Отступники Старого мира - Георгий Воробьёв Страница 20

Когда со стороны входа появились вооружённые люди, я испугался, но быстро понял, что это наши. Рабочие тащили на плечах по несколько винтовок. Нанга под руку вёл Катан, у которого за спиной так же болтались два ружья и ещё что-то большое. Начальник станции усадил рабочего неподалёку от меня. Нанг был бледен.

— Что случилось? — спросил я и удивился, что почти не слышу собственного голоса.

Катан странновато посмотрел на меня, а потом громко спросил:

— Уши заложило?

Я понял, что прокричал свой вопрос, и поэтому лишь кивнул в ответ. Катан подошёл ко мне и отчётливо произнёс:

— Всё в порядке! Нехорошо Нангу стало, — потом он похлопал меня по плечу и сказал прямо в ухо: — Ты — молодец, парень!

Катан и Ижу сбросили оружие на снег и сняли ружья с Нанга, который сам еле шевелился. Начальник станции вернулся в Туннель вместе с Ижу. Я посмотрел на винтовки и ту большую трубу с прикладом, что принёс Катан. Это был пулемёт. Я видел их в кино. Я и понятия не имел, что такое оружие есть в тюрьме. Винтовки были окровавлены, а приклады у некоторых повреждены. Сначала я не понял, почему они выглядят так плохо. Потом я пригляделся к прикладу ближайшего ко мне ружья и увидел гайку, утопленную глубоко в дереве. Меня стошнило прямо в снег.

Пока меня выворачивало, было омерзительно. Словно через мою глотку проходил весь ужас последних часов. Но сразу после этого вернулся слух. И казалось, что страха больше не осталось. Вместо него пришло онемение. Я прилёг на снег и поймал на себе взгляд Нанга. Он пристально смотрел с неясным выражением на лице.

Катан снова вернулся из Туннеля с очередной порцией ружей. Он приказал нам забирать их и загружаться в вездеход. Ижу спросил, указав вниз:

— А с ними чё?

— С ними потом разберёмся, — бесстрастно ответил начальник станции.

Люди поднялись со снега, подобрали ружья и пошли к машине. Кто-то по пути подхватил Нанга. Катан подошёл ко мне, наклонился, тронув за плечо, и спросил:

— Ты как, Ашвар?

Мне тоже был интересен ответ на этот вопрос. Я даже холода не чувствовал.

— Сейчас уже в порядке, — ответил я.

— Поднимайся, парень, ты сегодня хорошо поработал.

На эту фразу во мне что-то шелохнулось, но я понятия не имел что. Катан взял детонатор, отсоединил от него кабель, а потом помог мне подняться. Взяв меня под руку, начальник станции направился к вездеходу, в который уже грузились остальные рабочие, забрасывая внутрь оружие.

***

Когда мы ехали к Туннелю, в вездеходе стояла напряжённая тишина, нарушаемая только шумом двигателя. На обратном пути его почти не было слышно. Люди были необычайно оживлены. Они разговаривали, перебивая друг друга, иногда обращаясь ко мне, пожимая руку или хлопая по плечу. Не только меня мучили мрачные мысли, когда мы готовились к столкновению. Но сейчас, когда всё было позади, все вокруг радовались. Я улыбался в ответ, но при этом по-прежнему ничего не чувствовал. У меня не получалось сконцентрироваться на их разговоре. Иногда я улавливал отдельные слова, но потом проваливался куда-то, и их речь сливалась в одно неразборчивое жужжание.

Мне было непонятно это онемение. Я смотрел на проползавшие холмы и непрекращающийся снегопад через узкие зарешёченные окна кузова. Мне почему-то хотелось отстраниться от этой общей радости. Я встречался взглядом с другими рабочими, только когда они обращались ко мне. Мысли в голове превратились в кашу из каких-то обрывков. Передо мной проплывали видения о вырывающемся из Туннеля снеге, перемешанные с образами моего дома в Лакчами.

Между скамьями, на которых мы сидели, грудой было свалено оружие, поверх которого в беспорядке валялись непонятные круглые железные диски и разбросанные как попало патроны. Оглядывая весь этот арсенал, я, впервые с того момента, как сел в вездеход, поймал себя на связной мысли. Катан бросил тела заключённых на дороге, но он собрал всё их оружие. Зачем? Неужели он ожидает, что к нам придут и другие? Мекат сказал, что видел пятнадцать человек. Сколько осталось в тюрьме? Я никогда понятия не имел, что там происходит и сколько преступников привезли в Антарту. Может быть, сотню, а может, и больше. Сколько из них погибло во время бунта?

Пока я задавался этими вопросами, вездеход добрался до «Зари». Катан вылез из кабины и открыл нам двери. Рабочие спрыгивали на снег и забирали с собой оружие. Ижу остался внутри, чтобы подобрать пули, раскатившиеся по всему полу. Вместе с остальными я вернулся на станцию, где нас в волнении ожидали другие работники. Я зашёл не первым и поэтому смог проскользнуть в комнату, не привлекая много внимания. Мне не хотелось ни с кем разговаривать сейчас. Я сбросил верхнюю одежду и умылся. Я чувствовал себя настолько разбитым, будто отработал очередную долгую смену.

Не успел я присесть на кровать и немного перевести дух, как в дверь постучали. Я поднял глаза и увидел Катана.

— Чего сидишь? — доброжелательно спросил он. — Иди в столовую, там уже сварили кофе. Тебе нужно согреться, сынок.

Я поднялся и вышел вместе с ним. Но Катан не присоединился ко мне, а направился в телефонную. В столовой стоял шум. Не прекращая разговаривать, люди рассаживались за столами, а повар раздавал чашки с кофе. Ужин он ещё не успел приготовить, поэтому мы пока обходились малым. Я занял своё место и сразу же отпил из кружки. Хотя тюремный вездеход на ходу прогревался не хуже, чем обычные, у Туннеля я успел крепко замёрзнуть. Никакое тепло снаружи не согревало. Зато глоток горячей жидкости сразу же начал приводить в порядок моё продрогшее тело.

Люди, которые были с нами у Туннеля, наперебой рассказывали, что там произошло. Я не видел такого воодушевления с тех времён, когда рабочие вернулись из порта с самого большого митинга за всю историю Антарты. Тогда они так же перебивали друг друга, пересказывая, как заблокировали причал вездеходами, не дав высадиться прибывшим из Лакчами военным. Другая группа в тот день стояла на въезде, сцепившись руками и не давая пройти солдатам, присланным с «Января». Тогда всем было страшно. Армия пыталась прорваться, но не применяла оружие. Рабочие выстояли, и солдатам оставалось только отступить. Судно с военными ещё на пару дней задержали в бухте, но потом вернули домой ни с чем. После этого Старейшины Лакчами начали переговоры, закончившиеся