Скотт Макбейн - Сребреники Иуды Страница 24

Санитар посмотрел на табличку.

— Два дня назад. Самоубийца.

— Вы что-нибудь видите?

— Что значит — вижу? — Санитар пожал плечами.

— А, не важно.

Пол принялся открывать холодильные камеры, смотреть даты смерти. Значит, аура не покидает человека в течение трех дней, только становится слабее.

Он успел закрыть дверцу холодильника и повалился на пол, потому что его тело вдруг рассыпалось на мелкие кусочки. Сильно болело в области сердца. Затем начались судороги. «Я умираю, — подумал он. — Вот, значит, как выглядит смерть!»

— Проснись. — Рядом на коленях стояла Хелен. Сколько прошло времени? Минута? Час? Сутки?

— У меня был сердечный приступ?

— Да нет же, — беспечно проговорила она. — Ты просто упал в обморок.

— Нет, это был не просто обморок, — глухо пробормотал Пол. — Как ты здесь оказалась?

— А ты?

— Это трудно объяснить.

— Неужели? — Она помогла ему подняться. — Скоро ты почувствуеш ь себя лучше.

Так оно и случилось. Пол присел на стул, она погладила его плечо, и тошноту с ознобом как рукой сняло. По телу разлилось приятное тепло.

Хелен со значением посмотрела на него.

— Мне нужно идти. А тебя там ждет жена.

Пол наклонился за бумажником, который выпал из внутреннего кармана пиджака. А когда поднял глаза, Хелен уже не было. И тут же в морг вбежала Мэри, за ней сестра.

— Мы всюду искали тебя!

Шел третий час ночи, но Мэри, совершенно разбитая, продолжала сидеть в гостиной. В больнице Пола проводили в приемный покой, сделали кардиограмму. Никаких изменений в работе сердца не обнаружилось. Видимо, это действительно был обморок. Допытывались, как он оказался в морге, но Пол не мог вспомнить. Дома он сразу лег в постель, так что у нее не было возможности рассказать ему о других странных событиях, происшедших в этот день.

Женщина в красном платье, исчезнувшие четки, кот, странный полицейский, Рейчел и вот теперь Пол. Что все это значит? Кроме того, когда она вечером прослушала записи автоответчика, там было сообщение от Глории. Она на несколько дней уезжает погостить к приятельнице, какой-то Хелен. Тоже странно. Глория не могла уехать просто так, без предупреждения. И говорила она как-то непривычно — отрывисто, даже грубо. Может быть, разбудить Пола и обсудить это с ним?

И тут зазвонил телефон. Мэри вскочила, схватила трубку.

— Пол, извините, что звоню вам домой, — проговорил мягкий воркующий голос, — но в университете я не могла вас нигде найти.

— Кто это говорит?

— О… извините. Я хочу поговорить с профессором Стаффером. Это Сьюзенн.

— Какая Сьюзенн?

— Его студентка. Он должен был зайти ко мне сегодня. — Тон у девушки был неподобающе интимный. Как будто речь шла об очень близком друге. — Передайте, что я жду его завтра.

— Он, кажется, заболел, и я…

— Передайте ему, он поймет. — В трубке раздались короткие гудки.

Мэри посидела еще несколько минут, размышляя над странным звонком. Затем поднялась наверх, чувствуя во всем теле неимоверную усталость. Подташнивало. Ничего, вот Рейчел вернется, и все придет в норму. Она заглянула в пустую комнату дочки, затем в гостевую. Пол почему-то захотел спать именно здесь. Вспомнила о монете. Утром она лежала на ковре в спальне, а потом куда-то исчезла.

Мэри зашла в спальню, начала медленно раздеваться. «Значит, Пол завел себе новую подружку, которая не стесняется звонить ему домой даже ночью. Нет, больше я с этим мириться не намерена. Хватит. Рейчел выйдет из больницы, и мы отсюда уедем. Будь что будет».

Она выключила свет, и вдруг ее охватил необъяснимый страх.

Предчувствие скорой смерти.

Глава семнадцатая

…праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там.

За две тысячи лет существования Ватикана это, наверное, была первая подобная встреча. В личной часовне папы, вход в которую охраняли швейцарские гвардейцы, у витражного окна, изображающего Вознесение, сидели четверо: понтифик в белом, два кардинала в красном и отец исповедник в простой коричневой рясе.

— Кардинал Грациани не смог присутствовать, — сказал отец исповедник. — Он болен.

— Я знаю, — мягко произнес папа.

Бенелли посмотрел на сидящего напротив папу Иоанна XXV. Среднего роста, приблизительно под восемьдесят лет, худощавый, с лицом, изборожденным глубокими морщинами. Но когда понтифик улыбался, оно преображалось. Эту дивную улыбку Бенелли очень любил. Они виделись с папой почти каждый день, но все равно у него не пропадало ощущение, что он общается с особенным человеком, осуществляющим связь между физическим и духовным мирами.

Прикрыв глаза, папа прочел молитву, затем посмотрел на кардинала Бенелли.

— Давайте начнем.

Глава святой палаты осторожно извлек из сейфа понтифика старинный документ, написанный по-латыни почти тысячу лет назад. Перелистал хрупкие пергаментные страницы.

— Эти монеты — воплощенное зло. С момента предательства Христа они служат единственной цели — разрушать церковь, которую Он основал. В руках продавшего душу дьяволу каждый сребреник становится очень грозным оружием, — начал Бенелли. Присутствующие напряженно слушали. Бенелли продолжал: — Почему святому Петру не удалось добыть последние восемь сребреников, осталось неизвестным. Прошли века, и монеты начали возникать, одна за другой. И вскоре их обладатели становились одержимы злым духом до саморазрушения. Как сребреники возникают из безвестности и почему попадают в руки определенных личностей, мы не знаем, но замечено, что появление каждого из них всегда предвещает различные катаклизмы — землетрясения, извержения вулканов, голод, чуму. Первый из восьми сребреников Иуды, которые не успел очистить от зла святой Петр, попал в руки римского императора Диоклетиана. Находясь под пагубным влиянием этой монеты, Диоклетиан в 303 году начал гонения на церковь. Это была самая серьезная попытка уничтожить христианство в Римской империи. Объявив себя сыном Бога, Диоклетиан приказал арестовать все духовенство. Многих растерзали в Колизее дикие звери. Других подвергли ужасным мукам и отправили в каменоломни. И наконец, самое ужасное. Император вынудил самого понтифика, папу Марцеллина, старого, больного человека, воскурить фимиам языческим богам. — Бенелли на секунду замолчал. Вздохнул. — Бедный Марцеллин! Он не смог защитить веру, живым олицетворением которой являлся. И это чуть не погубило церковь. Позднее, в 304 году, он раскаялся, за что был обезглавлен. На следующий год Диоклетиан продолжил массовую бойню, но довести черное дело до конца ему не удалось. Он умер в 316 году, до того как сребреник Иуды исчерпал свою силу. Несколько безвестных героев веры похитили монету и перенесли в гробницу святого Петра, присовокупив к двадцати двум, которые уже там находились.

Кардинал Вышинский поморщился. Его мучила ужасная головная боль.

— Второй сребреник, — продолжал Бенелли, — попал в руки императора Юлиана, прозванного Отступником. Под влиянием роковой монеты он вдруг остро возненавидел христианство. Называл его «безобразной сказкой, придуманной галлийцами». Став в 361 году императором, он открыто перешел в язычество, лишил христиан гражданских прав, неустанно подвергал гонениям, сжег церкви. Он осквернил также останки святых, безуспешно пытаясь найти гробницу святого Петра. Своей жестокостью он превзошел даже Диоклетиана…

— Почему он не смог уничтожить христианство? — спросил отец исповедник.

Бенелли пожал плечами.

— Думаю, слишком доверился силе сребреника Иуды. К тому же природа монеты такова, что она предает даже тех, кто ею владеет. В 363 году, в самый критический момент для христианства, Юлиан был смертельно ранен копьем в битве с персами у ворот Ктесифона, неподалеку от современного Багдада. Ему было тогда тридцать два года. Кто бросил копье, так и осталось неизвестным. Но его назвали «копьем возмездия», и последние слова Юлиана, обращенные к своему злейшему врагу, были: «Ты победил, галлиец».

Этот сребреник Иуды также оказался в гробнице святого Петра, которая была к тому времени скрыта под главным алтарем первого собора. Через несколько лет после гибели Юлиана по Риму распространился слух, что он согласился служить дьяволу в обмен на императорскую корону. Святой Иероним назвал его продавшим душу.

Силы зла терпеливы, и следующая монета, третья, появилась только через несколько столетий. В 846 году она попала к предводителю сарацинов, когда он высадился со своим десятитысячным войском в Италии. Они вошли в Рим, почти не встретив сопротивления, и немало пролили крови ненавистных им христиан. Ворвавшись в собор Святого Петра, они разрушили все, что смогли, ободрали главный алтарь. Разумеется, искали гробницу апостола.

Четвертый сребреник — напоминаю, каждый следующий имел силу большую, чем предыдущий, — попал к человеку, который использовал его, чтобы стать папой. Это был Иоанн XII, самый грязный понтифик в истории церкви. С помощью сребреника он в 995 году в возрасте восемнадцати лет стал папой. Открыто предавался разврату, за что получил от историков прозвище «распутный мальчик», а его резиденцию, Латеранскии дворец, называли борделем, «где дьявол всегда желанный гость».