Брэд Мельцер - Книга судьбы Страница 20

— Тем не менее, — продолжала женщина, — я подумала, что вам будет интересно узнать вот о чем. Хотя официальное сообщение будет сделано только сегодня вечером, Александер Джон, старший сын Джонов, проживающих в Мэйнлайн, получит премию «Золотой ключик» Национального Совета по гуманитарным наукам.

Лизбет уже начала было записывать в блокноте «премия Национального Совета…», но остановилась.

— Сколько, вы говорите, исполнилось Александеру?

— Семнадцать, естественно. То есть исполнится девятого сентября.

— Получается, это премия… для учащегося средней школы?

— Национальная премия. «Золотой ключик».

Лизбет задумчиво почесала покрытый веснушками носик. Она страдала излишней полнотой, которую пыталась скрыть, в частности, и большими желто-зелеными очками-«консервами». По утверждению худого как щепка продавца в магазине, в них она будет выглядеть моложе своих тридцати с небольшим лет. Лизбет продавцу не поверила, но очки все-таки купила. И вот теперь продолжая почесывать нос, она добилась лишь того, что прядка рыжих волос, заправленная за ухо, упала на лоб.

— Мадам, позвольте задать вам вопрос… Вы случайно не родственница молодого Александера?

— Что? Конечно, нет! — с негодованием воскликнула женщина.

— Вы уверены?

— Вы хотите сказать, что… Послушайте, молодая леди, это очень почетная награда…

— Или, быть может, вы работаете на семью молодого Александера?

Женщина умолкла на мгновение.

— Не на постоянной основе, разумеется, но…

Лизбет нажала кнопку «стоп» на магнитофоне и швырнула ручку на стол. Только в Палм-Бич мамаша может возжелать нанять публициста, специалиста по рекламе, для освещения какой-то премии, полученной ее великовозрастным отпрыском.

— Национальная премия, надо же… — бормотала Лизбет себе под нос, вырывая испорченную страницу из блокнота. Но и комкая ни в чем неповинный листок, она не вешала трубку. Незыблемое правило номер два: ненадежный источник сегодня может стать бесценным завтра. Незыблемое правило номер три: смотри незыблемое правило номер два.

— Если будет возможность, я непременно вставлю вашу новость в свою колонку, — добавила Лизбет. — Хотя свободного места у нас практически не осталось.

В этом заявлении содержалась еще большая ложь, нежели в предположительно омолаживающем и стройнящем действии желто-зеленых очков. Но, швыряя скомканный лист бумаги в мусорное ведро и кладя на место трубку телефона, Лизбет не могла не обратить внимания на то, что страница ее рубрики на экране компьютера практически пуста.

Двадцать дюймов. Почти восемьсот слов. Ежедневный объем рубрики «Светская хроника». Плюс фотоснимок, естественно. Пока что она располагала лишь пятью дюймами заметки о том, что дочь местной светской львицы выходит замуж за профессионального игрока в бильярд («Четверка с плюсом», — подумала Лизбет). Кроме того, в ее распоряжении имелась четырехдюймовая сплетня недельной давности о состязании по нецензурной брани между каким-то подростком и главой местного департамента транспортных средств («тройка с минусом», в лучшем случае). С сожалением взглянув на скомканный лист бумаги в пластмассовой мусорной корзине, Лизбет снова уставилась на практически пустой экран монитора. Нет, сказала она себе. Отчаиваться еще слишком рано. Она даже не…

— Почта! — прозвучал жизнерадостный голос, и над стенкой ее клетушки появилась рука, размахивающая жиденькой пачкой писем.

Подняв голову, Лизбет сразу поняла, что если потянется за пачкой, то этот таинственный некто просто отдернет руку, поэтому принялась ждать, пока рука… и ее владелец… не покажутся из-за угла.

— Доброе утро, Винсент, — приветствовала она, не дожидаясь, пока он предстанет перед ее взором.

— Скажи мне, что у тебя уже есть что-нибудь хорошее сегодня, — сказал Винсент, и его седые усы цвета соли с перцем забавно, как гусеница, зашевелились над верхней губой.

Он швырнул пачку корреспонденции на ее и так изрядно захламленный письменный стол. И только когда письма веером разлеглись перед Лизбет, она заметила, что у каждого конверта надорван уголок.

— Ты вскрыл мою почту? — не веря своим глазам, спросила она.

— Я твой редактор. Это моя работа.

— Твоя работа заключается в том, чтобы вскрывать мою почту?

— Нет, моя работа состоит в том, чтобы твоя колонка была самой лучшей. И когда такое случается, когда все жители этого города только и делают, что перешептываются со своими соседями об очередном восхитительном скандале, который ты так ловко раскопала, мы обычно получаем от двадцати до тридцати писем в день, плюс обычные пресс-релизы и приглашения. Знаешь, сколько писем пришло тебе сегодня утром? Шесть. И это включая приглашения. — Глядя через ее плечо на почти пустой экран монитора, Винсент добавил: — Ты сделала ошибку в слове «департамент».

Лизбет недоверчиво перевела взгляд на экран компьютера и принялась перечитывать текст.

— Ага, я таки заставил тебя посмотреть на то, что ты там накропала, — заявил Винсент, негромко посмеиваясь собственной незамысловатой шуточке.

В красно-голубых подтяжках поверх спортивной рубашки с короткими рукавами и галстуком в тон Винсент походил на особу королевской крови на ставке редактора, поселившуюся в Палм-Бич.

Разозлившись, Лизбет потянула одну из подтяжек, отчего та стала похожа на тетиву лука, и со щелчком отпустила ее.

— Ой… больно, — пожаловался Винсент, потирая живот. — Я всего лишь высказал свое мнение.

— В самом деле? И в чем же оно заключается? В том, что я должна раскопать очередную историю о занятиях оральным сексом в горячей ванне?

— Послушайте, мисс, эта история, по крайней мере, была смешной.

— Смешной? А мне нужны не смешные истории. Мне нужны хорошие истории.

— Например? Вроде засекреченного источника, которая нашептала тебе на ушко кучу обещаний, а потом исчезла с лица земли? Как, ты говоришь, ее звали? Лили?

— Айрис.

Лизбет ощутила, как у нее загорелись кончики ушей. Четыре месяца назад какая-то женщина, представившаяся Айрис, позвонила Лизбет прямо на работу по прямому номеру. Лизбет казалось, что она расслышала слезы в дрожащем голосе женщины. Та долго обдумывала каждую фразу, колебалась… Лизбет знала, что такое страх. Примерно за двадцать минут Айрис поведала ей свою историю: что несколько лет назад она делала тайский массаж в местной бане… и там увидела мужчину по имени Байрон… как она была счастлива, тайно встречаясь с одним из самых могущественных и влиятельных людей в Палм-Бич. Лизбет не могла не обратить внимания на то, как фотографически подробно Айрис описывала свои с ним физические отношения… как он перешел к насилию и в конце концов сломал ей ключицу и челюсть. Лизбет глубоко взволновала исповедь женщины. И письма на стенах клетушки, казалось, поддерживали ее в этом мнении. Но когда она поинтересовалась настоящим именем Байрона — да и самой Айрис, кстати говоря, — разговор прервался, женщина на другом конце линии повесила трубку.

— Она тебя просто дурачила, решила сыграть на жалость, — заявил Винсент.

— Может быть, ей стало страшно.

— Скорее всего, ей нужно было привлечь к себе внимание.

— Очень может быть, что она вышла замуж и теперь до ужаса боится, что муж выгонит ее из дома, узнав, что его обожаемая женушка работала в бане девушкой по вызову. Подумай сам, Винсент. Наши источники предпочитают хранить молчание только в том случае, если им есть что терять.

— Ты имеешь в виду, они боятся потерять работу? Или страшатся за свою карьеру? Или не хотят лишиться любимой колонки светских сплетен?

Лизбет одарила его ледяным взором. Нимало не смутившись, Винсент ответил ей тем же.

— Шесть, — обронил он, повернувшись, чтобы уйти. — Всего шесть писем на этот раз.

— Да мне плевать, пусть хоть одно.

— Нет, тебе не все равно. Ты хороший журналист, но никудышная обманщица, дорогуша.

И Лизбет впервые не нашлась, что ответить.

— Кстати, — мимоходом заметил Винсент, — если позвонит публицист, специалист по рекламе, и сообщит о какой-то художественной премии для семейства Джонов… не будь снобом. Шестая страница у тебя совершенно пуста. А добрые славные имена придадут ей некоторый вес и завершенность.

— Но если эта история окажется выдумкой…

— Тыковка, мне жаль расстраивать тебя, — крикнул ей Винсент уже из коридора, — но за сплетни не дают Пулитцеровскую премию.

Оставшись одна в своей клетушке, Лизбет в который раз уставилась на пустую страницу на экране монитора, а потом перевела взгляд на скомканный лист бумаги в мусорной корзине. Она нагнулась и полезла под стол, чтобы достать его, и в это мгновение над головой зазвонил телефон. От неожиданности она вздрогнула и больно ударилась затылком о край стола.