Харлан Кобен - Пропащий Страница 22

Агент Фишер задумчиво кивнула:

– Быстро… это вы верно заметили.

– Слишком быстро?

– Пожалуй.

– С точки зрения времени, – продолжал Пистилло, – гораздо более вероятно, что кто-то сцапал ее сразу – как только она вышла из квартиры.

– И отправил в Небраску самолетом?

– Или гнал на машине, как сумасшедший.

– Или… – начала Фишер.

– Или?

Она посмотрела на шефа:

– Я думаю, что мы с вами пришли к одному и тому же выводу. Временные рамки слишком жесткие. Скорее всего, она исчезла накануне вечером.

– Значит…

– Значит, Уилл Клайн солгал нам.

Пистилло ухмыльнулся:

– Точно.

Фишер заговорила быстрее:

– Итак, существует более вероятный сценарий: Уилл Клайн и Шейла Роджерс вместе присутствуют на похоронах матери Клайна и потом возвращаются в дом родителей. По словам Клайна, в тот же вечер они приезжают к себе в квартиру. Но независимого подтверждения последнего факта мы не имеем. Так что, возможно, домой они и не поехали. Возможно, он передает Шейлу сообщнику, который ее пытает, убивает и избавляется от тела. Тем временем Уилл возвращается к себе в квартиру, а утром идет на работу. А когда мы с Уилкоксом встречаем его в офисе, говорит нам, что Шейла ушла утром.

– Интересная теория, – кивнул Пистилло.

Клаудия Фишер встала, ожидая приказаний.

– Мотив? – спросил он.

– Ему надо было заставить ее молчать.

– О чем?

– О том, что случилось в Альбукерке.

Некоторое время оба молча размышляли.

– Сомневаюсь, – сказал наконец Пистилло.

– Я тоже, – кивнула Фишер.

– Но мы оба согласны, что Уилл Клайн знает больше, чем говорит.

– Наверняка.

Пистилло глубоко вздохнул.

– Так или иначе, нам придется сообщить ему печальную новость о кончине мисс Роджерс.

– Да.

– Свяжитесь с начальником местной полиции в Юте.

– В Айдахо.

– Неважно. Пусть сообщит семье, а затем отправит их самолетом для официального опознания.

– А что делать с Уиллом Клайном?

Пистилло задумался.

– Свяжусь-ка я с Крестом. Может быть, он поможет нам смягчить удар.

Глава 18

Дверь в мою квартиру была приоткрыта.

После прихода родственников мы с отцом старательно избегали друг друга. Я люблю своего отца и думаю, что достаточно ясно дал это понять. Но какая-то часть моего подсознания винила его в смерти матери. Без всякой рациональной причины. Я не знаю, откуда взялось это чувство, и с трудом признаюсь в нем даже самому себе. Однако с того самого момента, как она заболела, я стал смотреть на отца немного по-другому. Как будто он недостаточно сделал для нее. Или, может быть, не помог ей оправиться после убийства Джули Миллер. Он оказался недостаточно сильным? Показал себя недостаточно хорошим мужем? Может быть, истинная, преданная любовь помогла бы ей, излечила бы ее душу? Не знаю… Как я уже сказал, это чисто иррациональное чувство.

Дверь была почти прикрыта, оставалась лишь маленькая щелочка, но и это меня насторожило и заставило остановиться. Я всегда запираю дверь – живу-то я в Манхэттене, да еще в доме без охраны! Правда, в последнее время я, по понятным причинам, был немного не в себе и мог об этом забыть, торопясь на встречу с Кэти Миллер. Это было бы вполне объяснимо. Кроме того, мог и замок подвести…

Я нахмурился. Вряд ли.

Положив руку на дверь, я чуть-чуть нажал, ожидая, что петли скрипнут. Но вместо этого услышал совсем другой звук, поначалу очень слабый. Я просунул голову в щель и буквально окаменел.

Ничего необычного в комнате не было. Свет не горел, шторы были задернуты. Нет, ничего странного я не увидел. Но услышал! Услышал музыку.

Вообще-то само по себе это тоже не должно было вызвать особой тревоги. Я не имею обыкновения, как все ньюйоркцы, помешанные на безопасности, оставлять музыку включенной, когда ухожу. Зато отличаюсь некоторой рассеянностью, так что вполне мог оставить включенным плейер. Что же меня так испугало?

Выбор музыки – вот что. «Не бойся смерти». Меня затрясло. Это же любимая песня Кена! Тяжелый металл, группа «Блю ойстер культ», но вещь лиричная, почти воздушная. Слушая ее, Кен частенько брал в руки теннисную ракетку и воображал, что выдает гитарные соло. И главное, я точно знал, что этой песни у меня нет. Ни на одном из дисков. Я об этом позаботился – к чему копить ненужные воспоминания?

Что же здесь происходит, черт побери?

Я вошел в квартиру. Как я уже сказал, свет был погашен – кругом царил мрак. Я остановился, чувствуя себя крайне глупо. М-м… Почему бы просто не включить свет и не валять дурака?

Внутренний голос советовал мне бежать немедленно. Разве не это мы повторяем каждый раз, сидя перед телеэкраном? Киллер прячется где-то в доме, а глупая девчонка, наткнувшись на обезглавленный труп своего дружка, решает, что это прекрасный случай прогуляться по темным комнатам, вместо того, чтобы тут же делать ноги, визжа во весь голос.

Тем не менее, я почему-то решил сыграть именно эту роль. Для полного сходства не хватало лишь бюстгальтера.

Песня завершилась угасающим гитарным соло. Я дождался тишины, но она оказалась краткой: музыка началась снова. Та же самая вещь.

Что за черт?!

Бежать, немедленно бежать! И вопить погромче. Вот правильное решение! Я бы, конечно, так и сделал, если бы не одно обстоятельство: обезглавленного трупа пока что-то не видно. Так что сценарий не совсем тот. Что делать? Звать полицию? Не сложно себе представить, что будет. Какие проблемы, сэр? Понимаете, мой плейер играет любимую песню брата, и поэтому я бросился бежать по коридору, крича во всю глотку. Не могли бы вы послать взвод солдат прочесать мою квартиру? Есть, сэр, уже бежим! Чушь какая-то.

И даже если предположить, что кто-то в самом деле ко мне вломился и засел там, да еще и прихватил с собой диск с любимой песней…

…то кто бы это мог быть?

Сердце учащенно билось, глаза начали привыкать к темноте. Свет я решил не включать. Если там кто-то есть, то зачем оповещать его, что я стою здесь, как легкая мишень? Или наоборот – свет испугает его и вынудит показаться? Господи, я же ничего в этом не понимаю…

Ладно, не будем зажигать свет. Отлично. Что дальше?

Музыка… Надо найти ее источник. Похоже, он в спальне. Посмотрим. Так. Дверь закрыта.

Я осторожно пошел в сторону спальни, предусмотрительно оставив дверь на лестницу распахнутой. На случай, если все-таки придется бежать. Я же не полный идиот! Ступал я левой ногой, делая мелкие скользящие шажки. Правая нога была все время повернута к выходу. Это напомнило мне одно из йогических упражнений Креста. Расставляешь ноги и наклоняешься в одну сторону, а центр тяжести и одновременно сознание сдвигаешь в противоположную. Тело идет налево, разум – направо. Это то, что некоторые йоги – слава Богу, что не Крест – называют распределением сознания.

Я продвинулся на метр, потом на другой. Бак Дхарма из «Блю ойстер культ» – я знал, что по-настоящему его звали Дональд Резер, и это немало говорит о пристрастиях моего детства – пел о том, как мы можем стать такими же, как они – Ромео и Джульетта. То есть мертвыми?

Вот и дверь спальни. Я сглотнул слюну и нажал на дверь. Она не поддалась. Придется повернуть ручку. Рука ощутила холодный металл, я оглянулся через плечо: входная дверь была все так же открыта. Правая нога смотрела в ее сторону, хотя в «сознании» я уже не был столь уверен. Я повернул ручку, стараясь не шуметь, но звук все равно отдался в мозгу подобно ружейному выстрелу.

Я опять нажал на дверь. Чуть-чуть, только чтобы ее приоткрыть. Ручку я отпустил. Здесь музыка была слышнее. Хорошо звучит. Должно быть, он включил тот плейер, что Крест подарил мне на день рождения два года назад.

Я просунул голову в щель – лишь на мгновение, чтобы бросить взгляд по сторонам. И тут кто-то схватил меня за волосы!

Я не успел даже набрать воздуха, чтобы закричать. Голову дернуло вперед так сильно, что ноги оторвались от пола. Я пролетел через всю комнату, раскинув руки, как Супермен, и с размаху шлепнулся на живот.

От удара перехватило дух. Я попытался перекатиться на спину, но он – я справедливо полагал, что это был «он» – уже успел оседлать меня. Его рука по-змеиному сжала мою шею. Вырываться было бессмысленно – хватка оказалась чудовищно сильной. Он потянул мою голову вверх, и я задохнулся от боли.

Теперь я был полностью в его власти. Он наклонился ко мне – я слышал его дыхание – и сделал что-то другой рукой. Кажется, перенес на нее вес. Потом начал сдавливать горло. Все сильнее… Мои глаза выкатились, я судорожно замахал руками. Все было бесполезно. Я вцепился ногтями в его руки, но они были тверды, как красное дерево. Боль в голове становилась невыносимой – казалось, мой череп вот-вот взорвется. И тогда я услышал голос: