Дом у молочного озера - Gas-gos-gzs 12 Страница 2

спина была весьма сильно объедена дикими животными. Вольфанг подошел к нему, чтобы подробнее осмотреть тело. Он перевернул труп. Оказалось, что мертвец лежал лицом на собственной рвоте, крови и внутренностях. Глаза мертвеца были закатаны глубоко внутрь. При виде этого Ивана вырвало. Александр и Олег резко забеспокоились за Ивана и хотели ему помочь, однако Вольфанг, как будто приказав, сказал:

— Олег, займись разжиганием костра на улице. Александр, пошли за мной. Вдруг что-нибудь в доме найдем.

— Почему не в доме надо разжечь? — с недоверием и некоторым раздражением спросил Олег.

— Потому что мне не нравиться этот дом.

Олег пожал плечами и снял рюкзак. Из него он достал спички, а затем пошел искать палки для розжига. Тем временем Александр последовал за Вольфангом в дом. Пока шел, он заметил какое-то странное движение в тумане, однако после того как моргнул все пропало. Затем Александр зашел в дом.

Дом был прямоугольной формы. Состоял он из прихожей, небольшой прямоугольной спальни и большого зала. Туалет был на улице. В прихожей стояло куча изорванной обуви и одежды. Пол, как и во всем доме, был из старых досок, которые весьма громко скрипели. По стенам также шли весьма широкие и глубокие трещины. Александру даже показалось, что что-то очень маленькое пробежало в одной из трещин.

Затем Александр и Вольфанг вошли в спальню. В спальне по углам стояло четыре кровати. Возле одной из стен на столике стоял телевизор. Нахождение здесь телевизора было максимально странным, так как в доме не было никакой техники. В комнате было кое-что еще странным. Посередь нее на полу лежал еще один мертвый военный, которого сильно за спину покусало животное. Увидев его, Вольфанг сказал Александру:

— Иди осмотри другую комнату. Я пока тут все осмотрю.

Александр кивнул и вышел из спальни. Вольфанг подошел к телу поближе и понял, что солдат умер не из-за укусов животного, так как эти укусы были свежими. Вольфанг осмотрел тело и заметил в его лбу пулевое отверстие. Затем он подошел к телевизору и увидел, что он ни к чему не подключен. На телевизоре также лежала какая-то книжка. Открыв ее, Вольфанг понял, что это дневник, принадлежавший умершему в этой комнате солдату. Вольфанг быстро пролистал дневник и дошел до момента где начинается рассказ о начале отправления батальона в зауральскую зону. Он начал активно читать написанное.

Александр вошел в большой зал. В нем был большой стол, диван, деревянный шкаф с одеждой и лестница на чердак. Посередь зала была застывшая лужа крови. В комнате также был большой слой пыли. Александр краем глаза заметил несколько бочек, которые были пустыми. Больше в зале не было ничего особенного. На удивление тут все было весьма скудно и пусто.

Александр вернулся в спальню к Вольфангу. Вольфанг в это время активно читал дневник. Когда Александр вошел в комнату, он убрал свои глаза с дневника и посмотрел на него. Александр рассказал об увиденном в зале.

— Разломайте стол, диван, шкаф и бочки. Используйте их для растопки костра, — сказал Вольфанг.

— Жалко как-то их ломать…

— Своей жалостью мы погубим самих себя. Здесь ночь наступает раньше, чем обычно, так что поторапливайтесь.

— Хорошо.

Александр вышел на улицу и приказал Ивану ломать мебель. В это время он заметил, что Вольфанг вышел из спальни и пошел в зал, не взяв с собой дневник. Александр вошел в спальню и увидел на одной из кровати дневник. Открыв на нужной странице, он начал его шепотом читать:

— Наш батальон вошел на территорию зауральской болотистой зоны. Пройдя некоторое расстояние, меня и четверых ребят оставили охранять дом у молочного озера. Мол нужно закрепиться на этой точке. Как же мне хотелось оказаться в центре этой зоны, но увы и ах. С другой стороны, здесь у меня больше шансов выжить и вернуться домой. Домой… Как будто он у меня когда-то был. Я узнал, как зовут других четырех ребят, оставшихся со мной. Их зовут — Женя, Игнат, Василий и Сергей. Ребята нормальные, да и дом хороший. Вот только мне вечно кажется будто кто-то наблюдает за нами даже внутри дома. Странно. Наверное, я просто устал. Хорошо, что в доме есть спальня где находятся одни кровати.

Вдруг кто-то вырвал дневник из рук Александра. Этим «кто-то» был Вольфанг. У него явно было недовольное выражение лица. Он, ничего не сказав, вышел из дома. Александр, пожав плечами, тоже решил выйти. Сколько бы ни был плотен туман, он никогда не скроет начала ночи. Нужно было торопиться и ложиться спать. Александр подошел к Ивану и Олегу, которые сидели у костра, и рассказал им о доме. После того как Александр подошел к ним, они все вместе начали греть консервы, чтобы поесть. Тем временем на некоторым отдалении на земле сидел Вольфанг, однако никто не обратил на него внимание. Пока еда грелась, неожиданно заговорил Иван:

— Надеюсь нам не придется убивать других людей. Я дал себе обещание, что не буду больше убивать людей.

— Да ладно тебе, — сказал Олег. — Не напрягайся ты так. Мы всех перемолим.

— А из-за чего ты дал себе такое обещание? — спросил Александр.

— Начну издалека. Меня мать родила в 1920-е годы. После родов она сильно ослабла. Примерно в то же время началась коллективизация и нашу семью переселили в колхоз. Вот только в нем вечно все недоедали настолько сильно, что приходилось есть корни деревьев. Из-за нехватки еды мать стала еще слабее. Однако тогда благодаря отцу мы могли еще кое-как относительно нормально жить. Период нашего относительно благополучия закончился в 1937 году, когда множество мужчин забрали на борьбу с тварями. В это время моего папу забрали на фронт. Спустя год он умер. Мать после этих новостей еще сильнее ослабла не только физически, но и морально. Будучи похожей на скелет, обтянутой кожей, она поехала кукухой.

Руки Ивана сжались в кулак. Неожиданно завыл ветер. Лицо Ивана начало выражать ненависть, а от его слов исходила злость.

— Она начала обвинять меня во всех бедах. Она ослабла и стала похожа на скелет. Виноват я! Нас загнали в колхоз. Виноват я! Мы голодаем. Виноват я! Появились твари. Виноват я! Папу отправили на войну с ними. Виноват я! Папа спустя год умер. Виноват я! Ее кожа стала тоньше. Виноват я! Она начала писать кровью. Виноват я! Эта сука обвиняла меня во всем! Во всем!

— Не стоит так говорить о своей матери, — сказал Александр.

— А мне плевать! Если моя мать была сукой, то значит она ею была!