Лоис Дункан - Тайна школы Блэквуд Страница 21

– Вернуться не в физическом плане, – снизошла до ответа мадам, – но в форме духа, если для них найдется место. А таковым может стать юный чистый разум, еще не тронутый мирскими проблемами, впечатлительный и восприимчивый. Найти их непросто, но у меня получается, – улыбнулась директриса.

– Теперь понятно, для чего мы вам нужны, – подытожила Рут. Слова мадам Дюре, казалось, не стали для нее неожиданностью. – И почему только мы прошли вступительные тесты.

Директриса кивнула.

– Мне потребовались годы на то, чтобы довести их до совершенства. А Блэквуд оказался местом с идеальной атмосферой. Здесь и прежде появлялись гости из мира духов. Мистер Брюэр сам был в некотором роде медиумом; он сумел окружить себя призраками своей погибшей семьи. Они до сих пор появляются здесь: из мира духов в Блэквуд ведет широкая дорога.

Все части головоломки теперь стояли на своих местах.

«Меня сейчас стошнит, – подумала Кит. – Прямо на пол».

Но она сдержалась и вместо этого просто посмотрела на мадам Дюре глазами, полными ужаса. Неужели эта женщина в красном халате говорит правду?

– А я предупреждала, что поверить в это будет непросто, – заметила Рут.

– Ты знала? – быстро повернулась к ней Кит. – Ты все это время знала?

– Я догадалась, – поправила ее Рут. – Помнишь, когда мы гуляли у пруда, я сказала, что мне нужно кое-что проверить?

– Да.

– Я проверила. После ужина я пошла в библиотеку, чтобы найти информацию о нескольких людях. В частности, об Эмили Бронте, которая писала под псевдонимом Эллис Белл.

– Как ее звали? – переспросила Сэнди.

– Эмили Бронте. Она написала «Грозовой перевал» и жила в Англии в девятнадцатом веке. В те времена женщин-писателей не воспринимали всерьез, поэтому Эмили с сестрами взяли себе мужские псевдонимы.

– Ты хочешь сказать, что Эллис, моя Эллис, на самом деле Эмили Бронте? – Сэнди замотала головой. – Нет, быть того не может. Ведь Эмили Бронте умерла…

– В 1848 году от туберкулеза, – подтвердила Рут.

– Это неправда! – закричала Сэнди; она была на грани истерики. – Эллис жива, она пишет стихи…

– Она диктует стихотворения, чтобы ты за ней записывала, – уточнила Рут. – Ты сама сказала, что не могла такое сочинить. Сэнди, она использует тебя, чтобы воплотить в жизнь произведения, на которые у нее не хватило времени. Я права? – Девушка повернулась к мадам.

– Да, – кивнула директриса, явно довольная тем, что хоть кто-то отнесся к ее откровениям с должным спокойствием. – Возьми себя в руки, Сандра. Ничего страшного не случилось.

– Ничего страшного не случилось? – возмущенно воскликнула Сэнди. – Мертвая писательница забралась ко мне в голову, а вы говорите, что…

– Но ведь с тобой все в порядке, дитя мое, – наконец включился в разговор профессор Фарли. – Ты просто приняла участие в уникальном эксперименте. Тебе следует гордиться этим.

– То же самое я пытался объяснить Кит, – начал было Жюль, но девушка его перебила.

– Гордиться? – взорвалась она. – Тем, что мой мозг использовали в качестве приемника? И вы тоже в этом замешаны? – Она с негодованием посмотрела на профессора Фарли.

– Ну конечно! – на лице пожилого профессора не было ни малейшего признака вины, только усталая, чуть снисходительная улыбка. – Я познакомился с мадам Дюре в Лондоне, когда занимался изучением одного физического феномена. То, что я узнал о ее парижской школе, потрясло меня. Я настоял на том, чтобы мадам Дюре открыла свое заведение в Англии, а позже отправился вместе с ней в Америку.

– Кажется, я в жизни не слышала ничего более ужасного, – обескураженно прошептала Кит.

– Но что же в этом ужасного? – мягко спросил ее Жюль. – Ты и в самом деле можешь гордиться собой.

– Чем гордиться? Тем, что меня использовали как какой-то инструмент? – недоверчиво воззрилась на него Кит. В голове снова зазвучали голоса из сна, и девушку сотрясла нервная дрожь.

– «Она будет играть для меня! Сегодня ночью она моя! Я еще не использовал ее!» – передразнила она своих ночных визитеров. – Кажется, ваши духи относятся к нам исключительно как к средству для достижения своих целей.

Линда ошеломленно переводила взгляд с одного говорящего на другого.

– О чем вы? Кто тут средство?

– Ты! – закричала Кит. – Все мы! Линда, ты вообще ничего не понимаешь? Не ты рисуешь эти потрясающие картины. Их рисует знаменитый художник, который умер сто с лишним лет назад. Вот почему у тебя так здорово получается!

– Неправда, – покачала головой Линда. – Я сегодня рисовала целый день. Вот, посмотри, – она вытянула вперед худую, почти прозрачную руку, испачканную в зеленой краске. – Я рисовала траву. На моей новой картине много травы.

– Но почему там много травы? Кто придумал сюжет твоей картины? Кто управляет кистью?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– В тот вечер, когда я принесла тебе ужин, – ожесточенно проговорила Кит, – ты сказала: «Мне столько нужно сделать. Он требует, чтобы я рисовала еще и еще». О ком ты говорила, Линда? Кто этот «он»?

– Ничего такого я не говорила, – с оскорбленным видом ответила Линда. – Но я понимаю, к чему ты клонишь. Сначала Рут заявляет, что я копирую, теперь ты утверждаешь, что за меня рисует кто-то другой. Вы просто завидуете! Впервые в жизни у меня что-то получается лучше, чем у остальных, и вы не можете с этим смириться.

– Оставь ее, Кит, – посоветовала Рут. – Ей трудно в это поверить. Да и кому легко? Нам всем понадобится время, чтобы свыкнуться с правдой.

– Ты привыкай, если хочешь, а я не собираюсь, – решительно заявила Кит. – Я еду домой!

– Нет, не едешь, – возразила мадам Дюре. – Твои родители в Европе.

– Поживу у друзей. Я сегодня же позвоню Трейси, и завтра ее родители будут здесь.

– И они подвезут меня до автобусной остановки в деревне, – Сэнди встала рядом с Кит. – Я тоже здесь не останусь. А когда мой дедушка узнает о том, что вы тут делаете, вам не поздоровится.

– Девочки, вы ведете себя глупо, – холодно ответила мадам Дюре. – Вы не можете бросить все сейчас. Связь только устанавливается.

– Вот и отлично. Я собираюсь порвать все связи до того, как они установятся. Если вы думаете, что я буду спокойно сидеть, пока какие-то духи пользуются моими мозгами, вы глубоко ошибаетесь. Я уеду и мозги свои заберу с собой.

– Довольно, Кэтрин, – осадила ее мадам. – Попрошу вас не забываться, юная леди. Ведите себя прилично. Мне не доставляет удовольствия слушать ваши крики посреди ночи. Вы сами потребовали объяснений – и вы их получили. Разговор окончен, – она повернулась к остальным девочкам. – Сейчас вы все пойдете в свои комнаты. Вам нужно хорошенько выспаться перед завтрашними занятиями.

– Не пойду я ни на какие занятия! – раздраженно воскликнула Кит. – Розенблюмы приедут за мной и…

Она замолчала, вдруг осознав, что ее мобильный в Блэквуде не работает. И что единственный телефон, с которого она может позвонить, находится в кабинете мадам.

Глава пятнадцатая

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Точнее, как в страшном сне – так, во всяком случае, показалось Кит. Конец октября незаметно превратился в начало ноября; деревья сбросили последние листья на гладь пруда и стояли, озябшие и голые, под серым небом, налитым дождем.

Пронизывающий ветер обещал скорую зиму, но за стенами Блэквуда царил холод иного рода. Даже при свете дня дом словно наполняли тени; по вечерам девочки собирались в гостиной перед телевизором, ища успокоения в обычных передачах.

– Такое чувство, что реальный мир не здесь, а там, – тихо сказала Сэнди, махнув рукой в сторону светящегося экрана, на котором комедийный актер игриво взъерошил волосы, пародируя известную поп-звезду. – Иногда я вообще сомневаюсь, что существую на самом деле.

– Существуешь, не беспокойся, – заверила ее Кит. – Как и все мы. Вот только не знаю, надолго ли нас еще хватит. Нужно выбираться отсюда, и поскорее.

– Но как? – спросила Сэнди, даже не пытаясь скрыть отчаяние в голосе. – Телефон в кабинете, кабинет мадам запирает. Ворота тоже закрыты, через забор не перелезть – я проверяла, штыри там не для красоты стоят.

– Мне кажется, вы зря так беспокоитесь, – вмешалась Рут и убавила звук в телевизоре, чтобы можно было не перекрикивать друг друга. – Мы в любом случае поедем домой на рождественские каникулы. До них осталось чуть больше месяца. А теперь подумайте, много ли кому в нашем возрасте выпадает шанс поучаствовать в таком эксперименте?

– Знаешь, Рут, у меня создается впечатление, что тебе все это нравится, – раздраженно произнесла Сэнди. – Когда мадам рассказала нам правду, ты ничуть не выглядела расстроенной.

– Нет, поначалу мне тоже было не по себе, – призналась Рут. – Но сейчас… да, откровенно говоря, я рада, что получила такую возможность. Не исключено, что благодаря Блэквуду мы совершим прорыв в науке! Здесь мне открываются математические понятия, которые я прежде и вообразить не могла.