Дениз Вудз - Ночной поезд в Инсбрук Страница 25

Посол сказал:

— Похоже, вы были правы. Он отстал от поезда и вернулся в Хартум.

— Я должна была поехать назад, — пробормотала она.

— Я больше чем уверен, что вы приняли тогда здравое решение. Нежелательно путешествовать по такой суровой местности одной, к тому же в это время года, когда начинается жара. Вы могли заболеть в пути и сильно ослабеть. Такое легко может случиться.

Фрэнсис вспомнила Лину.

— И тогда мне пришлось бы разыскивать вас, — улыбнулся он. — С моей точки зрения, вы предприняли ряд очень верных шагов.

— Но теперь я здесь, а он там, и мне никак до него не добраться.

— Вы ведь наверняка сможете встретиться с ним в Лондоне.

— Нет, я… Я не поеду в Лондон. Незачем мне туда ехать.

— Вы не хотите его видеть?

— По всей видимости, это он не хочет видеть меня.

— Всякое бывает, — мягко сказал посол, — но Лондон, по крайней мере, по пути в Дублин.

Она поймала его взгляд. Дублин. Каким образом Дублин вдруг появился в ее жизни? Он настойчиво продолжал заглядывать в дверь, как кто-то, ожидающий, что его вот-вот попросят зайти.

За окном над Каиром сгустились сумерки. Над городом нависла коричневая туча. Будто в защиту мрачного, невыразительного горизонта, она сказала:

— Я останусь здесь. Устроюсь работать преподавателем английского.

— Тоже неплохо, но вы прошли через нелегкое испытание. Мой вам совет, Фрэнсис, отправляйтесь на время домой и отдохните.

Она встала:

— Большое спасибо за все. Наверное, с таким необычным делом вы столкнулись впервые.

— Бывало и не такое. Дайте знать, как определитесь, что будете делать дальше.

— Хорошо.

Она протянула ему руку.

— Зато вы испили вод Нила, а это значит, что однажды вы вернетесь в Египет.

Когда Фрэнсис покинула бизнес-центр, где располагалось посольство, порыв хамсина чуть не сбил ее с ног. Это не туча нависла над Каиром, а печально известный сезонный ветер подметал улицы города, засыпая его песком Ливийской пустыни. Каждая трещинка на коже Фрэнсис наполнилась песком (причем грязным песком, с угольной пылью, и больно бьющим по телу). Песок застревал в волосах, облепив череп, как кожная болезнь. Ослепнув, она ввалилась обратно в вестибюль, глотая воздух. Они с Ричардом спланировали это путешествием так, чтобы как раз успеть убраться до прихода мерзопакостного ветра. И вот она все еще здесь, в Каире, застигнутая врасплох посреди стихии. Одна как перст. Подъехала машина. Когда она метнулась в сторону такси, ее вновь чуть не унесло сильным порывом ветра. Они продирались к отелю по пустеющим улицам. Когда она вылезла из машины, ветер дул так сильно, что, даже прикрыв рот шарфом, она не могла дышать. Город опустел. Все произошло мгновенно: реакция каирцев на хамсин была такой же быстрой, как и появление ветра. С площади Рамзеса всех как волной смыло, такси испарились, ставни захлопнулись. Каир «спрятал голову в песок».

Фрэнсис прошла в свой номер. За считанные секунды уши и глаза наполнились грязью, а на зубах скрипел песок. Волосы выглядели так, будто за ними годами никто не ухаживал. Отмокнув под душем, она поднялась в ресторан в надежде встретить Сэма и Люси. И точно, они сидели в углу, взятые ветром под домашний арест.

— Ничего не остается, как сидеть в четырех стенах, пока все не утихнет, — сказал Сэм, — так нам сказал официант.

— Значит, будем пить чай, — сказала Люси.

— Пойду вздремну, — сказал Сэм. — Позволю вам заняться тем, что у женщин лучше всего получается.

— И что же это?

— Болтать, часов не наблюдая.

Когда он вышел, Фрэнсис повернулась к Люси:

— Он в Хартуме.

— Кто?

— Ричард. Сегодня утром девочки в посольстве послали телекс на его работу. Судя по всему, он звонил в пятницу. Он все еще в Хартуме.

У Люси глаза загорелись.

— Фрэн! Он тебя ждет!

Фрэнсис остолбенела.

— Нет. Какое там «ждет». Люси, может, конечно, он и в Хартуме, но и пальцем не пошевелил, чтобы найти меня.

— А ты откуда знаешь?

— Да это же ясно как день, черт побери! Он даже не пытался навести справки о моем местонахождении.

— Откуда ты знаешь?

— Да это и ежу понятно! Он не обратился ни в одно из мест, которые сразу приходят на ум, когда разыскиваешь человека. И в то же время без проблем дозвонился до босса и сказал, что задержится.

— Так почему же он до сих пор не улетел?

— Возможно, нет свободных мест. Господи, откуда мне знать! Может, он встретил кого-то еще.

— А вдруг он ждет, когда ты вернешься с пограничного пункта?

— Нет, Люси, сомневаюсь. Послушай, он даже живет не в «Акрополе», в том отеле, где мы останавливались. Я к тому веду, что он не выбрал бы другую гостиницу, если бы хотел, чтобы я его нашла.

— Черт. Если б только ты могла вернуться.

— Я себя никогда не прощу, черт меня дернул. Надо ж было поехать в Египет. Но если бы ты была на моем месте тогда, то поступила бы точно так же. Ты не осталась бы в Судане.

— Осталась бы, если б Сэм отстал от поезда.

— Ричард не отставал от поезда!

— Но почему ты так в этом уверена?

— Просто нутром чую. Я хорошо его знаю и помню, что он мне наговорил в тот день. А теперь он в Хартуме и даже пальцем не пошевелил, чтобы меня найти! По-моему, тут недвусмысленный намек, так что мне надо как-то налаживать свою жизнь. Ты согласна?

— Но ведь могло произойти что угодно!

— Да сними же ты наконец розовые очки! Пока ты этого не сделаешь, то не сможешь мне ничем помочь!

— Ладно. Но ты не можешь сдаться вот так, получив какой-то один-единственный телекс. Tы должна сама позвонить в офис и узнать, что его задержало.

— У меня нет денег на звонок в Лондон.

— Позвони из посольства.

— Я больше не могу их об этом просить. Им надо было знать, жив Ричард или нет. Свою задачу они выполнили.

— Ну что ж, тогда я позвоню. Дай мне номер. Я заплачу за переговоры. Давай узнаем, что на самом деле творится с этим парнем.

— Я не могу позволить тебе…

— Отстань. Мы позвоним из твоего номера. Который там час?

— Около двенадцати.

Фрэнсис встала у окна, а Люси терпеливо дозванивалась до Лондона. Снова и снова она набирала номер, а когда наконец на ее звонок ответили, то сказала как можно более строгим голосом:

— Будьте добры мистера Кина, пожалуйста.

Фрэнсис перестала дышать.

— …А-а. Но я думала, он уже должен был приехать к этому времени!.. Понятно. А вы часом не знаете, почему он задержался?

Ответ на этот вопрос был коротким.

— Ладно, а вы не подскажете, как с ним связаться? Мне очень нужно с ним поговорить.

С каждым последующим словом она говорила все более кокетливо.

— Но вам ведь известно, где он остановился? Наши семьи связывает давняя дружба…

Она покачала головой, глядя на Фрэнсис.

— Все ясно. Только когда он вам позвонит, передайте ему, пожалуйста…

Фрэнсис подпрыгнула на месте:

— Только не это!

— …что я звонила. Меня зовут Люси Велдер. Спасибо.

И она повесила трубку.

— Если бы они знали, что ты здесь, то скорее всего выдали бы нам, где он скрывается! Он мог оставить тебе весточку.

— С чего это ему оставлять сообщение у них, если не сделал этого ни в каком другом месте? Что они говорят?

— «Задержался за границей по непредвиденным обстоятельствам». Все, что удалось из них вытянуть. Даже не сказали, где его искать. Придется тебе встретиться с ним в Лондоне, Фрэн. Никакого Хартума. И никакого Каира. Разберешься во всем дома.

Фрэнсис посмотрела в окно. Ветхие здания с облупившимися оранжевыми стенами. Синие ставни колотятся на ветру. Остервенело колышется ковер, свисающий с закрытого окна. Она подумала, как странно, что площадь Рамзеса и прилегающий к ней район больше не казались жутким, забытым богом местом: здесь она жила, и ей нравился ее дом.

— Фрэн, я говорила, что завтра мы уезжаем в Луксор?

Она кивнула.

— Мне как-то… Я буду о тебе беспокоиться. Что ты собираешься делать?

— Останусь здесь. Найду работу.

— Работу? Здесь? Почему?

— А что еще мне остается делать?

— Ты могла бы поехать в Лондон и встретиться с Ричардом.

— В Лондоне за мной захлопнется дверь мышеловки. Если Ричард бросил меня, я застряну в Англии без копейки денег. Уж лучше здесь останусь. Если нам не суждено быть вместе, пусть хоть у меня останется та жизнь, которой я жила бы, не будь его рядом. Другой жизни я не знаю.

Люси сидела в длинном черном платье на кровати Фрэнсис, положив ногу на ногу. Черные волосы были кое-где седыми от пыли, в черных глазах мелькало беспокойство.

— Меня волнует, что с тобой будет дальше, если ты останешься. Ведь ты живешь сейчас не в Каире, ты находишься в подвешенном состоянии. Мне бы очень хотелось, чтобы ты из него вышла.

Фрэнсис села, крепко сжала руку Люси и кивнула.