Сергей Гайдуков - Мастер тату Страница 22

– Я ж читаю, – была вторая фраза, которую родил детина, но смотрел он в этот момент не в газету, а на оттопыренную полу куртки Молчуна. Погибать за газету детина явно не хотел, поэтому, когда Молчун еще больше склонился к парню и душевным голосом попросил: "Мне очень нужна эта газета", тот чертыхнулся, сложил листы и сунул "Криминал-Экспресс" Молчуну. Тот был ему очень благодарен, схватил газету и сел на свое место.

Тут Молчун обнаружил, что для чтения газет в общественном транспорте необходимы обе руки, его же правая была задействована на поглаживании бутылки с водкой. Сначала Молчун извлек руку из-за пазухи, а потом поразмыслил и пришел к выводу, что спиртные напитки лишь отвлекут его от дела и лишат ясности мыслей. Молчун вынул бутылку и протянул ее лишенному газеты парню, что тоскливо смотрел в пол.

Тот не поверил своему счастью и одарил Молчуна таким взглядом, какой бывает у детей, впервые в жизни столкнувшихся нос к носу с Дедом Морозом. Молчуну подумалось, что он, кажется, совершил доброе дело. Хотя если быть совсем серьезным, то лучше уж читать дрянные газеты, нежели хлестать хорошую водку. Но Молчуну запомнились потрясенные подарком судьбы глаза парня, и он погнал прочь серьезные мысли.

Парень с бутылкой выскочил из вагона на следующей остановке, а Молчун раскрыл газету, как и советовали, на третьей странице. И стал читать.

Очнулся он уже на конечной остановке, когда громкоголосая тетенька выгоняла всех из вагона. Молчун поспешно выскочил на платформу и перевел дух.

Интересная оказалась газета.

Глава 3

Лектор был похож на профессора Мориарти из фильма про Шерлока Холмса – длинное лицо, сужающееся книзу, высокий лоб и пронзительный взгляд желто-серых глаз. Если бы этот человек не находился в данный момент на преподавательской кафедре, Кирилл и не признал бы в нем высокообразованного эксперта, а признал бы шизофреника и на всякий случай обошел бы его стороной. Но лектор был на своем месте и, втянув голову в плечи, вещал малоприятным гнусавым голосом. Кирилл дождался конца лекции и не без опаски приблизился к "Мориарти". По дороге он успел подумать, что, возможно, люди, активно изучающие НЕЧТО, в итоге сами становятся похожими на это НЕЧТО. Тогда это многое объясняло в облике лектора. Он занимался поведением серийных убийц.

– Я вам звонил, – напомнил Кирилл.

– Вы мне звонили, – прогнусавил лектор. – Это точно. Я только не понял, чего вы от меня хотите. Если вам нужно изучить явление, посещайте лекции моего спецкурса...

– Мне некогда ходить на лекции, – перебил его Кирилл. – Я практической работой занимаюсь, ловлю убийц. Поэтому мне нужно, чтобы вы изложили все минут за пятнадцать. Основные вещи, которые нужно знать, когда имеешь дело с серийным убийцей.

– А вы имеете с ним дело? – осклабился лектор. – Неужели? Тогда и меня познакомьте, у меня недостаток фактических материалов. Последний настоящий источник, с которым я работал, носил фамилию Чикатило. К сожалению, его уже нет в живых...

– К сожалению? – усомнился Кирилл.

– Конечно. Бесценный источник информации. С ним можно было еще работать и работать. К сожалению, в нашей стране все решают не ученые вроде меня, а практики вроде вас... А у вас действительно есть на примете маньяк в хорошем состоянии? Или вы меня разыгрываете?

– У меня есть убийство, – сказал Кирилл. – И я хочу понять, чьих рук это дело.

– Всего одно убийство? – скептически прищурился лектор. – У Чикатило их было пятьдесят две штуки. Вот это и называется – серия. А одно – это не серия.

– Убийца отрезал жертве руку.

– Это интересно, – жутковато улыбнулся лектор. – Такие интересные темы лучше всего обсуждать за чашечкой кофе. Само собой, за кофе мы пойдем не в этот ужасный буфет, а ко мне в кабинет.

Хороший кофе, по мнению лектора, представлял собой крепчайший напиток без сахара и молока. Кирилл отпил глоток и вздрогнул. Почему-то вспомнился опыт с кокаином в номере 526. Лектор же блаженно закатил глаза и прошептал:

– Превосходно... Вы чувствуете, что вы живы?

– А? – встрепенулся Кирилл. Ему показалось, что он прослушал какую-то часть рассуждений лектора. – Что? Жив? Ну да... Конечно, я чувствую.

– А он не чувствует, – ласково, будто бы речь шла о ребенке, произнес лектор. – Он – я имею в виду, убийца, маньяк... Он сомневается в реальности собственного существования. Он сомневается в реальности своих поступков. И ему нужны доказательства. Как, кстати, и вам, милиционерам, – довольно ухмыльнулся лектор и отломил кусочек крекера. – Доказательства, что ЭТО действительно было. И тогда он берет с собой какой-нибудь фрагмент. Чтобы потом держать его дома в укромном местечке, иногда трогать, рассматривать и удостоверяться, что он и его поступки – реальны. Таким фрагментом может быть, например, отрезанная рука.

– Ни черта себе сувенирчик... – пробормотал Кирилл.

– Обычно маньяк выбирает что-нибудь поменьше габаритами, – согласился лектор. – Если в вашем случае и вправду работал маньяк, то я боюсь, что он очень болен. Видите – ему требуются большие фрагменты, чтобы уравновесить свои ощущения с реальным миром.

Мне было бы очень интересно поработать с таким источником.

– Это вы про убийцу?

– Про него. Что же касается пятнадцатиминутной выжимки из моего курса, то ради бога... Модель поведения серийного убийцы содержит в себе несколько стадий. Первая стадия – это покой. Убийца тщательно изображает нормальность, но в уме бесконечно представляет себе будущее преступление. Далее убийца должен натолкнуться на какой-то образ, близкий его воображаемым картинам. Например, он представляет, как убивает брюнетку с полными бедрами, одетую в кожаные штаны. А затем в реальной жизни он видит такую женщину, и это дает импульс его действиям, это приводит его в следующую стадию. Эта вторая стадия – стадия лова. Он начинает искать жертву, выслеживает ее и готовится к совершению преступления. Далее он подкарауливает жертву, захватывает ее и совершает убийство, стараясь с максимальной точностью повторить то, что он видел в своем воображении. Этим убийством маньяк подтверждает факт собственного существования, он доказывает, что живет в этом мире...

Кирилл почувствовал, что вспотел – то ли от кофе, то ли от слов лектора. А тот невозмутимо продолжал, потихоньку расправляясь с крекерами:

– Совершив задуманное, маньяк впадает в депрессию. Вскоре его воспоминания о случившемся становятся расплывчатыми, неясными. И вот тогда ему приходят на помощь "сувениры", фрагменты с места преступления – части тела, куски одежды, какие-то личные вещи убитого... Депрессия переходит в состояние покоя, когда маньяк снова начинает вынашивать в мозгу акт убийства...

– То есть этот тип работает по кругу, – сделал вывод Кирилл.

– Как белка в колесе, – вздохнул лектор. – И мне его даже жалко. Он не может вырваться из круга, он обречен повторять один и тот же ритуал бесконечно...

– Почему же бесконечно? – не согласился Кирилл. – Я помогу ему вырваться из круга. Есть хороший способ. Дырка в голове – и все нехорошие видения вылетают наружу.

– Не надо так жестоко шутить, – сказал лектор. – Я с удовольствием пообщался бы с таким объектом. Для пользы науки. Но вы ведь даже не знаете толком – маньяк это или просто...

– Просто? Или девушка просто потеряла руку во время прогулки?

– Молодой человек, – лектор хрустнул суставами длинных тонких пальцев. – Когда у вас будет две девушки с отрезанными руками, тогда наш разговор приобретет практический смысл. А пока это всего лишь моя бесплатная консультация молодым сотрудникам правоохранительных органов.

Кирилл чуть было не брякнул сгоряча: "Будет вам и вторая девушка!", но длинноволосый лектор опередил его очередным глубоким измышлением:

– Кстати, по поводу правоохранительных органов... Вам не кажется, что чем больше человек занимается преступниками, изучает их, тем лучше он их понимает и... И начинает им завидовать.

– Как это?

– Он понимает, что преступник, а в вашем случае серийный убийца-маньяк, свободнее обычного человека. Свободнее, раскрепощеннее... Он не стесняет себя рамками закона и морали, условностями, которые налагает общество. Он просто делает то, что хочет.

– Чикатило в конце концов расстреляли, – напомнил Кирилл.

– Да, я присутствовал при этом мероприятии, – мимоходом заметил лектор. – Его расстреляли, он заплатил жизнью за совершенное... Но мы всегда платим высокую цену за наши осуществленные мечты. Он многие годы ничем себя не ограничивал, он был свободен. Цена – вряд ли она имела тут существенное значение.

– Я не завидую ему, – сказал Кирилл. – И я не завидую никому из этих уродов...

Кирилл пробормотал какие-то благодарственные слова узколицему лектору, стараясь при этом не встретиться с его пронзительными глазами. Во рту остался привкус кофе, а в ушах хруст суставов. Еще был какой-то странный, навроде медицинского, запах, неуловимо витавший в кабинете лектора. Короче говоря, Кирилл был рад, что оттуда смотался.