Валерий Прохватилов - Снайпер должен стрелять Страница 22

Рудольф: Здесь неувязка. Если бы он был жив, почему бы ему не стрелять из автомата? Автомат, однако, оказался придавленным его телом, в правой же его руке был револьвер. В последнюю лайку стреляли не просто в упор, а отталкивая стволом собаку от себя. Израсходована вся обойма. Револьвер оказался в трех метрах от убитой собаки. Кобура у нападающего номер три от другого револьвера.

Монд: Я думаю, у нас есть все основания утверждать, что Кид и Лотти были убиты кем-то, во-первых, после того, как Фрей расправился с нападающими; во-вторых, этот кто-то пытается убедить нас, что нападающие и обороняющиеся перестреляли друг друга.

Андрей: Я хотел бы обратить внимание на следующее: у Кида не просто был напарник. Это человек, которого Кид хорошо знал; это человек, который предупредил Кида о нападении, и, наконец, это человек, которому требовалось уничтожить не только Кида и Лотти, но и тех, кто должен был их убить. Думаю, что именно он направил сюда убийц и он же подставил их под пули Фрея. Не сомневаюсь, что, если бы Фрею не удалось это сделать, ему пришлось бы сделать это самому. Очень может быть, что его знали собаки и поэтому не трогали, пока он предательски не убил хозяев. После этого ему пришлось схватиться с лайками. Обратите внимание на фотографию, видите, какой темный фон около третьей лайки? Отсюда убийца стрелял в хозяев, здесь ему пришлось бороться с лайками. То, что автомат помог ему лишь в одном случае, говорит о том, что последняя оставшаяся в живых лайка добралась до него и если не загрызла, то только потому, что он сумел все же вытащить револьвер. Думаю, что покусала она его сильно. Вот вам, лейтенант, след: ищите того, кто сильно пострадал от укусов собаки, и ищите его в Бостоне. Нам же теперь предстоит хорошо поработать над сбором данных, уличающих именно этого — якобы напарника. Кстати, Лоуренс, внесите в свой реестр: на втором этаже следы были тщательно заметены, но найдена смазанная капля крови. Скорее всего, это кровь из раны, оставленной укусами. Анализ крови взят.

Глава десятая

Нападение

Они возвращались по тому же шоссе, по которому неделю назад возвращался из «Сноуболла» лимузин Валерии. Лейтенант Пайк, пожимая им на прощанье руки, говорил:

— Я рад, что мне довелось поработать с вами. Марк очень хвалил вас, но, скажу честно, я не предполагал, что все так здорово получится. Вы замечательные парни. Остальное, как говорит Андрей, дело техники. Счастливого пути.

И вот этот «счастливый путь» они одолевали километр за километром. И опять ночью, словно все участники событий сговорились скрыть от посторонних глаз то, что произошло в «Сноуболле». Рудольф вел машину. Разговор, теперь уже спокойный и неторопливый, по-прежнему касался тех или иных сторон расследования.

— Андрей, — поинтересовался Монд, — вы сознательно не упоминали про убийство в шале?

— Знаете, я посчитал, что Чарлз Маккью или Марк сказали лейтенанту все, что хотели сказать. Корректировать их действия едва ли имело смысл.

— Вы, следовательно, и Марка не хотите ставить в известность о наших действиях?

— А зачем? Это дело Пайка. Мне бы хотелось как можно скорее развязаться со всем этим. Да, пожалуй, мы им больше и не понадобимся. Раз дело поручено полиции, значит, Маккью свое дело сделал.

— Но ведь мы не знаем, кто организовал нападение на Кида и Лотти. По логике вещей, это должен быть тот же, кто организовал убийство Валерии и Лео. Слишком уж похоже на то, что здесь убрали свидетелей.

— Похоже, — сказал Андрей. — Но, по-моему, убрать свидетелей выгодно как этому организатору, так, может быть, и Чарлзу Маккью.

— Мне кажется, вы передергиваете, Андрей, — подал реплику Рудольф, — ему-то зачем?

— Этот вопрос мы уже обсуждали, — ответил Андрей, — и мое участие в этом деле, и ваше пребывание здесь по-прежнему дают пищу для размышлений. Это же вмешательство во внутренние дела суверенной державы.

— Ну да, интервенция, — съязвил Рудольф.

— А что, вам с сэром Лоуренсом только парашютов и не хватало, а так — натуральный десант.

Монд невесело усмехнулся.

— А я, кстати, где-то на заднем плане как раз размышляю о парашюте, — сказал он. — Все же тройной трамплин, особенно когда смотришь на него в натуре, совершеннейшая дикость, и если бы Кирхгоф каким-то образом не притормаживал, он бы непременно сломал себе шею.

— Я тоже думал об этом, — сказал Рудольф. — Используется же парашют при посадке реактивных самолетов.

— Загадку эту интересно было бы, разумеется, решить, но больно уж Чарлз спешил. — Андрей не скрывал досады. — Я тогда на обсуждении у Маккью специально не упоминал об этом, но, возможно, вы обратили внимание, когда смотрели бумаги, что ширина лыж, которыми пользовался Пауль Кирхгоф, несколько необычна. Хорошо бы еще знать, какой они были длины. Я бы поинтересовался, где их приобрели, а скорее всего, изготовили по индивидуальному заказу.

— Вы полагаете, что на обычных лыжах Кирхгоф не смог бы добраться до шале? — спросил Монд, чувствуя, что Андрей клонит именно к этому.

— По-моему, да. Мне все время вспоминается катание с гор при плюсовой температуре. Когда спускаешься в оттепель с крутой горы, а смазка, скажем, не та, непременно ткнешься носом в снег. Меня это всегда здорово раздражало. Чтобы не упасть, надо принимать очень низкую стойку, но в этом случае ты уже не летишь, а ползешь с горы.

— Вам приходилось много кататься на лыжах? — В вопросе Монда Андрею почудилось недоверие, и это его задело.

— А как же, — с ехидной усмешкой заметил он, — в России, как известно, весь год зима, и медведи ходят по улицам регулярней иных автобусов. Мы без лыж — никуда. «Соломоны» привычней любому шкету, чем школьный завтрак… Гляньте, однако, что получается: если скольжение замедленное, сила инерции тянет лыжника вперед. Чтобы он не упал, ему надо помочь сохранить равновесие, тем более при таком нестандартном спуске… Почему бы при этом Кирхгофу не использовать парашют?

Монд подумал, что в этих словах Андрея трудно уловить границу между шуткой и новой версией, но все-таки вслух сказал:

— Сложно, слишком все это сложно… И в первую очередь — сама теоретическая невозможность такого спуска.

— В том-то вся и беда. Но ведь спуск-то был!

— Андрей, а вам не хотелось бы посмотреть на Пауля Кирхгофа? — поинтересовался Рудольф. — Лично меня этот странный субъект притягивает, будто символ неких ирреальных, почти что потусторонних сил.

— Да, хотелось бы посмотреть, — с раздумьем сказал Андрей. — Но с большим удовольствием я бы глянул на того, кто все это столь цинично связал в клубок. Меня не оставляет мысль, что есть здесь нечто такое, что от нас ускользает…

Вторая ночь в дороге начинала сказываться. Возбуждение, возникающее при работе на месте преступления, и соответствующая ему собранность уступали место желанию расслабиться, на какое-то время вычеркнуть из сознания большинство противоречивых деталей дела. Кажется, все трое понимали, что участие их в расследовании на этот раз действительно подошло к концу. Клонило в сон.

— Рудольф, не сменить ли вас? — предложил Андрей.

— Пока порядок, — Рудольф мельком взглянул на него, — начну клевать носом, кого-нибудь из вас разбужу. Отдыхайте.

Они проснулись оттого, что машина остановилась. Рудольф подавал ее задним ходом к ночному кафе, стеклянный фасад которого, закрытый изнутри цветным занавесом, светился неярким светом.

— Давайте-ка перекусим, — сказал Рудольф как о чем-то уже решенном, — а потом, если кто захочет меня сменить, я не буду возражать.

— Годится, — пробормотал Андрей, выбираясь из машины, прогоняя остатки сна. Он и Лоуренс направились было к кафе, но, видя, что Рудольф замешкался, приостановились.

— Я сейчас, — заверил он их. — Закажите мне что-нибудь. Мечтаю съесть большой кусок мяса под красным соусом.

Оставшись один, он огляделся. Кафе стояло чуть в стороне от перекрестка дорог. Вероятно, летом оно процветало. Зимой, да еще в ночные часы, хозяевам, видимо, приходилось запасаться изрядным терпением, чтобы дождаться посетителей. Какого-либо жилья поблизости видно не было. Рудольф посчитал, что машину он поставил удачно. С той стороны шоссе, откуда они приехали, ее можно было заметить лишь проскочив кафе, так как слева ее прикрывали засыпанные снегом густые колючие кусты.

Слежку он заметил, когда они проехали от шале километров сорок. Та машина вынырнула из-за какого-то случайного поворота и пошла за ними, не зажигая огней. Сколько в ней человек, заметить он не успел. Встречных машин практически не было, пустынное шоссе позволяло развивать любую скорость, и он постепенно начал наращивать ее. Держать в поле зрения машину с потушенными огнями было не так-то просто. В зеркальце она отражалась лишь в редком освещении придорожных построек.