Майкл Крайтон - Опасный пациент Страница 20

– Мне всегда хотелось печенья, а она мне никогда не давала. Она говорила, что от печенья один вред, от него зубы болят.

– Можем продолжать, – сказал Герхард.

– Электрод номер пять, пять милливольт, пять секунд, – объявил Ричардс. Бенсон тревожно заерзал в своей каталке. Росс спросила, что его беспокоит. Бенсон ответил:

– Чуднoе какое-то ощущение.

– Какое?

– Не могу его описать. Точно наждачная бумага. Неприятно.

Герхард кивнул и записал:

«№ 5 – электрод потенциального припадка».

Иногда такое случалось. Время от времени оказывалось, что электрод может стимулировать припадок. Никто не мог понять причины этого – и Герхард полагал, что этого никому никогда не удастся понять. Мозг, считал он, не поддается рациональному постижению.

Работа над программами вроде «Джорджа» и «Марты» привела его к убеждению, что простые компьютерные команды могут приводить к сложному и непредсказуемому поведению. Верно и то, что запрограммированная машина могла превосходить способности программиста – это было ясно продемонстрировано в 1963 году, когда Артур Сэмюэльс из «Ай-Би-Эм» запрограммировал машину играть в шашки – и машина вскоре стала так хорошо играть, что обыграла самого Сэмюэльса.

Однако все эти эксперименты проводились с компьютерами, в которых цепей было не больше, чем в мозге муравья. Человеческий же мозг значительно превосходит муравьиный по сложности, и программирование человеческого мозга могло растянуться на многие десятилетия. Как можно было серьезно ожидать, что его можно познать?

Тут была также и философская проблема. Теорема Геделя: никакая система не может сама себя объяснить, и никакая машина не способна познать собственные действия. Самое большее, чего человеческий мозг, по убеждению Герхарда, мог добиться после многолетних усилий, – так это расшифровать мозг лягушки. Но человеческий мозг никогда не сумеет исчерпывающим образом расшифровать самое себя. Для этого необходим сверхчеловеческий мозг.

Герхард полагал, что когда-нибудь создадут такой компьютер, который сумеет разложить по полочкам миллиарды мозговых клеток и сотни миллиардов их взаимосвязей. Тогда-то наконец человек получит желаемую информацию. Но не человек выполнит эту работу – ее выполнит интеллект иного, более высокого порядка. И человеку, естественно, не будет дано узнать, как работал этот компьютер.

Вошел Моррис с чашкой кофе. Он отпил глоток и взглянул через стекло на Бенсона.

– Как он там?

– О'кей! – ответил Герхард.

– Электрод номер шесть, пять и пять, – продиктовал Ричардс.

В соседней комнате Бенсон никак не отреагировал. Он болтал с Росс об операции и о не покидающей его головной боли. Он держался спокойно: его явно ничего не беспокоило. Они повторили стимуляцию – и вновь в поведении Бенсона не произошло никаких изменений. Тогда они продолжили поиск.

– Электрод номер семь, пять и пять, – сказал Ричардс. И пустил разряд.

Бенсон резко выпрямился в каталке.

– О! Вот это здорово!

– Что? – спросила Росс.

– Вы сможете повторить?

– Что вы ощущаете?

– Мне приятно, – ответил Бенсон. Он, похоже, переменился в лице. – Знаете, – сказал он после паузы. – Вы очень милый человек, доктор Росс.

– Спасибо.

– И очень привлекательная женщина. Не помню, говорил ли я вам это раньше.

– Как вы себя чувствуете?

– Вы мне ужасно нравитесь, – сказал Бенсон. – Не знаю, говорил ли я вам это раньше.

– Мило! – сказал Герхард, глядя через стекло. – Очень мило.

Моррис кивнул.

– Сильный терминал удовольствия. Он, кажется, возбудился.

Герхард сделал пометку в журнале. Моррис отпил глоток кофе. Они подождали, пока Бенсон успокоится. Потом Ричардс монотонно продолжал:

– Электрод номер восемь, пять милливольт, пять секунд…

Сеанс стимуляций продолжался.

2

В полдень Макферсон пришел на сеанс интерфейсинга. Никто не удивился его приходу. В каком-то смысле наступил решающий этап. Все, что этому предшествовало, было не так уж и важно. Они имплантировали электроды, компьютер и энергетическую установку. И все это замкнули в единую цепь. Но цепь не функционировала до тех пор, пока не включили систему интерфейсинга. Это было похоже на то, как если бы шофер сел в новенький автомобиль и впервые включил зажигание.

Герхард показал Макферсону стенограмму сеанса стимуляций.

– При пяти милливольтах у нас обнаружилось три позитивных терминала и два негативных. Позитивные – седьмой, девятый и тридцать первый электроды. Негативные – пятый и тридцать второй.

Макферсон просмотрел его записи и взглянул на Бенсона через стекло.

– Среди позитивных есть реальные терминалы удовольствия?

– Похоже, что седьмой.

– Сильный?

– Очень сильный. Когда мы простимулировали его, он испытал сексуальное влечение к Джан.

– Насколько сильный? Он не может его выбить из равновесия?

Герхард покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Если только он не получит множественные стимуляции за краткий промежуток времени. Помните того норвежца…

– Думаю, нам об этом не стоит беспокоиться, – заметил Макферсон. – Бенсон пробудет у нас в клинике еще несколько дней. Если возникнут проблемы, мы можем попробовать другие электроды. Мы просто понаблюдаем за ним какое-то время. А что насчет девятого?

– Очень слабый. И пока неясно, что это такое.

– Как он реагировал?

– Наблюдались слабо возросшая раскованность, добродушие – рассказывал смешные байки.

На Макферсона это, похоже, не произвело никакого впечатления.

– А тридцать первый?

– Очевидный транквилизирующий эффект: спокоен, расслаблен, доволен.

Макферсон потер руки.

– Полагаю, нам надо продолжать. – Он взглянул на Бенсона и добавил:

– Поставьте пациента на интерфейс через седьмой и тридцать первый электроды.

Макферсон, несомненно, тонко чувствовал весь драматизм момента и его значение для истории медицины. А Герхард – нет. Он соскочил с табурета и неохотно отправился в угол, где прямо под монитором был установлен компьютерный пульт. Он начал нажимать разные клавиши. Монитор, вспыхнув, ожил. Через мгновение на нем возникли ряды слов:

БЕНСОН Г. Ф.

ПРОЦЕДУРА: ИНТЕРФЕЙСИНГ

ВЕРОЯТНЫЕ ЭЛЕКТРОДЫ: 40, серийно

ВЕРОЯТНОЕ НАПРЯЖЕНИЕ: продолжительное

ВЕРОЯТНАЯ ДЛИТЕЛЬНОСТЬ: продолжительная

ВЕРОЯТНЫЕ ВОЛНОВЫЕ ФОРМЫ: только пульсация

Герхард нажал клавишу – и экран опустел, потом на нем возникла серия вопросов, на которые Герхард отвечал, набирая текст на клавиатуре:

ИНТЕРФЕЙСНАЯ ПРОЦЕДУРА: БЕНСОН Г. Ф.

1. КАКИЕ ЭЛЕКТРОДЫ БУДУТ АКТИВИЗИРОВАНЫ? Только 7 и 31

2. КАКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ ПОДАТЬ НА ЭЛЕКТРОД СЕМЬ? 5 мВ

3. КАКАЯ ДЛИТЕЛЬНОСТЬ РАЗРЯДА НА ЭЛЕКТРОД СЕМЬ? 5 сек

Наступила пауза, после чего аналогичные вопросы были заданы относительно электрода номер 31. Герхард ввел ответы. Следя за монитором, Макферсон сказал Моррису:

– Это отчасти забавно. Мы указываем маленькому компьютеру, как ему работать. Маленький компьютер получает свои команды от большого компьютера, а тот, в свою очередь, получает команды от Герхарда, у которого компьютер еще больше, чем эти оба, вместе взятые.

– Очень может быть, – отозвался Герхард и рассмеялся.

На экране вспыхнули слова:

ПАРАМЕТРЫ ИНТЕРФЕЙСИНГА В ПАМЯТИ

ГОТОВ ПРОГРАММИРОВАТЬ ВСПОМОГАТЕЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО

Моррис вздохнул. Он-то надеялся, что никогда в жизни не доживет до такого момента, когда компьютер будет обращаться к нему как к «вспомогательному устройству». Герхард спокойно перебирал клавиатуру. Клавиши тихо щелкали. На других мониторах присутствующие увидели изображение внутренних цепей микрокомпьютера. Изображение мерцало по мере того, как происходила активация компонентов.

БЕНСОН Г. Ф.

ПРОШЕЛ ИНТЕРФЕЙСИНГ

ИМПЛАНТИРОВАННОЕ УСТРОЙСТВО СЧИТЫВАЕТ ДАННЫЕ ЭЭГ И ПРОГРАММИРУЕТ НАДЛЕЖАЩУЮ СХЕМУ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ

Вот и все. Моррис был даже разочарован. Он знал, что именно так оно и будет, но ожидал – или хотел, – чтобы все произошло как-то более драматично. Герхард проверил устойчивость системы и запросил наличие возможных ошибок. Получил отрицательный ответ. Экран погас, и тотчас на нем вспыхнуло последнее сообщение:

УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА

СИСТЕМА 360

КОМПЬЮТЕР БЛАГОДАРИТ ВАС ЗА ПЕРЕДАЧУ ТАКОГО ИНТЕРЕСНОГО ПАЦИЕНТА ДЛЯ ЛЕЧЕНИЯ

Герхард улыбнулся. В соседней комнате Бенсон все еще тихо переговаривался с Росс. Никто из них, похоже, не почувствовал никаких перемен в поведении друг друга.

3

После сеанса стимуляций Джанет Росс вышла из кабинета в необыкновенно подавленном состоянии. Она стояла в коридоре и смотрела вслед каталке Бенсона. Сиделка свернула за угол, и Росс в последний раз увидела белые повязки на спине и затылке Бенсона. Потом он исчез из ее поля зрения.

Она пошла по коридору в противоположном направлении, раскрывая на ходу разноцветные двери. Почему-то ей вспомнился желтый «Феррари» Артура. Автомобиль был восхитительный, элегантный и совершенно бесполезный. Большая игрушка. И ей захотелось оказаться в Санта-Монике, выйти из Артурова «Феррари» в своем валенсианском халате, подняться по ступенькам казино и поставить на кон такую безделицу, как деньги.