Клэр Кендал - Дневник жертвы Страница 22

О тебе вообще известно подозрительно мало. Может, ключик где-то там, в твоем прошлом? Я помню, Гэри говорил, что знает кого-то, кто работал с тобой много лет назад. Надеюсь, сегодня он сообщит мне что-нибудь полезное. Хотя я вовсе не в восторге оттого, что мне приходится о тебе думать.

Но ведь я встречаюсь с Гэри не только из-за этого! На тебе свет клином не сошелся – и я не должна об этом забывать.

Я соскучилась по Гэри, и мне интересно знать, как идут дела на работе. Я хочу послушать новости о коллегах. Ты не представляешь для него угрозы: он не такой беззащитный, как Ровена или Ханна, и ты не сможешь причинить ему никакого вреда. Через него ты ко мне не подберешься – он тебя моментально раскусит.

К тому же он мужчина. Мужчина с твоей работы. Он выше по положению. И наделен большей властью. Он сильный. А ты всегда выбираешь тех, кто слабее.

Беру себя в руки и открываю дверь.

– Мне пора, мисс Нортон! Я встречаюсь с другом, и еще мне нужно кое-куда зайти.

Не переступая порог, высовываю голову как можно дальше и внимательно оглядываю широкую, нарядную улицу. Твоей трусливой, уродливой тени нет ни справа, ни слева. Впрочем, ты мог спрятаться в одном из живописных палисадников – таких же неповторимых, как и сами дома, поражающие разнообразием стилей, размеров, оттенков и формой окон.

К горлу подкатила тошнота. Интересно, это не токсикоз?

– Вам что-нибудь нужно, мисс Нортон? Я могу купить.

– Я же только что из магазина, дорогая! – с мягким упреком отвечает всегда наблюдательная – в отличие от меня – мисс Нортон.

Неделя третья. Верный влюбленный

16 февраля, понедельник, 8:12

Такси сворачивает к станции. Я тебя вижу: ты стоишь, прислонившись к стене у входа в здание. Выхожу из машины. Ты немедленно подскакиваешь ко мне, словно репортер, охотящийся за знаменитостью. Направляюсь к турникетам. Ты идешь рядом.

Господи, какой же ты назойливый! Я таких назойливых в жизни не видела. Когда меня не сковывает леденящий ужас, я прекрасно вижу, что ты в лучшем варианте всего лишь зануда. Но от этого лучшего варианта ты с каждым днем уходишь все дальше. И я не хочу думать, что ждет тебя в конце пути.

– Тебе понравилось в среду на рынке, Кларисса? С твоей новой подружкой-присяжной?

Во рту пересохло. Я никак не ожидала, что ты узнаешь Энни. Утешаю себя тем, что ты вряд ли ею воспользуешься: мы общаемся ровно две недели, и то только потому, что наши имена случайно попали в один список. Я сглатываю. Откашливаюсь. И снова говорю себе, что Энни ничего не угрожает. С нее нечего взять – ведь она не Ровена. И все-таки мы не должны появляться вместе вне здания суда: я хочу быть уверена, что она больше не привлечет твое внимание.

– Почему ты не носишь кольцо, Кларисса?

Не замедляя шаг, изучаю табло отправления. Поезд до Бристоля отходит в восемь двадцать. Какое счастье, что он не опаздывает!

– Если бы ты внимательно читала свои сказки, ты бы знала, что всех, кто не ценит подарки, ждет ужасное наказание.

Натыкаюсь на последнего в очереди. Невнятно бормочу извинения.

– Я не знал, что вы с Гэри такие друзья, Кларисса.

Я чувствовала, что ты где-то рядом. Чувствовала, что ты опять шпионишь, – хоть и не видела тебя с тех пор, как рассталась с мисс Нортон. И я помню, как Гэри озирался перед входом в кафе, словно он тоже что-то почувствовал.

– Тебе понравились конфеты, Кларисса?

Я не представляла, что очередь к турникету может двигаться так медленно.

– Ты не поблагодарила меня. Воспитанные люди так не поступают.

Я не оставлю тебе надежды. Ты должен знать, что никогда меня не победишь.

– И ты не пригласила меня войти, Кларисса. Это очень не вежливо.

Не реагировать. Ведь ты только этого и ждешь. Что бы ты ни сказал, что бы ни сделал, – не реагировать.

– Я научу тебя хорошим манерам, Кларисса.

Мне ничего не грозит: сейчас светло, и вокруг люди.

– Мне не нравится, когда у меня перед носом захлопывают дверь.

Я уверена, что ты не посмеешь тронуть меня на глазах у всех.

– Совсем не нравится, Кларисса.

Моя очередь. Наконец-то! Только бы ты не пошел за мной следом. Я знаю университетское расписание: в девять у тебя лекция. У меня все шансы. Прикладываю билет и прохожу через турникет. Ты продолжаешь говорить у меня за спиной:

– И мне не нравится этот пожарный, Кларисса. Я видел, как ты говорила с ним на той неделе. Держись от него подальше.

Мне трудно дышать. Значит, ты уже выяснил, кто такой Роберт, и даже узнал, чем он занимается. Думаю, это было несложно. В четверг ты, наверно, проследил за ним до самого дома. Потом заглянул в почтовый ящик и подсмотрел его имя на каком-нибудь конверте. А потом просто зашел в Интернет.

Я тоже искала информацию о Роберте. И тоже кое-что нашла, в основном – новостные заметки. Он участвовал в церемонии, посвященной Дню Памяти, и возлагал венки к мемориалу в честь пожарных, погибших на войне; на фотографии он такой серьезный и красивый в своем полном обмундировании, с медалями и орденскими ленточками на груди. Он тушил пожар в высотке; огонь унес шесть человек, и позже Роберт со своей командой открывал мемориал, посвященный памяти погибших. Он вынес из горящего дома ребенка; думаю, после этого он испытывал безумный, фантастический восторг. А десять лет назад его самого вытащили из-под обломков рухнувшего здания. Его помощник умер рядом с ним; сам Роберт целую неделю пролежал в больнице.

Конечно, он тебе не нравится. Ты ведь понимаешь, что не можешь с ним тягаться.

Ухожу не оглядываясь. Ровным, четким шагом. Думаю, это следует заснять: сделать обучающий ролик под названием «Как вести себя с преследователем, если он вас провоцирует». Я настоящий образец для подражания. Тебя не существует. Можешь говорить любые гадости – ты пустое место, и я тебя не слышу. На этот раз брошюрки помогли. Ты за мной не идешь.

В поезде она внимательно осмотрела новую сумку, которую сшила в выходные. Все три дня она до поздней ночи занималась тем, что рисовала, кроила, строчила и рылась в Интернете. Это была специальная «антипреследовательская» сумка; глядя на нее, Кларисса поражалась, как такая красивая вещь может иметь такое отвратительное предназначение. Она проверила внутренние карманы и убедилась, что все предметы лежат на своих местах, а в случае необходимости их можно будет легко достать. Теперь нужно было подумать о том, что она узнала от Гэри.

Десять лет назад Рэйф жил в Лондоне с подругой. Гэри слышал об этом от одного приятеля, который в то время работал в том же университете, что и Рэйф, на факультете английского языка и литературы. Подруга Рэйфа была там секретаршей; так они и познакомились. Когда Рэйфа позвали читать лекции в Бат, она бросила сразу и его, и работу, а потом бесследно исчезла. С тех пор о ней больше ничего не было слышно.

Кларисса знала имя: Лора Беттертон. Поиски в Интернете ни к чему не привели – ни объявлений о пропаже, ни сообщений об убийстве, – хотя подсознательно она почему-то ожидала именно этого. Лору она не нашла, однако в телефонной книге значился некий Джеймс Беттертон с лондонским адресом. Фамилия была редкая, и Кларисса решила позвонить. Ни на что не надеясь, она набрала номер. Ответил мужчина. Она попросила Лору.

– Кто ее спрашивает?

– Вы меня не знаете, но…

– Тогда зачем вы звоните?

– Я пытаюсь найти ее. Лору.

Она услышала какой-то гортанный хрип, похожий на сдавленный смешок.

– И вы даже не можете представиться? – Он положил трубку.

Люди часто раздражаются и начинают грубить, когда им звонят и ошибаются номером. Однако в голосе мужчины слышалось не только раздражение; он как будто испугался и даже пришел в ярость.

Кларисса больше не хотела донимать его звонками: она прекрасно знала, как это нервирует. К тому же она боялась, что из-за слишком сильного желания найти знакомых Лоры начнет видеть скрытый смысл даже там, где его нет.

Салли Мартин нервно теребила свои роскошные волосы – медно-рыжие, как на картинах прерафаэлитов. Мистер Морден расспрашивал ее о событиях той субботы, когда она стала свидетельницей похищения Лотти. Обвиняемые приехали в Бат и колесили по улицам в поисках Лотти; они заставили Салли показывать им дорогу.

– Они не хотели, чтобы их кто-нибудь видел. Мы приехали на ее улицу и стали ждать. Через пару минут Томлинсон сказал: «Бинго!» – а Спаркл сказал: «Тащи ее в машину, быстро!» Я не успела глазом моргнуть, как она уже была внутри.

Кларисса уронила карандаш под стол. Нашарив его на полу, подняла голову и ударилась затылком о столешницу. И заморгала, смахивая невольно выступившие слезы.

– Она была белая как смерть. Я никогда не видела, чтобы человек был так напуган. Она кусала губы. Ломала руки. Смотрела в пол, чтобы не встречаться с ними взглядом. Минут через десять мы были на моей улице. Они сказали, чтоб я убиралась.

– Почему вы плачете, мисс Мартин?