Роберт Кормер - После Шоколадной Войны Страница 2

  Баунтинг стоял с бодрым высокомерием, что было отличительным признаком «годовалого», что так ненавидел Оби. Большинство учившихся в этой школе уже второй год были именно такими. Они теряли робость новичков и вместе с тем ещё не приобретали хладнокровия старших. Им была присуща самоуверенность, и вера в то, что школа, как и весь этот мир, существует для каждого отдельно. В их правилах было тут же занять освобождающееся место. Например, в данный момент в глазах у Баунтинга сиял триумф. Он зло ухмылялся, наверное, чувствуя превосходство над Оби. В ответ лёгкая улыбка Оби заставляла полагать, что при необходимости Баунтинг сможет общаться с ним. Но, не смотря на сладость присутствия Лауры в его жизни, он иногда ощущал вспышки ревности. Скорее не ревности, а чего-то ещё. Ревновать Лауру к «годовалому»? Ради Бога. Ненависть - может быть, но не к самому Баутингу. Возвращение его ненависти к Арчи, а было ли это ненавистью, вообще? Он не был уверен. Он вообще не был уверен в чём-либо, что касалось Арчи.

  - Посмотрим, что у нас на повестке дня, - выдал Баунтинг. - Каждый, кто подписался, затем сдержал своё слово, или уклонился. Большинство из вас знают, что всё это значит. Хотя и не от кого вам ждать другого дерьма…

  - Баунтинг, Баунтинг, - развёл руками Арчи, словно отец, бранящий непослушного сына.

  - Что случилось? - удивился Баунтинг.

  - Твой язык.

  - Что язык? - Баунтинг не только удивился, но и забеспокоился.

  - Используемые тобою слова.

  - Что слова? - его голос повысился ещё на пол октавы.

  Арчи не ответил, выражая Баунтингу своё полное презрение.

  - Ты имел в виду «дерьмо»? - недоверчиво спросил Баунтинг.

  Арчи кивнул.

  - Ты не соблюдаешь правил, Баунтинг. Ты используешь похабный язык. Ни-ни. Табу.

  Неохотно соглашаясь, Оби качнул головой: «Это Арчи. Оставь его». Конечно же, не было никаких правил, связанных с языком. То, что так интриговало у Арчи, так это невозможность знать, что произойдёт в ближайший момент. Оби расслабился, приготовившись к ожиданию наслаждения игрой, которую затеял с Баунтингом Арчи. Он также знал, что он неизбежно был втянут в эту игру, и что со стороны Арчи его могли ожидать неприятности.

  - Ты думаешь, что есть правила, касающиеся ругани? - спросил Баунтинг, его доверие начало быстро таять.

  - Правильно, Баунтинг. Правило, которое обязывает не прибегать к похабному языку, не ругаться на собраниях «Виджилса», не упоминать имя Господа всуе, - в голосе Арчи сквозило издевательство. Арчи тряс головой, симулируя разочарование Баунтингом. - Эй, Оби, как долго действует у нас это правило?

  - Шесть дней, - автоматически ответил Оби.

  - Смотри, Баунтинг. Ты - парень амбициозный, хочешь сделать карьеру в «Виджилсе», но ты уже упустил новое правило.

  Ещё двое других «годовалых» сидели неподвижно. Одним из них был рослый худощавый парень с выпученными глазами, его звали Харлей, и угрюмый увалень по имени Корначио, с испещрённым прыщами лицом. Они никогда раньше не видели, как на самом деле действует Арчи, и они, очевидно, тоже почувствовали угрозу. Ветераны «Виджилса» с удовольствием наблюдали за продолжением спектакля, осознавая вместе с Оби очередную внезапную импровизацию Арчи.

  - Объясните Баунтингу, зачем мы иногда можем принять новое правило, Картер.

  Картер это ненавидел. Как президент «Виджилса» он обычно не участвовал в таких играх, но всегда поддерживал правила, держа в руке молоток, ударяя им по деревянному ящику, используемому вместо стола, обозначая точки над «и» после каждой команды Арчи. Картер не одобрял психологических игр. Он предпочитал всё то, что можно было попробовать на ощупь, кулаками. Его трагедия заключалась в том, что в этом учебном году Брат Лайн запретил бокс. Картер возглавлял боксёрскую команду, а также и футбольную. Боксёрская команда была распущена, а футбольный сезон давно прошёл, на этот день он уже не являлся её капитаном, и он был известен  в школе лишь как президент пресловутого «Вижидса». И, как президент, он был вынужден играть с Арчи в его игры и быть его чёрным ящиком со словами.

  - Мы утвердили это правило, потому что нужно очистить атмосферу, - начал Картер, слова выходили легко и в большом количестве. И то, что он был боксёром, не значило, что он глуп. - Невозможно удалить всю эту дрянь, выбрасываемую из выхлопных труб машин. Но, наконец, мы можем держать воздух свободным от всякой нецензурной брани.

  Арчи улыбнулся ему в угоду, и Картер возненавидел себя, когда осознал, что он попал в очередную его ловушку.

  - И каждый, кто ругается, будет платить штраф. Правильно, Оби?

  - Нарушивший правила... - начал Оби, он не спешил, ему нужно было взвесить каждую возможность и каждое слово. - …будет стоять голым на автобусной остановке в центре города у Монументального Парка в течение часа. - он кривлялся зная, что внезапная суровость на лице Арчи может быть мерзким наказанием.

  - Правильно, - сказал Арчи и посмотрел на Оби с отвращением. - Допустим, Баунтинг, это достаточно мягкое наказание. И это, потому что на самом деле что-либо более суровое мы прибережём для другого проступка. Это будет приятным сюрпризом для того, кто ругнётся в следующий раз.

  Баунтинг кивнул, смутился, сконфузился, взвесив всё, что случилось - то, как быстро он из провокатора он превратился в жертву, вместе с тем осознавая силу Арчи и его непредсказуемость. Какая-то малая часть его мозга также зафиксировала враждебность, развивающуюся между Арчи и Оби, но он отложил это на другой случай.

  - Ладно, - сказал Арчи, - на этот раз мы прощаем твой проступок, Баунтинг. Но в следующий раз ты за это ответишь, - его глаза пробежались по собравшимся. - И это касается каждого. Не будем сквернословить на собраниях «Виджилса», - и он снова повернулся к Баунтингу. - Зачитай, пожалуйста, свой доклад.

  Больше не ожидая никаких замечаний, Баунтинг расправил плечи, но на этот раз он уже аккуратно подбирал слова.

  - Как я сказал, это должно выглядеть так, словно ничего страшного не происходит. Никто не теряет бдительности. Желающие могут где-нибудь собраться и прочее. Кто-то пойдёт на пляж Хемптон, кто-то - на мыс, ещё кто-то может съездить в Бостон. Но мы должны каждого предупредить: «Если остаёшься в городе, то не попадайся на глаза. Мы ни за кем не следим - нас не интересует, кто и что делает. Главное, не пойти в школу, спрятаться…» - Баунтинг не мог удержаться от того, чтобы не заглянуть в тетрадку, зная, что это может задеть Оби. - Мы ожидаем тех, кто отстал, но около девяноста процентов мы сможем организовать.

  - Мне не нужны отстающие, - сказал Арчи жёстко, командуя: «Это Арчи, это он правит школой». - Мне нужны все сто процентов.

  Баунтинг кивнул. И кивнул каждый сидящий в зале.

  Последнее задание было не столько заданием, сколько очередным представлением Арчи, как-то ломающим скучную рутину, всегда царившую в школе в этом нечеловеческом промежутке времени между весенними и летними каникулами, когда дни были бесконечными и бесцельными, когда даже учителя путались в вялой скуке застрявших часовых стрелок. Выпускники теряли интерес к школе. Теперь они смотрели в будущее, потому что большинство из них почти уже были приняты в какой-нибудь колледж. Те, кто был моложе, уже знали, что, сдав экзамены, они автоматически переходят в следующий класс, и что даже до экзаменов они неофициально считались уже в следующем классе. Даже без вины виноватые новички устали от роли самых младших, и у них уже накопилось достаточно энергии, чтобы стать «годовалыми» и встретить новую порцию новичков следующей осенью. Но на самом деле школа не была такой уж мирной и расслабленной как выглядела - просто вся эта школьная неугомонность затаилась в самых тёмных её закутках.

  Понимая всё это, Арчи отдавал себе отчёт, зная, что в акции такого рода могут быть использованы только «годовалые» (хотя и они могли остаться в стороне), он решил, что лучшим приветствием будет всеобщий день прогула школы, который не будет оформлен с помощью тонкого шантажа Брата Лайна. Наоборот, этот день будет ядовитым укусом Арчи Костелло. Все учащиеся «Тринити», а это почти четыреста человек, могли бы просто встать и уйти с уроков посреди указанного дня. Они могли бы исчезнуть, и никто бы их не нашёл. И тогда братья начали бы отчаянно обзванивать всех – отсутствие учащегося всегда проверялось по телефону. Они всегда старались узнать, где сегодня Джими или Джой, почему Кевин или кто-либо ещё ушёл сегодня из школы. И эта схема имела двойное влияние: в школе и дома у учащегося. И теперь Арчи был на шаг впереди. Он изучил наперёд дату визита епископа в «Тринити». Традиционный ежегодный визит всегда начинался с большой мессы и проповеди в школьном зале, который на время превращался в часовню для такого мероприятия. В этом году в зале никого не будет.