Владимир Ераносян - Акула шоу-бизнеса Страница 23

Неожиданно Магистр замолк, словно его укусила гадюка. Вены на шее вздулись, скулы задрожали, предворяя истошный крик отчаяния и ужаса. Он орал, будто его резали на куски, будто его сердце вырвали из груди. Лорд, отпрянув сперва в сторону от испуга, мгновенно оценил обстановку. Та нищая бабка, вынырнувшая из-за дерева подобно невидимке, стала причиной этого ужасного крика. Спустя секунду Магистр стоял в центре плотного кольца телохранителей, не прекращая панически орать. Старушка, целью появления которой было заурядное попрошайничество, сама до смерти испугалась и теперь решила ретироваться. Она заковыляла на своих кривых с закупорками вен ногах в глубь палисадника, но тут произошло страшное.

— Убейте ее, убейте! — плакал как младенец глава организации, — застрелите ее, пожалуйста!

Профессионалам не надо было долго объяснять. Они выпустили в старушку не меньше дюжины пуль. Бабушка, залитая кровью, упала в траву, держа в одной руке корявую палку, а в другой обглоданную баранью кость — ее несостоявшийся ужин.

Что случилось? Зачем? Почему? Лорд не мог прийти в себя. Все произошло как в тумане. Уму непостижимо, как могло такое случиться. Он не мог найти объяснения.

Магистра в невменяемом состоянии отвели на второй этаж ресторана, в спальню. Там он накачался валерианкой. Детский страх не отпускал. Неужто она вернулась?! Она вернулась за ним?! Надо бежать! Кошмар из детства бомбил мозги, но разум все же кое-как глушил сумятицу в голове, а изрядная доза настойки валерианы клонила ко сну. Он уснул, проснувшись утром в нормальном состоянии. Разум прижег своим практицизмом безосновательные страхи, вернул к реальности. И слава Богу. Навязчивый пульсатор давал о себе знать все реже и реже, потихоньку затухая. "Нет, она мертва, мертва. Она больше не сможет меня убить. Я убил ее!"

Магистр укатил утром на своем "мерседесе", ни с кем не попрощавшись. Старуху закапывали небрежно, как дохлую кошку. Лорд наблюдал за тем, как молодчики из телохранителей Рапопорта хоронили безвинную жертву. Ну и что? Разве мало их было. Этих безвинных? Он успокоил себя в очередной раз. Но на сей раз его спокойствие было зыбким, как спокойствие людей, проживающих в сейсмической зоне. Теперь Лорд знал точно, что Соболь — Магистр ненормальный. В этом объяснение всего, что уже было, что есть и что еще будет. У Магистра был страх — это также установил Лорд, ему надо было узнать это не ради занесения факта в летопись великих свершений главы Ордена Кесаря, а из собственного любопытства. Страх главаря Ордена не относился к общепринятым понятиям страха. В его боязни просматривалась аномалия. Да, Лорд служил сумасшедшему. Но… история делалась людьми не совсем здоровыми. "Гитлер — сифилитик с удаленным яичком, сексуальный извращенец, Наполеон — сексуальный маньяк, комплексующий из-за своего карликового роста, прямо как я, — размышлял Лорд. — Сталин мнительный параноик, страдающий манией преследования, Цезарь — эпилептик, Рузвельт — калека, Черчилль — ожиревший боров. У всех великих что-то не того. Чем хуже Магистр? Ничем. Млеет от ужаса при виде бабушек, но все-таки успевает, цепенея от страха, отдать приказ на поражение. Жалко бабульку, но, похоже, она стала жертвой истории".

Лорд вызвал своего шофера и вскоре ехал в своем "линкольне" обратно в Москву.

До выборов в президенты России оставались считанные дни, точнее, ровно две недели. Программа "Взлеты и падения" во всех телевизионных рейтингах прочно держала первое место, ведущему, Валерию Закутскому, не давали прохода журналисты. Он раздавал свои интервью направо и налево. Рекламные щиты с его портретом усеяли московские проспекты. Целая река чернил ежедневно утекала на автографы. Дома у Валеры скопились сотни писем, факсов с предложениями новых проектов программ на разных каналах, конкурирующие телекомпании пытались его переманить, предлагали даже главные роли сразу в двух отечественных телесериалах. Один чокнутый клип-мейкер настойчиво подсовывал фонограмму с какой-то попсой, уверяя, что такой раскрученной фигуре, как Закутский, достаточно просто открывать рот, чтобы стать секс-символом номер один.

Руководство компании пошло дальше — ему подарили новехонькую "ауди-100" цвета "дымчатая роза". Ключи от машины вручил Лорд. Валера принял дар без малейшего стеснения. И когда он задумывался об этом, его мучила совесть, но инерция удаляла его все дальше от угрызений, рельсы были скользкие, колеса смазанные — мчали как по маслу. Ошеломляющий успех! Кто откажется от такого. Возможно, такие найдутся. Теоретически. А на практике? А у многих ли случается так попрактиковаться? В роли звезды? Таких — единицы.

Новая машина, искушающе поблескивая на солнце, ждала хозяина на стоянке телецентра. Валера, заканчивая рабочий день и подходя к стоянке, всякий раз сознательно косил свой взгляд в сторону, противоположную месту парковки подаренной иномарки. Время шло томительными днями, а он все не забирал автомобиль. На любопытные вопросы сторожей: "Чего на "ауди" не ездишь?" — не отвечал, молча усаживался в "восьмерку" и выезжал в путь к дому. Ключики бряцали дьявольским колокольчиком в увесистой связке разных ключей, Валере и вправду казалось, что у них какой-то особенный звон, будто и сделаны они не из металла вовсе, а из немыслимого космического сплава.

Двусмысленность, в которой пребывал Валера, скрючила свинцовыми зажимами его мозг. Ничего определенного для себя решить он не мог, его двойственная натура состояла из противоречащих друг другу ингредиентов, таких же немыслимых, каким ему представлялся сплав ключей от "ауди".

Он искал встречи с Инессой, в глубине души осознавая, что лишь она способна излечить его раздвоенную душу, успокоить его нервы и помочь сделать окончательный выбор. Но вскоре он понял, что поговорить с Инессой наедине не удастся, ее опекали два динозавроподобных субъекта. Это трудно было назвать охраной, Лорд придумал хитроумную разновидность издевательства. "Телохранители" отходили от Инессы максимум на пять метров, что послужило студийным острякам темой их колких намеков типа: "За нами бы так мужики (или девки, в зависимости от пола шутников) бегали".

Инесса не показывала виду, что также нуждается во встрече с Валерой, чувствуя, что день кульминации близок. Она боялась упустить свой шанс отомстить убийцам. За Валеру она переживала не меньше, но что-то внутри придавало силы. Они не должны спасовать. И если Валера отступится от ее плана, тогда все потеряно. Нет, он не тряпка.

Началась вторая неделя июня. Валере было худо. Ночами он маялся бессонницей и лишь временами проваливался в зыбкое забытье. Не хватало воздуха, накатывало удушье. Утром вставал разбитый, под глазами багровели мешки. Садился на постель, измученный, в испарине, отчетливо понимал — изводит страх. Долго стоял под холодными струями душа, терпел. Натягивал на озябшее тело махровый халат, постоянно стонал в бессильной ярости.

И так день за днем. Измотала, скрутила злая трусость, консолидировалась с подлостью. Одержит ли верх малодушие? Позволит ли он себя заковать сытой подлости? Он не мог осилить двоякую суть свою, будто организм не принадлежал ему, а был лишь полем битвы рукоположенного Господом ангела и коварного слуги Вельзевула.

Валера всасывал в себя цистернами сигаретный дым, проклиная свою слабость, но вместе с тем он точно знал, что пока не созрел для поступка. Легко сказать — попробуй выполнить этот план, что придумала Инесса. В одном она права — полагаться на ФСБ еще опаснее. Кто их знает, у этих ребят другие принципы. Можно запросто угодить в сети Лорда и компании. Может, эти парни только и ждут, когда хранители кассеты попытаются сплавить ее органам. У них с органами свои взаиморасчеты — известное дело. Иначе бы Лорд не стал такой шишкой в телеиндустрии. Не дали бы. Государство не так глупо. Неужели в Кремле слепцы заседают — не видят, что творится на большинстве каналов, как из них усиленно лепят продажных вурдалаков, тиранов, народных кровососов и как пропагандируют Егора Злобина с товарищами.

Бесполезно было углубляться в политические дебри. К тому же это мысленное бегство в предвыборные джунгли не помогало выбраться из собственных душевных лабиринтов.

Однажды выдался дождливый день. Казалось, Грозное небо захотело напомнить лету в самом его начале, чтобы не очень-то о себе мнило, мол, есть времена года и покруче. Тяжелым серым потолком провисли тучи, на асфальте пузырились лужи. Валера, истощенный постоянным бодрствованием, рухнул в кровать и на удивление быстро заснул.

Молния электрокардиограммой рассекла небосклон: ахнул гром, распахнув ударной волной незапертые на защелки окна. Шторы вздыбились как корабельные паруса. В оконном проеме огненный карандаш очертил живой лик Зини Брукмана.