Убийство в лунном свете (ЛП) - Браун Фредерик Страница 23

Я отыскал раздел по психологии. Там было всего несколько книг о душевных болезнях и психических нарушениях, и только в одной из них мне встретилась ликантропия в указателе. Я перенёс эту книгу к себе на столик. Увы, специальное указание на ликантропию обернулось лишь несколькими абзацами и одной краткой историей болезни. Прочесть всё это заняло лишь несколько минут, даже при том, что я продолжал наблюдать за входной дверью.

Вскоре дверь раскрылась, и появился некто из семейства Кингмэнов, но не тот, кто мне был нужен. Это был шериф собственной персоной. На долю секунды я уж решил, что он каким-то образом узнал о нашем с Молли свидании и явился сюда предотвратить его и устроить мне разнос. Но поймав мой взгляд, он кивнул мне, после чего прошёл к столу дежурного библиотекаря, так что его появление здесь оказывалось простым совпадением. А уж я догадывался, что ему было нужно.

Когда библиотекарша поднялась из-за своего стола и повела шерифа к полке с книгами по психологии, я убедился, что прав. Всё же у меня ещё оставалась надежда, что он уберётся из библиотеки до прихода Молли, ведь было ещё только без пяти три.

Я зашагал к полке, где мисс Уиллис уже начала вынимать книги и просматривать их, и спросил, не ликантропией ли интересуется шериф, на что получил утвердительный ответ.

— Я только что сам всё это просмотрел, — объявил я. — Единственная книга, в которой подробно о том написано, — вот эта. Я уже её прочёл, если вы хотите взять её с собой. — Разумеется, я не стал рассказывать, как мало та в себе содержит, чтобы шерифу не захотелось прочесть её прямо на месте.

Идея сработала:

— Прекрасно, — сказал шериф, — запишете её на меня, миссис Уиллис? — и убежал, держа книгу под мышкой.

Я перевёл дух, схватил с полки по психологии первую попавшуюся книгу и устремился с ней к своему столику. Там я посмотрел название. На обложке значилось: «Сексуальная жизнь неженатых мужчин». Пришлось мне быстренько менять её вновь, пока Молли Кингмэн не пришла и не застала меня за подобным чтением! Эх, узнай я об этой девушке побольше, мне следовало бы лишь подивиться этому знаку судьбы, но такой возможности ещё не представилось — за такой-то короткий срок!

Мне не улыбнулись ни «Сексуальные отклонения», ни «Как заводить друзей и влиять на окружающих», а остановился я на «Искусстве рассуждать» — это искусство иногда может прийтись весьма кстати; может, и совсем скоро.

Но прочесть я успел всего страницу: пришла Молли. Я едва не вскочил из-за стола, но она, поймав мой взгляд, едва заметно покачала головой; похоже было, что ей не хотелось дать знать мисс Уиллис, что у кого-то здесь рандеву. Так что я вновь сунул нос в свою книгу, если и не в искусство рассуждения, пока Молли не обменялась с библиотекаршей парой реплик, после чего последняя удалилась.

Молли Кингмэн заняла место за столом дежурного; я подошёл к ней и поинтересовался:

— Прошу прощения, а нет ли у вас тут чего почитать?

Вышло не слишком остроумно и впечатления на неё не произвело. Молли так на меня взглянула, что я почувствовал себя неловким глупцом. Взглянув на неё в ответ, я подумал: «Это конец», хотя вслух не сказал. Правда, у меня это, должно быть, было написано на лице, поскольку Молли слегка порозовела и опустила глаза на стол перед собой.

— Простите, — сказал я.

Она вновь подняла взор:

— За что?

— За то, что я вас смутил. Вчера я был развязен, и сегодня опять начал в том же духе, просто взял и начал. Но мне самому не нравиться быть таким, честно.

— А вы и не такой, честно. Я поняла это почти сразу.

Сомнительно, подумалось мне, слишком уж я выпендривался. Мне оставалось лишь мечтать о ещё одном денёчке в Тремонте.

Затем вошли двое посетителей, чтобы вернуть взятые книги, и я вынужден был отступить в сторону. А одна женщина, чёрт её дери, и вовсе отхватила добрый кусок нашего времени, задав вопрос, который вынудил Молли отправиться сначала к ящикам с указателями, а затем и к полкам с книгами.

Правда, это дало мне возможность понаблюдать её в движении. По-над раскрытой книгой, которую я подобрал с её стола и притворился, что просматриваю — кажется, не вверх ногами, — я мог наслаждаться видом её изящных движений, пока она переходила с места на место, стояла прямо либо нагибалась у картотеки указателей, а затем возвращалась назад к столу.

Было в ней что-то этакое; какие-то свежесть, сладость, что отличали её от любой другой когда-либо знакомой мне женщины. Речь тут шла не об одной лишь красоте; я видал и более красивых. Не часто, но встречались и посовершеннее. И нельзя это было назвать особой индивидуальностью, хотя таковая и присутствовала. В общем, я не знаю.

Она вновь вернулась за свой стол, и я произнёс:

— Молли, — а она ответила:

— Что?

Я секунду думал, а затем сказал:

— Ничего, полагаю.

Она рассмеялась. Я хмыкнул и сказал:

— Вероятно, я немного пьян. Не от алкоголя. Сколько ещё вам предстоит сидеть здесь и притворяться библиотекарем?

— Полчаса. Стоматолог сейчас, вероятно, уже подпиливает Дороти новую пломбу. Только…

— Что же?

— Если вы собираетесь предложить мне потом сходить куда-нибудь, то я, Эд, не могу. Мне не следовало признаваться, что я буду здесь сегодня заменять. Я не смогу… продолжать видеться с вами.

В этом была моя собственная оплошность: я чересчур спешил. Теперь это было ясно. Выход оставался только один — немедленно разворачивать судно. Я усмехнулся и произнёс:

— Я ведь вам ещё и не предлагал. С чего вы взяли?

— Судя по той манере, в какой вы начали.

— В такой манере я разговариваю со всеми девушками. Особенно когда я попадаю в какой-нибудь город всего на один день и могу не заботиться о последствиях. Таково одно из преимуществ моей профессии.

— Так здесь вы вправду работаете над каким-то делом?

— Я-то думал, — ответил я, — что в Тремонте это известно всем и каждому. Такой секрет полишинеля. Спросите Торговую палату, есть там один по имени Сет Паркинсон. Он вам расскажет.

— А что он мне расскажет?

— Что я произвожу совершенно открытое, дружелюбное расследование деятельности некоего Стивена Эмори. То есть, дайте мне только начать! Я ведь попутно ещё и практикующий волк-оборотень, что, главным образом, и отнимает всё моё время.

Так вот балагуря, я отвлекал её от мысли никогда больше со мной не встречаться. Она продолжала расспросы:

— Почему волк-оборотень?

— Нормальным волком быть у меня не получается, — продолжал я объяснять. — Ниша занята. Местность ими просто кишит, даже Тремонт.

— Что не так с Тремонтом?

— Слишком далёко от Чикаго. Изо всего, что с ним не так, могу вспомнить пока только это. Видите тот «кадиллак» прямо у входа?

Молли кивнула, взглянув через стекло.

— Как-нибудь у меня тоже такой будет, — сказал я. — Тогда Тремонт перестанет быть таким далёким. А может, я и тачкой попроще удовольствуюсь.

Молли всё не сводила глаз с «кадиллака».

— Да уж, — проговорила она, — ехать на таком — это, должно быть, ого-го…

— Давай угоним.

— Вы шутите, Эд? — Она, конечно, тут же оторвалась от машины и воззрилась на меня. — Он что — ваш?

— Нет, но меня пускают за руль. Он принадлежит нашему клиенту; мы одолжили его для этого дела. Так что, если ваша Дороти не опоздает, мы сможем прокатиться. — Тут я понизил голос. — Шериф нам ничего не сделает: он сейчас на Дартаунской дороге.

С каким же изумлением она вытаращила глаза! А я ещё более понизил голос:

— Агентство Старлока всё видит, всё знает.

Тут к нашему столу подошёл мальчик, неся охапку книжек с картинками, и Молли отвлеклась, чтобы проштамповать их. Когда она покончила с этим занятием, я продолжал:

— Агентству Старлока известно даже, что ваш шериф терпеть не может частных детективов. Но раз он уехал к западу, мы поедем к востоку.

— Но Эд, меня же увидят. В городке наших размеров…

— Мы окажемся за городской чертой во мгновенье ока.