Уоррен Мерфи - Вторжение по сценарию Страница 23

– Корейского я тоже не знаю, – сухо проговорил редактор.

Чиун расслабился. Потрясающе – этот человек, явно неграмотный, работает редактором одного из крупных журналов! Нужно не забыть захватить с собой папку, подумал Мастер Синанджу. Он не позволит Смиту запятнать свою репутацию как поэта всякой чушью!

– Ну что ж, эти вырезки ничего мне не говорят, но по ними стоит ваше имя, а Милбурн сообщил, что с рекомендациями у вас все в порядке. Так что можете считать, что вы приняты.

– В своем деле я лучший, – заверил МакДэвида Чиун.

– Я поговорил с пресс-секретарями «Красного Рождества», и, вообще-то, они не рвутся пускать кого-нибудь на съемочную площадку уже сейчас. Но Бронзини удалось их переубедить, так что можете считать, дело в шляпе. Я тут составил парочку договоров. Нам нужно получить интервью с самим Бронзини, статью о съемках, краткий очерк о режиссере, а остальное – на ваше усмотрение. Разнюхайте, кто еще участвует в съемках, побеседуйте, и присылайте материал, а мы уж тут разберемся.

Взяв листки с договорами, Чиун пробежал глазами пункт о гонораре, и глаза его превратились в две узенькие щелочки.

– А вы не печатаете стихов? – неожиданно спросил он.

– Сейчас этим никто не занимается.

– Я говорю не об американской поэзии, а о венце корейского стихосложения. Унг. – Будьте здоровы.

На лице Чиуна отразилось негодование.

– Это название стиля, – сказал он. – Недавно я как раз закончил оду, посвященную таящему леднику на горе Пектусан. Это одна из величайших гор в Корее. В моем произведении шесть тысяч восемьдесят девять строф.

– Шесть тысяч строф! Да при цене доллар за слово, это поглотит половину нашего годового бюджета!

– Возможно, – с надеждой в голосе сказал Чиун.

– К сожалению, мы не публикуем стихов, – покачал головой МакДэвид, показывая на висящий на стене стенд.

Проследив за его рукой взглядом, Чиун увидел, что весь стенд увешан обложками журналов. Последнее детище дизайнеров из «Звездного дождя» изображало полуголую блондинку на фоне космического корабля. На обложке другого журнала, называвшегося «Фантасмагория», человек в кожаной маске разделывал труп молодой девушки. Снято все это было настолько правдоподобно, что Чиуну стало интересно, уж не для каннибалов ли предназначено подобное издание. Еще один журнал, «Мертвая хватка», по мнению Чиуна, печатался для пит-булей, или, возможно, их хозяев. Рядом с ним был прикреплено издание под названием «Звездные Герои».

– И что, люди это читают? – поморщился Чиун.

– Большинство просто разглядывает фотографии. Да, кстати, чуть было не забыл. Я хотел дать вам несколько рекомендации, чтобы вы представляли себе принятый у нас стиль. Пишите только в настоящем времени, побольше цитат...

Чиун принял из рук редактора стопку журналов, незаметно подсунув под них и конверт с поддельными вырезками Смита.

– Я внимательнейшим образом их изучу, – пообещал Мастер Синанджу.

– Договорились, – кивнул Дональд МакДэвид, и потянулся за чашкой с кофе. Сделав глоток он выругался: «Совсем остыл!», и переключился на «Доктора Пеппера», но оказалось, что тот успел выдохнуться. Откинувшись на спинку кресла, МакДональд прокричал в дверь:

– Эдди! Принеси-ка мне молока.

– Вам вредно пить молоко, – сообщил Чиун. – Оно сужает кровяные сосуды.

– Ничего, до первого инфаркта можно не дергаться, – махнул рукой МакДональд. – И последнее. Все права принадлежат нам.

– Пожалуйста, – отозвался Чиун, добавив, – Охотно уступаю свое право голоса на условиях «доллар за слово».

Взяв принесенный помощником стакан молока, Дональд МакДэвид оглушительно расхохотался, и, в порядке эксперимента, отхлебнул оттуда.

Скорчив мину, он взял стоявшую за телефонным аппаратом солонку, и, к вящему ужасу Чиуна, от души посолил молоко, а затем залпом выпил все до последней капли.

– Первый материал должен оказаться у меня через две недели, – сказал редактор, вытирая капельки молока со щетины.

– Если вас здесь не будет, кто следующий на очереди? – поинтересовался Чиун.

Выйдя на улицу, Чиун остановил такси, и попросил отвезти его в аэропорт Ла-Гардия, где и рассчитался с водителем, набрав всю сумму мелкой монетой.

– Как, а чаевые? – взревел шофер.

– Спасибо, что напомнили, – поблагодарил Чиун, вручая ему стопку журналов. – «Мертвая хватка»! – крикнул ему вслед шофер. – Да на черта мне это нужно?

– Изучите эти издания, проникнитесь скрытой в них мудростью. Тогда, возможно, и вы достигнете того возвышенного состояния души, когда вам будут платить по доллару за каждое слово.

Глава 9

Джиро Исудзу был чрезвычайно расстроен.

– Я приношу глубочайшие извинения, – сказал он, опустив глаза и поклонившись чуть ли не до самой земли. Поднимался ветер, и песчинки вертелись в нем хороводом, залетая всюду, куда только было можно. Римо захотелось узнать, пытался ли японец изобразить своим поклоном смирение, или же это он просто хотел защититься от летящего ему в лицо песка. Вся эта сцена происходило неподалеку от раскинувшейся лагерем киносъемочной бригады.

– Они вели себя, как будто дорога принадлежала им одним, – возбужденно рассказывала Шерил.

– Японские статисты не говорить по-английски, – сказал Исудзу. – Я обещаю сделать им строгий выговор.

– А как насчет моего автомобиля? – сурово заметила Шерил.

– Студия возместит вам убытки. Можете взять любую машину на выбор. Если вас устроит микроавтобус Нишитцу, то мы согласны поставить на него салон «люкс».

– Хорошо, – смягчившись, сказала Шерил. – Но я не стану брать модель «Ниндзя». Говорят, они переворачиваются, стоит только ветру подуть не с той стороны.

– Замечательно. И я еще раз прошу прощения за причиненные вам неудобства. А теперь, если вас не затруднит, у нас есть проблема, решить которую можете только вы. «Звездный дождь» направляет к нам корреспондента.

Я не хотел, чтобы съемки освещала пресса, но Бронзини-сан настаивает. Мы не смогли договориться. Займетесь этим корреспондентом, хорошо?

– Да. Все-таки, лучше, чем каждый день ездить с утра за почтой.

– Кстати, график съемок изменился. Пробные съемки начинаются завтра.

– Но завтра до Рождества останется всего два дня. Съемочной бригаде это не понравится.

– Вы забывать, что они японцы. Им все равно, что Рождество. А если американцам не нравится, то могут поискать себе другую работу. Съемки начинаться завтра.

Выдав руководящие указания, Джиро Исудзу отправился по своим делам, ни на секунду не расслабив выпрямленной, словно по линейке, спины.

– Какие здесь, интересно, американцы? – пробормотала Шерил. – Бронзини, консультант по военным вопросам, и я, бедняжка?

– Ну что ж, – со вздохом добавила она, – вот вы и познакомились с Джиро. Впечатляет, а?

– Разве Нишитцу производит автомобили? – невпопад спросил Римо.

– Они производят абсолютно все, и ведут себя, как будто Вселенную создали именно они. Ладно, думаю, мне стоит заняться этим журналистом.

Увидимся, когда начнутся съемки.

– А где мне найти... – Римо запнулся, и заглянул в свой словарик, ...заведующего дубляжем?

– Вот так вопрос, – на ходу ответила Шерил, направляясь к одной из палаток. – Найдите помрежа с рацией, и попросите связаться с Санни Джо.

Римо огляделся. Палатки стояли в неглубоком котловане, вырытом бульдозерами, которые все еще трудились неподалеку, делая насыпи для защиты от ветра. Вокруг, словно муравьи, суетились рабочие, исключительно японцы.

Увидев у одного из них рацию, Римо поймал этого человека за шиворот.

– Выручи меня, приятель, – сказал он, – я ищу Санни Джо.

– Сони Джо?

– Можно сказать и так.

Нажав на кнопку рации, японец затараторил что-то в прикрепленный к отвороту куртки микрофон. Из многочисленных гортанных фраз Римо понял только «Сони Джо».

Наконец японец оторвался от разговора и махнул рукой на север.

– Сони Джо там. О'кей?

– Спасибо. А как его узнать?

Японец отрывисто мотнул головой.

– Не понимать английски. О'кей?

Римо понял, что общего языка они не найдут, и поплелся в указанном направлении. Заглянув в словарик, он выяснил, что «помреж» означает «помощник режиссера». Интересно, как человек может стать помощником режиссера в американском фильме, не говоря при этом по-английски? недоуменно подумал он.

Перелезая через дюны, он все время искал взглядом Бартоломью Бронзини, но всемирно известного актера словно след простыл. Кроме того, Римо был очень удивлен, не обнаружив вокруг кактусов. Пустыня представляла собой бесконечное море песка, лишь кое-где попадался низкорослый кустарник.

Оглянувшись, Римо понял, что за ним не остается никаких следов, и, чтобы не привлекать внимания, перенес всю тяжесть тела на носки. Теперь досужий следопыт подумал бы, что здесь проходил двенадцатилетний мальчишка.