Юлий Дубов - Большая пайка (Часть вторая) Страница 23

Колоссальная дыра, пробитая льготниками в таможенной границе России, мгновенно заполнилась товарами, ввозимыми в страну по баснословно низким ценам. Крупнейшими импортерами водки, табака, автомобилей и прочего подакцизного изобилия в одночасье стали общества слепых, глухих и инвалидов детства. Пивной бизнес пошел через непонятно как примазавшуюся к указу Ассоциацию жертв сталинских репрессий. Коммерческие организации спортсменов протаскивали через границу эшелоны с фальшивым "Абсолютом" и фуры с "Мальборо". Официальный бизнес должен был либо закрываться, либо идти на поклон к льготникам. Десятки миллионов долларов, за которые покупалось право работать в льготном режиме, потекли в швейцарские, кипрские и багамские оффшоры, где они оседали на неведомых номерных счетах, после чего материализовались в виде каменных замков с бассейнами и мавританскими башенками. Ближнее Подмосковье превратилось в грандиозную строительную площадку. Цены на недвижимость взлетели до небес.

– Через кого работаешь? – допытывался один коммерсант у другого в ресторане "Ле Шале", макая дольку апельсина в расплавленный шоколад.

– Через "слепых". А ты?

– Через "афганцев". Валеру Радчикова знаешь? Сколько твои берут?

– Половину с таможни. А твои?

– Примерно столько же. Совсем оборзели. Еще грозятся поднять.

– Как ты думаешь, сколько все это продлится?

– Черт их знает. Пока правительство не поумнеет. Ты посчитай, если все платить по закону, сигареты в рознице будут дороже, чем в Нью-Йорке. Это видано? Согласен со мной?

– А ну как прикроют лавочку?

– Не прикроют. Тут такие бабки крутятся... Знаешь, какая пальба поднимется?

Бабки и вправду крутились баснословные. Весь российский импорт ушел в льготное подполье.

– Послушай, – сказал Виктору золотоискатель, ловко опрокидывая рюмку водки и бросая ей вслед зажаренную на гриле креветку. – Хочешь стать бароном?

– Каким бароном, Саша?

– Обычным. Нашим российским бароном. И наследственным дворянином.

Виктору стало смешно. За две недели плотного общения с малым бизнесом в лице золотоискателя Саши и музыканта Геры он увидел и услышал многое. Как без пропусков, пренебрежительно махнув рукой, входят в таможенный комитет. Как ленивым голосом делается телефонная выволочка заместителю министра финансов. Как от двух-трех тихо сказанных слов слетает гонор с оборзевших подольских бандитов. Но наследственное дворянство – это было что-то новенькое.

– А что для этого нужно? – на всякий случай поинтересовался Виктор.

– Да ничего особенного. Скажи, Гера. Рекомендации двух графов.

– С этим плохо, – признался Виктор. – У меня столько знакомых графов нету.

– Как это нету! А мы на что? Граф Александр Пасько и граф Герман Курдюков. Ну так как, хочешь?

Дня через два графья Пасько и Курдюков притащили Виктору свернутую в трубку бумагу и продолговатый деревянный ящик. Из трубки свисало что-то круглое на витом желтом шнуре.

– С баронством промашка вышла, – сокрушенно признался граф Пасько. – Пошли мы договариваться, а нам – по соплям, чтобы не жмотничали. Такой, говорят, уважаемый человек, а вы его – в бароны. Так что поздравляем тебя с княжеским достоинством.

Трубка оказалась свернутой грамотой. На документе, изукрашенном портретами всех царей и императоров, было множество печатей и витиеватых подписей. В деревянном ящике находилась сабля, на клинке которой Виктор прочел надпись славянской вязью: "Его светлости князю Виктору Сысоеву за заслуги перед Отечеством".

– Это кто же такие шутки шутит? – спросил Виктор, изумленно изучая саблю.

– Есть один придурок, – уклончиво ответил граф Саша. – Он уже многих произвел. И Ельцин у него князь, и Алла Пугачева. Так что не сомневайся.

– Давай, ваша светлость, наливай, – вмешался граф Курдюков. – Чай, не побрезгуешь отметить это дело с нашими сиятельствами.

– А это, – сказал Саша, выпив за здоровье новоиспеченного князя и дворянина, – передашь своему шефу. – Он показал на еще один рулон и второй ящик, поставленные гостями в угол. – Ему тоже обломилось. Да, кстати. У тебя жена есть?

– В разводе, – признался Виктор. – А что?

– Жаль, – огорчился Саша. – И к ней относится. Была бы теперь княгинюшка. Так что имей в виду. Будешь снова жениться, выбирай тщательнее. Не дворняжку.

Графья-дворяне оказались веселыми ребятами. К документам, которые сочинял Виктор, чтобы придать торговле таможенными льготами юридически безупречный вид, они относились легко -перебрасывали их друг другу через стол, перешучивались.

– А можем мы здесь использовать, например, вексель? – спрашивал Виктор, морща лоб.

– Можем, – охотно соглашались графья. – Можно вексель. Можно шмексель. Нам все едино.

Когда же Виктор начинал изображать на бумаге схемы передвижения товарных потоков и денег, графья придвигались поближе и умолкали, внимательно наблюдая за квадратиками и стрелочками и тщательно изучая проставляемые в кружках цифры прибыли, оседавшей в разнообразных местах. Иногда дворяне переглядывались, кто-нибудь из них брал мобильный телефон, отвернувшись, набирал номер и, отойдя к окну, что-то еле слышно бормотал в трубку. Возвращаясь, кивал, и обсуждение продолжалось. Или говорил: "Хватит на сегодня. Завтра докуем", – и назавтра в сысоевские схемы вносились некоторые уточнения.

Самая большая проблема упиралась в счет, на котором должна была концентрироваться вся выручка за машины. Виктор настаивал, чтобы этот счет принадлежал "Инфокару".

– Поймите, – убеждал он, – если хоть копейка уйдет мимо нас, меня никто не поймет. Мне просто не разрешат этого сделать. У нас за всю историю не было случая, чтобы мы работали с чужих счетов.

Графья стояли насмерть.

– Ты вот это видишь? – Граф Гера тыкал пальцем в таможенный штамп на контракте с "Полимпексом". – Контракт зарегистрирован. И никто больше в таможню ни с какими исправлениями или дополнениями не сунется. Понял? Нарушать законы мы тоже не будем. Мы их уважаем. – Он подмигивал Виктору. – Пойми, чудак, если мы сделаем точно так, как написано, у нас потом проблем вовсе не будет.

В чистоту намерений обоих графов Виктору очень хотелось верить. Но было боязно. Фактически речь шла о том, что на счете Ассоциации содействия малому бизнесу в некоторый момент должна оказаться астрономическая сумма денег. И исключительно от подписи какого-то Горбункова, которого Виктор в глаза не видел и о котором сами графья пренебрежительно говорили как о зиц-председателе, зависело, будет ли эта сумма конвертирована в валюту и отправлена по указанному Виктором адресу или же, как это много раз случалось, бесследно пропадет. "Никакого бизнеса на доверии", – стучала в мозгу у Виктора чеканная фраза Платона.

– А вот у "слепых", – начинал Виктор, уже обогатившийся кое-какими сведениями, – у "слепых" можно по их поручению платить за рубеж со своего счета...

– Ну и иди к "слепым", – разводил руками Гера. – Через год тебя возьмут за... за это самое место.

– Так с ними же черт знает сколько народу работает!

– Всех и возьмут. Можешь не сомневаться.

– Как же быть?

– Думай. И мы думать будем.

Наконец к Виктору пришла спасительная мысль.

– Ребята, мне нужны гарантии, – сказал он графьям, пригласив их как-то вечером в "Метрополь". – Вы ведь не сами по себе. Кто-то же за вами стоит. Тот, кто все это устроил. Познакомьте.

– Это тебе не нужно, – категорически заявил Гера. – Забудь. И вообще, мы уже с тобой кучу времени потеряли. Пока мы тут возимся, люди вовсю бабки делают.

Саша молчал, поглядывая на Виктора через стол, а в конце ужина неожиданно спросил;

– Так что, хочешь с нашим домовым поговорить?

– Хочу, – признался Виктор. – А почему с домовым?

– Да так, прозвали... Вроде как нечистая сила, но одомашненная. Я ему скажу.

Домовым оказался герой Афгана полковник Беленький. Скрипя протезами и морща покрытое красными пятнами ожогов лицо, он слушал сбивчивые объяснения Сысоева.

– Ну и что? – спросил он. – И вся проблема? Да хрен с ним! Гера! Сколько у нас сейчас на счете? В Швейцарии? Запузырь ему двести штук куда скажет. Вот и будет ему гарантия. А из Ассоциации гони деньги траншами тоже по двести штук. Понял, Витек? Я тебе вроде как кредит даю. Ну, скажем, под десять процентов годовых. Ежели тебе в течение двух дней из Москвы деньги не поступили, эти двести тысяч твои. И разбегаемся. А если все в порядке, то, когда все закончим, вернешь мне двести двадцать. Тебе гарантия нужна? Бери, пожалуйста. Не бесплатно, конечно. Ну что, сиятельства хреновы? – обратился он к графьям. – Учитесь коммерции. Вы там две недели ковыряетесь и ни хрена, а я за пять минут двадцать штук срубил,

– Паша, – обратился к нему Виктор, перешедший с полковником на "ты" с первой же минуты, – у меня один вопросик есть. Ответишь?

– Валяй.

– Ты ведь афганец? Почему ты в этой Ассоциации, а не в их фонде?