Луи Бриньон - Киберпираты Страница 2

-Семейное положение?

-Вдовец! Жена умерла четыре года назад.

-Дети?

-Дочь 17 лет!

-Ваша профессия?

-Я занимаюсь разработкой новейших компьютерных технологий. У меня свой

бизнес!

-Причина приезда в США?

-Конференция по вопросам безопасности. Приехал по приглашению Всемирного

банка.

На лице полицейского отразилось лёгкое удивление, когда он услышал эти

слова. Но выражать он ничего не стал. Он только сказал, что у него больше

нет вопросов. Через минуту в помещение вошли двое полицейских и вывели

оттуда Павлова. После того как Павлова увели, женщина полицейский за

компьютером с некоторым удивлением обратилась к напарнику:

-Не странно ли всё это? Такой приятный человек…приехал на конференцию и…

- Наше дело записывать, – перебил её напарник,- а с остальным разберётся

шеф.

В ответ на эти слова женщина неопределённо покачала головой. Пока

происходил этот короткий разговор, Павлова провели в другое помещение

полиции. Там стоял всего лишь один стол, за которым сидел стильно одетый

мужчина в костюме. Рядом с мужчиной стоял полицейский в форме. Едва

Павлова усадили за стол, как он и те полицейские, которые привели его,

молча покинули помещение, оставляя задержанного наедине с незнакомцем. Тот

сразу представился. И сделал это на русском языке.

-Корякин Вячеслав. Я представитель Российского посольства. Я здесь чтобы

помочь вам, господин Павлов.

-Я не нуждаюсь в помощи, – голос Павлова был полон праведного возмущения,-

все, что мне нужно – это ясность. Я требую объяснить, что происходит.

Почему меня задержали? И кто будет отвечать за это безобразие? Хватают

людей в постели и волокут в полицию безо всяких на то причин. Здесь что,

военное положение или же ко всем русским относятся по-хамски?

Дипломат попытался, было, остановить Павлова, но не тут-то было. Тот явно

был очень зол. Весь его облик горел праведным возмущением.

-Я требую, чтобы это безобразие прекратилось, и виновные понесли

заслуженную ответственность, – заявил без обиняков Павлов, я требую,

чтобы меня немедленно…слышите вы,…немедленно освободили. У меня в полдень

начинается конференция

-Господин Павлов, – дипломат довольно решительно прервал его обвинительную

речь, - господин Павлов, мне кажется, вы недооцениваете ситуацию. Вас

обвиняют в убийстве!

-В убийстве? – Павлов слегка побледнел, услышав эти слова, но тут же

пришёл в себя и с тем же возмущением ответил. – Но это же полный бред. Я

только вчера прилетел из Москвы.

-Возможно, вас приняли за кого - то другого? – с некоторой осторожностью

предположил дипломат. – Американская полиция никого не хватает без

причины, поверьте мне.

-Скорее всего, – это предположение показалось Павлову вполне реалистичным.

– В таком случае, я бы попросил вас объяснить полиции, что я только вчера

прибыл в США и не имею никакого отношения к убийству. Я прибыл на

конференцию по приглашению Всемирного банка. Конференция и всё. Никакого

криминала, клянусь вам!

Дипломат некоторое время смотрел на открытое и честное лицо Павлова,

затем поднялся с места.

-Я попробую помочь вам, – пообещал он. – Уверен, если это действительно

недоразумение, вас скоро отпустят.

-Недоразумение и ничего больше, – твёрдо произнёс Павлов, наблюдая за

уходом дипломата. Тот покинул комнату, для того чтобы пообщаться с

полицейскими. За дверью того встретил полицейский. Он проводил дипломата

в кабинет начальника полиции. А Павлов в ожидании возвращения сотрудника

посольства поднялся с места и нервно зашагал по комнате. Он оглядывал

пустые стены бессмысленным взглядом и настойчиво повторял одни и те же

слова:

-Идиотизм, ей богу! Полный идиотизм!

Прошло порядка получаса, в течение которых Павлов успел раз сто повторить

эти слова и рассмотреть стены в мельчайших подробностях, когда, наконец,

открылась дверь, пропуская дипломата. Тот выглядел явно озабоченным.

Павлов бросился к нему.

-Ну что?

Дипломат с явным сочувствием посмотрел на Павлова и прежде, чем он

ответил, у того появилась уверенность в том, что ему сообщат неприятную

новость. Новость была действительно не из приятных.

-Прокуратура штата предъявила вам обвинение в предумышленном убийстве,

господин Павлов, – коротко сообщил дипломат.

-Ерунда, недоразумение, – Павлов отмахнулся от слов дипломата как от

назойливой мухи,- это ошибка. Дурацкая ошибка. Я уверен, всё выяснится. А

вы сказали, что я только вчера прибыл из Москвы? – внезапно спросил Павлов

у дипломата. Тот кивнул в ответ.

-Убийство произошло вчера ночью, господин Павлов, когда вы, по всей

видимости, уже находились в Лос-Анджелесе.

-Но я не имею отношение к чему бы то ни было. Клянусь вам, – вскричал

Павлов,- это ошибка. Я инженер, а не преступник.

Дипломат в ответ на эти слова беспомощно развёл руками.

-Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Единственное, что мы можем сделать,

это найти для вас хорошего адвоката и передать сообщение вашим родным.

Павлов с гневом посмотрел на дипломата, и голос его прозвучал подстать

взгляду.

-Я не буду тревожить свою дочь из-за всего этого идиотизма. И мне не

нужен адвокат, – голос Павлова сорвался на крик, - мне нужна

справедливость. И мне необходимо немедленно убраться из этого места и из

этой страны.

Услышав крик, в комнату сразу же ворвались двое полицейских. Они

собирались скрутить Павлова, но дипломат остановил их жестом ,

показывая, что всё в порядке. После этого, он посмотрел на Павлова и негромко, разделяя каждое слово, произнёс:

-Боюсь, господин Павлов, вы не совсем понимаете происходящее. Вас обвиняют

в убийстве первой степени. По законам штата такое преступление может

караться смертной казнью.

ГЛАВА 2

Второй день Павлов находился в одиночной камере. Его поместили сюда после

того, как прокурор официально предъявил ему обвинение в убийстве первой

степени. Все эти долгие часы, проведённые в камере, Павлов практически не

спал. Он лишь смог вздремнуть на пару часов. Всё остальное время он

пытался изгнать из себя эмоции, которые мешали ему разобраться в

происходящем безумии. Гнев, злость, возмущение владели всей его сущностью.

Он не имел ни малейшего понятия о том, кто это …Анна – Кристина Агуэро, в

убийстве которой его обвиняли. Он ни разу в жизни её не видел. Не

разговаривал с ней. И, тем не менее, полиция утверждает, что у них есть

доказательства его виновности.

-Всё выяснится. Непременно выяснится, – пробормотал Павлов. Он лёг на

спину и, подложив руки за голову, уставился в потолок. Тысячи мыслей

роились в голове, пытаясь дать ответ на происходящее. Объяснить, каким

образом полиция может доказать несуществующую связь с этой…мексиканкой.

Однако ничего не приходило в голову. «Как можно доказать то, чего на самом

деле не существует?» – вновь и вновь думал Павлов и снова приходил к

мысли, что всё это недоразумение, которое очень скоро разъяснится. И его,

наконец, отпустят. Однако, несмотря на эти мысли, его не покидало чувство

тревоги. Чувство надвигающейся беды. Несмотря на все попытки, ему не

удалось унять страх, который гнездился где - то в уголках души и

постепенно принимал всё более угрожающие формы.

-Всё выяснится. Меня же не могут обвинить в том, чего я не делал, –

успокаивая себя, снова пробормотал Павлов. - Это ошибка. Заблуждение. Меня

наверняка скоро выпустят. Обязательно отпустят…обязательно. Я же не

виновен. Полиция обязана провести расследование и выяснить это. Да и как я

мог совершить убийство за те несколько часов, что пробыл в Лос-Анджелесе.

Они же должны понимать, что я впервые здесь. Не знаком с городом и,

следовательно, не могу знать его обитателей. Последняя мысль немного

успокоила Павлова. Он немного взбодрился. А тут ещё раздались шаги в

коридоре. Павлов взбодрился ещё больше. Им овладела уверенность, что его

сейчас отпустят.

За решётками камеры появилось лицо полицейского. А рядом с полицейским

появилась фигура опрятно одетого немолодого джентльмена с дипломатом в

руках. Полицейский открыл дверь камеры и впустил незнакомого человека

внутрь. Затем снова закрыл дверь на ключ и ушёл. Павлов поднялся с койки,

встречая незнакомца. Тот сразу представился.