Роберт Маккаммон - Мистер Слотер Страница 22

— Я пытаюсь определить, в какой области вы подвизаетесь. — Слотер смерил Мэтью взглядом от ботинок до треуголки. — Что-то, связанное с законом, естественно. Я знаю, что вы приезжали в больницу несколько раз повидать ту старуху. И он пришел первый раз с вами. Я думаю, вы… наверное, вы юрист. А он — сильный мужчина, который получает деньги и делает… то, что не хочет делать молодой юрист. Тем не менее он вами слегка командует, и потому меня это смущает. — Слотер переключил направление осмотра, на этот раз с треуголки до ботинок. — Дорогой и отлично сшитый костюм. Очень хорошие ботинки. А, понял! — Он широко улыбнулся. — Вы — успешный молодой юрист, несколько эгоцентричный, но весьма честолюбивый. Он — состоит в ополчении. Возможно, отставной военный? Привык отдавать приказы? Я на верном пути?

— Возможно, — ответил Мэтью.

— Я тогда уточню: вы — молодой юрист, а он — офицер ополчения. Возможно, капитан — я знаю, как они выглядят, потому что сам был солдатом. Вас послали для гарантии, чтобы все было сделано как надо, а его — потому что у него есть опыт работы с кандалами, наручниками и пистолетами. Вы сами не были в тюрьме или в сумасшедшем доме, сэр?

Надо отдать должное самообладанию Грейтхауза — он не ответил.

— Вы торгуете огнестрельным оружием? А, нет! Ну, конечно же! Вы начальник тюрьмы, правда? Итак, вам приказали за мной поехать, связать меня за два фунта, как подбитую птицу, и отволочь в Нью-Йорк. Я правильно описываю, мистер Корбетт?

— Нам заплатили пять фунтов, — сказал Мэтью, только чтобы прекратить эту болтовню.

— А, понимаю, — кивнул Слотер. Глаза у него горели. — Вон сколько. Значит, власти Нью-Йорка заплатили еще три? Пять фунтов, разделенные между вами, вот как? — Он демонстративно стал загибать пальцы, будто считал с их помощью. — Два с половиной фунта у вас в кармане! Какая щедрая награда за такой мешок потрохов, как я.

— Слотер, — заявил Грейтхауз сдавленным голосом, не оглядываясь. — Если ты не заткнешься, я остановлю фургон на то время, которое понадобится, чтобы выбить тебе как минимум три зуба. Ты понял?

— Прошу прощения, сэр. Я не желаю конфликтов и равным образом не желаю терять зубов больше, нежели уже забрали у меня природа и режим питания в сумасшедшем доме. — Он улыбнулся Мэтью очень приветливо. — Но перед тем как я окажусь в знакомом, увы, состоянии одиночного заключения, мистер Корбетт, могу ли я поинтересоваться, совпадают ли наши мнения о том, сколько нам еще ехать до реки? Скажем… чуть меньше двух часов?

Мэтью знал, что Слотер говорит о реке Раритан. На ту сторону фургон поедет на пароме.

— Верно.

— Медлительные лошади, — сказал Слотер и снова закрыл глаза.

Мэтью не ослабил бдительности, считая, что молчание этого человека — вещь недолгая. Интересно, что надо было бы делать, если бы Слотер на него бросился. Впрочем, с этими железными оковами и чугунным ядром Слотер сегодня ни на кого бросаться не будет. Лицо арестованного обмякло, глаза задрожали под веками, и Мэтью предположил, что он впал в объятия Сомнуса.

Тем временем прилетела другая муха, или та же самая, и села на угол рта Слотера. Он не шевельнулся, не открыл глаз. Муха неспешно двинулась по нижней губе, трепеща крыльями, готовая взлететь при малейшем признаке опасности. И ползла, ползла, как по обрыву над лесистой долиной.

Когда она доползла до середины губы, рот шевельнулся с неуловимой быстротой, раздался быстрый сосущий звук — и мухи не стало.

Мэтью показалось, будто что-то хрустнуло еле слышно.

Слотер открыл глаза, уставившись на Мэтью. Зрачки чуть отсвечивали красным, и когда он улыбнулся, на переднем зубе висели остатки раздавленной мухи. Потом глаза у него снова закрылись, он отвернулся от солнца и затих.

— Все там в порядке? — спросил Грейтхауз, обратив внимание, очевидно, что Мэтью чуть не подпрыгнул на сиденье.

— Да. — Мэтью сам услышал, что голос прозвучал на пол-октавы выше обычного. Попробовал снова, получилось уже лучше: — Да, все нормально.

— У тебя шляпа съехала, — заметил Грейтхауз, окинув его взглядом. — Хочешь взять вожжи?

— Нет. — Он поправил сбившуюся треуголку. — Спасибо.

Филадельфийская дорога тянулась сквозь леса Нью-Джерси. Шагали лошади, вертелись колеса фургона, но никогда еще для Мэтью путь не тянулся так долго. Дорога загибалась вправо, снова выпрямлялась и уходила влево, снова, снова и снова. А лес по обеим сторонам — менялся ли он вообще, не был ли просто нарисован на заднике? Да нет, все как обычно — вон показалась ферма на холме в окружении возделанных полей. Изящно перебежал дорогу олень. Два ястреба кружили в осеннем небе. Мир продолжал вертеться, время не остановилось.

Медленно проехала назад серая каменная стена и дом за ней, выдержавший непогоды куда хуже, чем стена — крыша провалилась внутрь. Его обитатели, кто бы они ни были, давным-давно куда-то перебрались, и поля заросли сорняками и кустарником. Большой дуб с узловатыми сучьями справа от дома, казалось, всем своим видом говорил Мэтью, что человек может поливать эту землю потом и слезами, может преодолевать тысячи трудностей и лишений, даже на миг улыбнется ему судьба и даст прокормить себя и семью, но успех или провал на этой земле решается силами природы, и даже жизнь и смерть зависит от них. Пусть человек считает себя хозяином, на самом деле он здесь лишь постоялец.

Звякнули цепи Слотера, и Мэтью невольно подобрался.

— Можно мне воды? — спросил арестант.

Мэтью достал из-под сиденья флягу, открыл и налил Слотеру в сложенные ковшиком руки. Тот молчаливо выпил, как животное. Мэтью убрал фляжку и сел, как сидел раньше — пистолет на коленях, рука на рукояти.

Слотер оглядел местность — только густой лес по обе стороны дороги.

— Сколько я спал?

Мэтью пожал плечами, не желая втягиваться в очередной разговор.

— Насколько я понимаю, скоро река. Не скажете, сколько еще до нее?

— Какая разница? — спросил Грейтхауз, кидая взгляд назад. — Когда доедем, тогда доедем.

— О, разница есть, сэр. Очень большая разница, для нас для всех. Видите ли, как я уже вам сообщал, время уходит.

— Не начинай снова.

— Дайте мне прийти в себя.

Слотер попытался сесть прямее, и цепи лязгнули, как когти дьявола по черепичной крыше.

— Прекратить! — рявкнули Мэтью и Грейтхауз почти одновременно.

— Нет нужды тревожиться, джентльмены. Я уверяю вас, что отлично скован. Ладно, бог с ним. Я так думаю, что мы уже проехали каменную стену и примету, которая называется «Дуб Гидеона». Это давно уже было? — Ответа он не получил. — Наверное, не слишком. Примерно через полмили вы увидите дорогу, ответвляющуюся влево. Скорее даже не дорога — так, колея. Я бы предложил вам подумать о том, чтобы на нее свернуть, пока время не вышло.

— Что ты там бормочешь, черт тебя побери?

Судя по голосу, терпение у Грейтхауза уже истощилось.

— Время выйдет для вас и для мистера Корбетта, сэр, когда вы заведете фургон на паром. Потому что, когда мы переедем реку, — продолжал Слотер так же спокойно и непринужденно, — вы потеряете шанс обрести состояние, к которому вас могу отвести я, и только я.

Глава девятая

После долгой и глубокой тишины, когда слышен был только скрип колес, позвякивание упряжи, стук дятла на сосне и далекое пение обманутого погодой петуха, раздался взрыв смеха. На этот раз не удары похоронного колокола, а рев пьяного сумасшедшего.

Никогда еще Мэтью не слышал, чтобы Грейтхауз так самозабвенно ржал. Он даже испугался, что сейчас Грейтхауз не только вожжи выпустит, но сам свалится в траву с побагровевшим от хохота лицом.

— Вот это здорово! — выдохнул он наконец, когда снова обрел дар речи. На глазах у него выступили слезы. — Отличная попытка, Слотер! Теперь я знаю, как ты оказался в дурдоме. Ты ведь и вправду сошел с ума.

И он зафыркал — как решил Мэтью, пытаясь подавить веселье.

Слотер не изменился в лице. То есть остался совершенно бесстрастен, если не считать слегка приподнявшихся бровей:

— Я был бы вам очень признателен, сэр, если бы вы не забывали обращаться ко мне как джентльмен.

— Ну что ж, мистер Слотер! — Сквозь сдерживаемый смех Грейтхауза снова стала проступать злость. — Ты нас считаешь парой отъявленных дураков? Свернуть с дороги хрен его знает куда? О господи!

— Не надо себя сдерживать, — ответил шелковый голос. — Когда отсмеетесь и сможете слушать, имея хоть сколько-нибудь смысла между ушами, дайте мне знать. Но я вам сообщаю, что эта дорога ведет в определенное место, где вас ждет симпатичный ларец с золотом.

— Хватит. — Твердость в голосе Грейтхауза говорила, что глупости кончились. Он хлестнул вожжами, потом еще раз, сильнее, но кони отказывались спешить. — В тюрьме расскажешь нам, где оно.