Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество Страница 23

— Будущее Церкви неразрывно связано с реликвиями, — сказал Иероним.

Он включил третий экран, ввел данные и щелкнул на какой-то папке. На экране появилось античное одеяние в формате 30. Инесс никогда его прежде не видела.

— Это святая туника из Аржантёйя, — сказал иезуит, нажимая на клавишу, чтобы на экране появился текст.

«Бесшовная туника, которую солдаты разыграли между собой у подножия Креста Господня, была подарена византийской императрицей Ириной франкскому королю Карлу Великому в 800 году. Тот отдал ее на хранение своей дочери Теодраде, которая посвятила себя Богу в аббатстве города Аржантёй. В наши дни хранится в аржантёйском соборе Святого Дионисия».

— Эта туника была на Господе нашем до момента распятия. Мы подвергли ее анализу и обнаружили кровяные тельца, которые выделились после продолжительного замачивания фрагмента ткани в физиологическом растворе.

На месте первого текста появился второй. Инесс постаралась его запомнить.

«Кровь, выделившаяся из раны на плече Иисуса вследствие травмирующего контакта с крестом, растеклась по участку доски размером 15 на 15 сантиметров. В малом количестве кровь также обнаружена на передней части туники. Эти мелкие пятнышки крови могли появиться вследствие прилегания ткани к ранам, нанесенным кнутом. Этой крови вполне достаточно, чтобы выделить ДНК Христа».

— Вы хотите выделить ДНК нашего Спасителя Иисуса Христа? — возмутилась Инесс.

— Да. Мы хотим получить генетический код Бога. — Ответ отца-иезуита прозвучал резко. — В 1983 году наши исследования ДНК Христа провалились. Мы не имели необходимых знаний и оборудования, чтобы определить этот код.

— Епархия дала вам разрешение исследовать святую тунику?

— Нет. Мы ее украли.[28]

— Украли?

— Это был единственный выход. Отец Гюйар, которому было поручено хранить ее в соборе Святого Дионисия, пребывал в большом затруднении, когда мы вернули ее двумя месяцами позже, приказав держать это в секрете. Через несколько недель мы снова ее позаимствуем, чтобы выделить Божественную ДНК, но никто ничего не заподозрит, потому что мы заменим оригинал копией. В нашем распоряжении несколько копий. Другие реликвии также подвергнутся замене, чтобы мы имели возможность сравнить результаты исследований.

— То, что вы намереваетесь сделать, — смертный грех!

— Мы намереваемся спасти христианский мир, дочь моя! И ты поможешь нам в этом монументальном труде, отправившись на поиски отца Михаэля. Ты привезешь его сюда вместе с тем, что он от нас своевольно спрятал.

— Спрятал?

— Да. Речь идет об очень важном документе. Больше я ничего тебе сказать не могу.

Глава 17

Ежедневно Бенедикт XVI размышлял о своем ошеломительном могуществе, своей с каждой минутой растущей власти, своей политической роли мирового масштаба. Время крестовых походов давно прошло, но он часто о них мечтал, когда подолгу смотрел на толпу, собравшуюся на площади Святого Петра. Время от времени он поднимал взор к небу, призывая в свидетели Господа. Армия верующих слушала его, упивалась его благими речами — сдержанные, застывшие, со сложенными в молитвенном жесте руками люди, преисполненные надежды. Он выбрал имя Бенедикта, напомнив всем, что Бенедикт XV на пороге Первой мировой показал себя апостолом мира, но втайне думал о своем сходстве с Бенедиктом XIII — папой-воином, сражавшимся с завоевателями-сарацинами, а позднее установившим правила целибата для священников, и с Иннокентием III, организовавшим Крестовый поход против арабов в Испании и заключившим союз с Тевтонским орденом ради распространения христианства на Балканах.

Бенедикт XVI не спал. Он работал над проектом реформирования мессы. «Вернуться к латыни — все равно что вернуться к святому», — говорил он себе. И писал в своем блокноте: «Не имеет значения, что большинство верующих не понимает латыни. Язык Церкви возымеет магическую власть над умами».

Если говорить о папах, правивших с 1900 года, он был самым умным. Мир, несмотря на величайший прогресс науки и появление немыслимых технологий, нуждался в суевериях, оккультизме и мистицизме. Он, педантичный хранитель доктрины Веры, удовлетворит все аппетиты. Он постоянно держал в голове последние слова, сказанные Иисусом ученикам в день своего воскресения: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам». Христианство вошло в мир, сознавая свою глобальную миссию. Христиане с самых первых дней уверовали в свою обязанность возвестить о вере всему человечеству. Сегодня они забыли об этом обязательстве.

«Нам следует вернуться к истокам, — думал он. — Мой долг — изменить мышление моих современников».

Папа вздрогнул. Иногда осознание, какая власть ему дана, беспокоило его. Он желал единственно быть орудием в руках Провидения, но гордыня понукала его действовать согласно собственным воззрениям. В его подчинении пребывало более миллиарда христиан. Миллиард! Его темперамент Овна — он родился 16 апреля 1927 года — стимулировал жажду завоеваний. Пальцы папы разжались, ручка упала на блокнот. Мечты о величии захватили его разум. Он смотрел в ночь через окно. В этот час в славном городе Христа было темно, хотя светили фонари, расставленные вдоль узких улиц и на площадях, кое-где освещенные окна бросали на улицы пятна света. Бенедикт мысленно вернулся в свою крошечную келью в семинарии в Фрайзинге, где он до боли в глазах читал произведения Достоевского, Гертруды фон Ле Форт и писателей, чей гений преодолел забвение истории. Позднее в Мюнхене он делил свое свободное время между Ницше и святым Августином. Он много думал об этих великих людях, на трудах которых был воспитан, ища в этих трудах знаки Божественного предзнаменования.

Тени двигались по барочным фасадам Ватикана. В бренном мире папе нечего было бояться. Сотни агентов обеспечивали безопасность папского города и подступов к нему. Электронные глаза камер то и дело встречались, проникая в каждый закоулок, пробегали по аллеям парков. Швейцарская гвардия была предана ему душой и телом. Ему не грозила участь Иоанна Павла I. И все же не учитывать внешние риски не стоило. Секретные службы справедливо опасались огромного боевого потенциала исламских террористов. Бывали моменты, когда Бенедикт не мог избавиться от навязчивого страха даже с помощью молитвы. Однако он ни о чем не жалел.

Он часто с удовольствием вспоминал ночь, предшествующую избранию, проведенную в обществе других кардиналов и «Доме Святой Марты»[29], расположенном напротив папского дворца. Он помнил все до мельчайших деталей. Утром этого праздничного дня, после мессы, облаченный в белые одежды, он направился в Конгрегацию Доктрины Веры, которой руководил более двадцати лет, чтобы поздравить своих прежних соратников. Потом снял с папских апартаментов печати, наложенные 12 апреля, через четыре дня после похорон Иоанна Павла II. Позднее он впервые вступил в контакт с толпой — так сказать, впервые окунулся в волны верующих, впервые почувствовал на себе две тысячи обожающих взглядов, выходи из своей старой римской квартиры на Чита Леонина. Без конца благословляя и улыбаясь, он обнял двух французских детей, Блондин и Юбера…

Их ангельские лица навечно запечатлены в его памяти. Он подумал о них и о Франции, старшей дочери Церкви. Вздохнул. Франция, которая в 1998 удостоила его большой чести, вручив знаки отличия командора Почетного легиона, уже давно утратила лидирующие позиции как христианская нация. Будущее католиков сегодня вершилось в Центральной и Южной Америке, где проживало более сорока процентов верующих.

Лицо его стало суровым. Через несколько часов ему предстоит принять троих самых высокопоставленных представителей этого континента: кардинала, архиепископа и примата Мехико монсеньора Норберто Ривера Каррера, кардинала и архиепископа Лимы Хуана Луиса Сиприани Торне и кардинала и архиепископа Кито, примата Эквадора Антонио Хосе Гонсалеса Зуммарга. Эта тройка уравновешивала его светскую и духовную власть. Их харизма была несомненной, политическое влияние — огромным, двуличность — безграничной. Они поднаторели в гипнотизировании толпы, каждый в своей стране. Несмотря на то что эти люди отдали за него свои голоса, Бенедикт XVI подозревал их, основываясь на отчетах своих шпионов, в организации картеля, к которому присоединились также члены «Opus Dei» и «Легиона Христа». Они методично продвигали своих ставленников вверх по политической лестнице во многих странах мира, чтобы после его смерти избрать папой кого-то из своих.

«Я должен с ними покончить», — сказал он себе.

С момента своего прихода к власти он рассчитывал выбить почву из-под ног своих противников, столкнув лбами «Opus Dei» и «Легион Христа» с помощью иезуитов, имевших определенный вес на американском континенте. Со всеми возможными предосторожностями рабочие комитеты начали действовать за пределами Ватикана, чтобы всесторонне изучить этот вопрос. У папы было достаточно времени, чтобы задолго до своего избрания подобрать среди святых отцов, входящих в Конгрегацию Доктрины Веры, преданных ему людей.