Михаил Кречмар - Центр мира Страница 22

И опять, выходя из кабинета, Спадолин увидел, как его шеф открыл синьцзянскую папку и нарисовал на белом титульном листе рядом с первым четырёхугольником второй, такой же бесформенный. Только нижняя часть этой странной фигуры представляла собой уже прямую линию. Неожиданно для себя Макс подумал, что эта картинка может обозначать что угодно, но больше всего она похожа на краеугольный камень какого-то здания.

Деньги и люди. Благотворительный фонд Save the Wild Cats

Спадолину с детства было знакомо, каково искать блуждающие ручейки в болотистом лесу. Он вырос в Тюменской области. Его дедушка, егерь Николай Спиридонович, каждое лето брал внука на свой участок, расположенный в еловой, заболоченной тайге. Мальчик с упоением искал гнёзда глухарей, гайна белок, ловил рыбу в медленных, кофейного цвета реках и радовался, как радуется каждый ребёнок, когда удавалось увидеть следы настоящего лося.

Мир финансовых махинаций и был для Спадолина этой тюменской тайгой, где под сапогами хлюпала незнамо из каких источников проступающая вода – с неожиданно бьющими из-под коряги и столь же внезапно исчезающими в кочках ручейками, с длинными изогнутыми озёрами, похожими на реки, и с неподвижно стоящими реками, похожими на озёра.

Фонд «СДК» был партнёром «Центра-Рерих» по линии экологической благотворительности. Именно его счета использовались для финансирования базы экологического туризма «Хун Шань» на территории заповедника «Карас». Как начал понимать Макс, задача распутать финансовые дела экологической организации, если они, в придачу, сплетены с финансами оккультистов, – всё равно что выяснить, содержатся ли в конкретном кубометре воздуха молекулы, участвовавшие в последнем вздохе Юлия Цезаря.

Правда, в задачи Максима и не входил тщательный разбор финансов этой международной экологической организации. Тем более что этим занималась независимая международная аудиторская компания Whitehouse Coopers, как с гордостью сообщила об этом миловидная невысокая светловолосая дама с торчащим по-птичьи носиком. Дама отвечала за привлечение сторонников в организацию, а Макс и изображал именно такого сторонника, готовящегося расстаться в пользу фонда с кругленькой суммой в тридцать тысяч евро. Небольшая проблема заключалась в том, что Спадолин, жертвуя такую сумму на охрану снежного барса в горах Средней Азии, хотел детально знать, на что она будет потрачена. Дама же, мило улыбаясь, утверждала, что сейчас они не могут предметно обсудить проект, в который будут вложены его пожертвования, но деньги совершенно точно не пропадут даром, да и вообще: «В нашем фонде работают эксперты мирового уровня, которые прекрасно понимают, куда необходимо вложить средства, чтобы они незамедлительно сказались на успехах благородного дела охраны крупных кошек».

Аббревиатура СДК так и расшифровывалась – «Спасите диких кошек», по-английски – Save the Wild Cats. Эмблема этого фонда – обрисованный чёрными штрихами тигр на белом фоне – была довольно известна в мире и даже украшала биллборды на Новом Арбате.

Представляясь средней руки капиталистом, Спадолин всё-таки желал знать, куда конкретно уйдёт каждый евро из его тридцати тысяч. Дама же заметно кипятилась, но из себя не выходила.

– Наши жертвователи безоговорочно расстаются и с большими суммами, – продолжала уговаривать она Макса («Отдал бы ты без проблем деньги, паскуда, и шёл бы откуда пришёл!»). – И всё это потому, что они нам доверяют. Впрочем, если вы хотите подробнее узнать о финансовой составляющей наших программ, то можете пообщаться с Александром Гареевым, нашим исполнительным директором.

Общаясь с Гареевым, Спадолин совершенно обалдел. Какой там Whitehouse Coopers проводил аудит, было совершенно непонятно, но дело с финансированием обстояло следующим, весьма забавным образом: фонд собирал деньги от всех страждущих спасти крупных кошек планеты, а тратил их по собственному усмотрению. Работа фонда включала самые странные вещи вроде выплаты взяток крупным российским чиновникам, строительства баз отдыха в заповедниках, организации охотничьих хозяйств – и всё под предлогом того, что оные предприятия способствуют обогащению местного населения и отвлечению его внимания от больших диких кошек. Макс подумал, что под такую позицию подойдёт очень много других мероприятий – от устройства бензозаправок до прокладывания нефтепроводов. Практически все средства приходили из-за рубежа, головной офис Save the Wild Cats находился в США, и именно на нём лежала задача сбора денег. С одной стороны, со слов Гареева, основными средствами фонда были средства сторонников – по десять – пятьдесят долларов с домохозяйки, прослезившейся оттого, что в бескрайних горах Средней Азии погибает уникальнейший зверь планеты – снежный барс. Но далее Гареев обмолвился, что фонд принимает и крупные пожертвования от отдельных лиц, компаний и общественных организаций, а также размещает средства на бирже.

Тюменское болото заросло густыми хвощами и подёрнулось сверху густой сеткой елового леса.

– В конце концов, так, – Спадолин понял, что придётся решительно разрубить патоку сладкой воркотни любителей жить на халяву и для достижения нужного результата необходимо жёстко ставить свои условия. – Деньги моей компании будут вложены только в определённый проект. Сам я, в натуре, родился в Казахстане и «бабки» конкретно хочу вложить туда. Ну, типа егерям денег дать или базу для них построить. Место там было такое – «Карас»…

В этот момент Гареев призвал для общения с Максом ещё одного эксперта международного класса, и только с этого места разговор начал приобретать интересный для Службы оборот.

То, что на бумаге называлось «Трансграничным межнациональным природоохранным резерватом „Карас"» (Шергин учил никогда не доверять структурам, имеющим в своём названии более пятнадцати букв), было как минимум семью совершенно независимыми друг от друга предприятиями, которых объединяло лишь изложенное на бумаге замысловатое название под знаком того же улыбающегося чёрно-белого тигра. Резерват «Карас» включал в себя два заповедника, один из которых располагался на казахской, а другой – на китайской стороне, три туристических коммерческих предприятия и два памятника природы. При этом заповедник, памятники природы и туристические предприятия назывались совершенно одинаково и, как предположил Макс, имели общие или взаимно контролируемые счета. («Ух и кормятся там жульманы небось!» – весело подумал Макс.) При этом фонд «СДК» де-факто работал только на казахской стороне, потому что «вложения правительства КНР в природоохранные структуры являются более чем достаточными», как скороговоркой произнёс эксперт Шушарин. У фонда нет никаких интересов на территории Китая, снова повторил Шушарин, за исключением одного места, но это вряд ли может интересовать Спадолина, поскольку он настаивает на вложении средств в казахскую часть проекта.

Нет, напротив, Спадолина очень интересуют проекты на территории КНР, и даже больше не как филантропа, а как бизнесмена. То есть если существует возможность при посредничестве фонда вложить средства в туристическое предприятие на китайской территории, то он…

Нет, данное предприятие, расположенное в Тянь-Шане, имеет своих инвесторов. Средств там более чем достаточно.

– А на хрена вы им тогда, такие красивые? – спросил Спадолин. Роль среднего и о-о-очень независимого бизнесмена увлекала его всё больше и больше.

Тут исполнительный директор, эксперт международного уровня и вновь материализовавшаяся из ничего дама по связям с общественностью попартитурно исполнили свои арии из оперы «Save the Wild Cats» о том, что фонд имеет огромные международные связи, в его совет входят короли, президенты и величайшие культурные деятели, его эмблема является одной из двадцати пяти самых узнаваемых марок в мире и любой частный жертвователь («Наверняка подумали: мелкий жулик вроде тебя», – весело решил Макс) должен испытывать гордость от сотрудничества с ними.

На этом патетичном месте Спадолин «схлопнул» разговор, который уже приобрёл вопиюще беспредметный характер, и покинул особняк фонда с тремя именами и двумя адресами.

Полковник Шергин. Москва

– Итак. Предположительно, мы имеем складывающийся заговор, посягающий на территориальную целостность нашего южного стратегического партнёра – КНР, – Спадолин разложил документы, говорящие о появлении на территории Синьцзяна самостоятельной террористической группировки из-за рубежа, предположительно с территории РФ. – Мотив появившихся в Китае моджахедов вроде бы очевиден: если не получается на Кавказе, то почему бы не попробовать где-нибудь ещё? Но, должен сказать, в качестве «чего-нибудь ещё» они выбрали одну из самых сложных мишеней во всём мусульманском мире. До сих пор любые выступления сепаратистов в Китае карались с азиатской жестокостью. На что же они рассчитывают?