Эрик Ластбадер - Глаза Ангела Страница 22

— Ладно, может быть, я была несправедлива к нему, оставим это, — сказала Тори, — но у меня есть к вам просьба.

— Какая же?

— Если я вернусь в Центр, то только на своих условиях.

— Скажи мне конкретно, чего ты хочешь?

— Обещаю не нарушать правил, но сделайте для меня маленькое исключение — дайте определенную свободу действий.

— Невозможно.

— Но вам без меня не обойтись.

— Давай не будем друг с другом хитрить, Тори, мы знакомы не первый день. Не отрицаю, мы нужны друг другу. Подчеркиваю — друг другу, не только ты нам, но и мы — тебе. Если ты с этим не согласна, я не разрешу тебе снова у нас работать, потому что, с твоей стороны, это будет самообман. Ты любишь охоту, опасности, кровь, проливающуюся рядом с тобой — и не возражай, мы оба знаем, что это правда, — тебе нравится рисковать жизнью, бросать вызов смерти — вот твоя стихия, и я не знаю никого, кто бы лучше тебя находил выход из безвыходных ситуаций.

Некоторое время они продолжали идти молча, и слышно было лишь монотонное постукивание дятла где-то в густой листве.

— Если бы вы дослушали меня до конца, — первой прервала молчание Тори, — то, может быть, и согласились бы на мою просьбу.

— Сомнительно, но, пожалуйста, говори. Они остановились под сенью раскидистых кленов, куда не доходил солнечный свет, где было прохладно и темно. — Мне необходимо получить доступ ко всем секретным документам и я должна быть избавлена от всех обычных в таких случаях процедур. Это во-первых. Во-вторых, я хочу взять Рассела к себе в напарники.

Наступило гробовое молчание. Вот она, ее месть! — ликовала Тори. Вытащить Рассела из удобного директорского кресла на поле битвы, чтобы он понюхал пороха, встретился с врагом лицом к лицу и, если ей, конечно, повезет, хоть раз взглянул в глаза смерти.

— Директор не выполняет боевые задания лично. Его дело — руководить, — наконец заговорил Бернард.

— Все равно.

— Я не могу согласиться на это условие. Тори сделала рукой прощальный жест.

— Хорошо, тогда увидимся еще через восемнадцать месяцев, о'кей?

— Да пойми, глупая, ты не сможешь без нас жить. Тори упрямо отступила в сторону, повернулась к Бернарду спиной и хотела уйти, но он остановил ее и притянул к себе.

— Ладно, я согласен. Но объясни мне, почему тебе нужен именно Рассел?

— Он потерял всякую связь с реальной жизнью. Сидит на этой цветущей ферме, ездит в бронированных лимузинах, летает на защищенных от угонщиков самолетах. Вы же были не таким, Бернард. Ну вспомните! Что такое разные вычислительные центры и прочая чепуха по сравнению с настоящим боевым опытом! Я прекрасно помню, как вы время от времени оставляли свои директорские обязанности, чтобы получить информацию не по телефону, а, как говорится, в чистом поле, приложив ухо к земле, из первых рук, понимаете? Если Рассел будет торчать здесь и осуществлять руководство моими действиями, что он, собственно, и собирается делать, мне от этого не будет никакого проку. Он контролировал Ариеля, и что же? Ариель погиб. А мне нужна помощь, так же как Расселу необходим боевой опыт. Думаю, вместе мы неплохо справимся, так что отпустите его со мной, Бернард.

— Я не уверен, что для Рассела это подходящее занятие.

Тори буквально прожгла Бернарда взглядом.

— Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что мне вы можете позволить рисковать жизнью и погибнуть, а Рассела вам жалко терять?

Бернард вздохнул и ответил:

— Я вообще не хочу потерять никого из вас. Но...

Тори показалось, что он колебался, отвечать ли на ее вопрос, и она сказала:

— Так же как не хотите, чтобы ужасный наркотик распространился по нашей стране... Машина запущена, вы сами говорили, и откуда вам знать, куда все это заведет? Подумайте, если Рассел упустит сейчас возможность принять участие в серьезном задании, другого случая может и не представиться!

— Как ей удалось уговорить вас, Бернард? — Рассел был ошеломлен. — Я знаю, что эта дикая идея не может принадлежать вам.

— Возражения неуместны, я уже дал Тори свое согласие.

Рассел горько усмехнулся.

— Вы всегда питали к ней слабость.

— И на это есть серьезные причины, Рассел; мне кажется, ты никогда не ценил ее по достоинству, не признавал ее таланты.

— До определенной степени вы, конечно, правы. Но, понимаете, я никогда до конца не доверял ей. Не в обычном смысле этого слова, разумеется. Она ненадежна, потому что непредсказуема, причем всегда. Я знаю, вы надеетесь на то, что со временем эта бунтарка изменится. Но, честно говоря, я в это не верю.

— Видишь ли, Тори вполне естественно ненавидит руководство любого типа. Для нее это насилие. Я даже склоняюсь к тому мнению, что упрямая непокорность — это стиль ее работы.

Рассел насмешливо хмыкнул.

— Отвлекись хоть на миг от личной антипатии к ней, — продолжал Бернард, — и ты поймешь, о чем я говорю. Ее нежелание подчиняться кому-либо делает ее неуловимой для врага. Попробуй вычислить ее, предсказать ее поступки и мысли — потерпишь неудачу. И любой Другой тоже. Вот в чем ее сила и преимущество перед остальными. Свободолюбие отнюдь не плохая черта характера. Учти это, Рассел, и считай, что тебе повезло.

— Господи, чушь какая! — с негодованием воскликнул Рассел. — Да провалиться мне сквозь землю, если я соглашусь работать под ее началом!

— Слушай меня внимательно, Рассел. Ты будешь работать с Тори, и под ее началом. Непременно. В противном случае твоя смерть наступит не позже, чем через тридцать шесть часов, это я тебе гарантирую. Хорошенько запомни, с ней и только с ней ты везде выйдешь сухим из воды. Она гений, понимаешь? Одно из ее условий вернуться в Центр — это работать вместе с тобой. Я пошел ей навстречу, поэтому ты сделаешь так, как я говорю.

— А что еще она требовала?

— Ничего особенного, просто кое-какие детали. От тебя многое зависит, так что постарайся. Японцы и их суперкокаин начинают действовать мне на нервы. Довольно с меня забот с «Белой Звездой».

— Забот? Не могу поверить. Вы что, так и не оставили своей затеи?

— "Белая Звезда" — наша первая реальная связь с организованной подпольной националистической организацией в бывшем Советском Союзе. Как же я могу упустить такой шанс?

— А почему нет? Разве вы забыли, как несколько лет назад потерпели крупное фиаско, внедрившись якобы в националистическое движение, которое на поверку оказалось ловушкой КГБ: операция «Бумеранг», если вы помните. Наделал этот бумеранг хлопот!

— Рассел, ты просто неутомим. Сколько раз можно напоминать мне о моем давнем поражении?

— Это я из лучших побуждений, хочу только предостеречь вас от неверных действий. Лубянка уже делала подобное в первые годы советской власти, а как вам известно, чекисты любят повторяться. Тогда они изобрели организацию, целью которой было свергнуть Ленина. Наживку заглотнули эмигранты, вернувшиеся на родину, и что с ними стало? Они попали в лапы ЧК. Теперь «Белая Звезда»...

— Мне кажется, на этот раз мы на верном пути — организация настоящая. Она стремится закрепить независимость суверенных государств. Мы же не хотим, не так ли, чтобы Советский Союз снова сросся, как разрубленная змея? Такое бывает только в сказках. Кроме того, демократия — единственный выход для России: только при таком условии она сможет расправить крылья, превратиться в развитое государство. Я уверен в этом. Если Россия навсегда покончит с социализмом, она выживет, выстоит. Россия задолжала Японии, Корее, Тайваню, потому что социализм связывал ее по рукам и ногам. Рыночная экономика и конец власти Москвы над «младшими братьями» — вот выход! Руководители «Белой Звезды» только в этом и видят спасение для всех народов бывшего Советского Союза. Но достаточно о «Белой Звезде». Нас ждут более важные дела.

Бернард во время прогулки — а беседовали двое мужчин на улице, не в доме, — как-то набрался сил, взбодрился. Он снова обратился к Расселу:

— Ты считаешь, что я слишком снисходителен к Тори Нан, но ты изменишь свое мнение, вот увидишь. Я просмотрел бумаги и пришел к выводу, что ты редко использовал ее в полную силу.

— Это вы так считаете.

— Да. И я здесь главный, — Бернард постарался смягчить тон. — И я более объективен. Ты можешь сколько угодно отрицать это, но я-то знаю — ты ненавидишь ее, вернее, ее таланты. А сказать тебе, почему? Потому что если бы она избавилась от своей строптивости, то стала бы директором Центра вместо тебя. Кроме того, она совершенно права в том, что ты здесь засиделся. Если не встряхнешься, то скоро потеряешь свою ценность и для меня, и для нашей организации. Никто из нас этого не хочет, не так ли, Рассел?

— А что, если она все будет делать по-своему и поставит под удар и себя и меня?

— Тогда все очень просто, — Бернард повернул к дому, — если нечто подобное произойдет, Тори нужно будет убрать. И сделаешь это ты.