритами, пересекающих длинный мост. Снова пошел мелкий дождь — его принес теплый ветер, поднимающийся из залива. «Дворники» двигались в усыпляющем ритме, я повернул голову к Андерсену — он сидел неподвижный как сфинкс и смотрел на мерцающие в отдалении городские огни.

Чтобы разрядить тишину, я включил радио и принялся тихонько подпевать бархатистому голосу Джорджа Бенсона.

При звуках музыки у Андерсена внезапно сменилось настроение — точь-в-точь как будто его подключили к сети.

— Да, антиквариат — это реальный заработок, — пробормотал он. — Классическое искусство — вот чего хотят люди в наши дни. Золотые россыпи. Это куда лучше игры на бирже — акции слишком неустойчивы.

Дождь полил с большей силой, и «дворники» быстрее замелькали по стеклу. Шум от них, похожий на звуки метронома, эхом вторил участившемуся биению сердца.

— Наверное, ты заколачиваешь большие деньги, Рик.

Он пристально смотрел на меня.

— Ты даже себе не представляешь. Миллионы.

— Что ж, полагаю, я не из вашей компании, — усмехнулся я и вывернул руль, чтобы объехать лужу машинного масла, разлитого на середине дороги.

— Не зарекайся. В Италии еще много чего можно найти. И в Греции. Особенно в Греции. — Он искоса взглянул на меня.

— На этот счет у них есть законы, — ответил я, надеясь вытянуть из него хоть что-нибудь.

Андерсен быстро встретился со мной взглядом.

— Господи! Нет никакой необходимости впутывать в эти дела правительство. Слишком много долбаной бюрократии.

Мы добрались до конца моста и свернули направо, в Саусалито.

— Рискованный бизнес, по-моему. В том, что касается древностей, в этих странах закон суров. Даже всего-навсего раскурив косячок, можно схлопотать десять лет.

— Скажу тебе так: у нас есть способ, который многое упрощает. И кроме того, существует огромное количество раритетов, о которых правительство в большинстве случаев просто не подозревает. Своя доля риска присутствует во всем, чем бы ты ни занимался…

Недоговоренная фраза висела в воздухе, пока мы спускались с открытого всем ветрам холма по направлению к мерцающим огонькам. Саусалито — один из тихих пригородных районов, старомодных и изящных, всегда привлекающих широкую публику. Уютные маленькие домики на каменных стойках лепились к зеленому склону. Я остановился на Седьмой улице и забежал в магазин, вернувшись через минуту с двумя бутылками виски.

Приблизившись к старому сине-белому дому викторианской постройки, я включил датчик на щитке, осветив фасад здания. Это было просторное двухэтажное строение с типичными для Сан-Франциско эркерами по углам, выходящими на море. Ряд высоких калифорнийских пальм рос вдоль длинной, залитой бетоном подъездной дорожки.

— Классный дом, — сказал Рик, очевидно, впечатленный. — Викторианская эпоха. Признак высокого культурного уровня Гарта Хенсона.

— Если бы я сумел его сохранить… — пробормотал я, открывая гараж.

— Да, у тебя же проблемы с финансами… я все время об этом забываю.

Он продолжал играть, наводя меня на разговор.

Я отпер боковую дверь, набрал несколько цифр, чтобы отключить сигнализацию, и мы вошли в просторную гостиную. Рик взглянул на разбросанные по потолку лампочки. В целом декор был неплохо задуман, обстановка создавала отчетливое впечатление уюта, несмотря на белые стены. Вокруг стеклянных столиков с витыми латунными ножками стояли кушетки, на полулежал замысловатый мозаичный паркет — ореховое дерево и дуб. Небольшая оранжерея цветущих тропических растений смягчала суровость белого цвета стен. По углам, в огромных терракотовых горшках, стояли высокие пальмы, напоминающие часовых на посту.

— Неплохо, — произнес Рик, оглядываясь. — Здесь живет человек состоятельный и с несомненным вкусом.

— Насчет состояния — это ты хватил.

Не знаю, зачем я это сказал. Возможно, что-то в подсознании вынуждало меня открыть карты, не затягивая игру.

— Я принесу бокалы. Сейчас вернусь, — сказал я.

Проход на кухню представлял собой проем, увенчанный резной, в стиле рококо, аркой. Я взял у Рика пакет и направился к холодильнику, локтем нажав выключатель. Обернувшись, я увидел, что Рик рассматривает прилегающую к гостиной комнату. Он стоял неподалеку от антикварного письменного стола, рядом с внушительным алебастровым камином. Я знал, ему наверняка захочется нажать ногой на латунный рычаг, — тогда включится газ, и тускло освещенная комната наполнится теплым сиянием. Слева от Рика находились два высоких окна, выходящих на море и залив; возле одного из них на треноге расположился большой телескоп. Рик смотрел в него, когда я вернулся с двумя тяжелыми хрустальными стаканами с виски.

— Боюсь, сегодня мало что удастся разглядеть, — уверил я, вручая ему выпивку.

— Я сюда не за тем приехал.

Я молча сделал глоток, намеренно выжидая его следующий вопрос.

— Э… А где картины, которые ты мне собирался показать? — спросил он.

Я указал в сторону арки, тускло освещенной светом из гостиной. Сквозь стеклянный люк в потолке струился рассеянный полумрак. Картины казались издалека черными дырами в стенах, бесформенными тенями, расплывчатыми прямоугольниками, отличающимися лишь по ширине и высоте. Я щелкнул кнопкой, и комнату залил свет.

— Ого… — охнул Рик.

Я ощутил настоящее удовлетворение. Здесь были Эль Греко, Тициан, Франс Халс, а также полотна Шагала, Матисса и Моне.

— Ваша частная коллекция?

— Да.

Он поколебался.

— В таком случае у вас не должно быть никаких финансовых проблем. Здесь же целое состояние.

Я улыбнулся; мне даже не пришлось объяснять ему то, что он и так понял. Любому было ясно: это копии. Но все-таки Рик приподнял бровь, как будто ожидая комментариев.

— Я нарисовал их в качестве учебных образцов. Ну вы понимаете… чтобы постичь технику и понять, какие использовались средства.

— Великолепно, черт возьми! Именно так мне и сказали, — произнес Рик, в восхищении качая головой и не сводя глаз с холстов в тяжелых позолоченных рамах.

— Кто сказал?

— Назовем этих людей моими коллегами. — Он вытащил длинную и тонкую панамскую сигару и закурил.