Отступники Старого мира - Георгий Воробьёв Страница 25

— Нормально, — продолжал Катан странным голосом, — сейчас отойдём немного и перетянем.

Мы проехали несколько десятков метров, пока станция не скрылась за снегопадом, а стук не прекратился. Я остановил вездеход, а Катан открыл дверь непослушной рукой. Он хотел вылезти, но остановился. Как только Катан приподнял руку, он тут же застонал и прижал её к боку.

— Блядь, — снова выругался Катан, — ни хрена не нормально…

Его голос был каким-то булькающим, и начальник станции сразу же закашлялся.

— Что там? — спросил Лассон.

— Прошла, сука, навылет…

Я ничего не понимал. Виктор сдвинул дверку, которая закрывала зарешёченное окошко между кабиной и кузовом, и крикнул туда:

— Как там сзади? Все целы?

— Да! — ответил Ижу оттуда. — Чё это было?!

Виктор проигнорировал вопрос и попросил меня вылезти. Я выбрался наружу, а Лассон перелез через водительское сидение и выпрыгнул следом. Механик открыл кузов и вернулся с Галашем и Вайшей. Вместе они помогли выбраться Катану. Он еле держался на ногах. Они увели его в кузов, где он мог лечь. Я сидел в кабине один и ждал, пока они закончат. Сердце стучало барабаном, а руки тряслись. Я смотрел на кровавые следы на пассажирском сидении, и меня мутило. В окне справа было новое отверстие.

Через кузовное окошко доносились неразборчивые голоса, шорохи и стоны Катана. Я не знал, что происходит, но не находил в себе сил спросить. Кажется, это было сейчас не вовремя. Я смотрел вперёд на стремительно проносящийся снег и понимал, что видимость уже упала метров до тридцати. В таких условиях никуда нельзя было ехать.

Через несколько минут вернулся Лассон. Он забрался на пассажирское сидение, не придавая значения тому, что сел на кровавые пятна. Виктор повернулся ко мне и начал говорить. Мне казалось, что я впервые вижу этого человека. Он был совсем не похож на того, кем был всё это время. Его сосредоточенный взгляд был абсолютно беспристрастным. Глядя на Лассона, я чувствовал, что сейчас он констатирует непреложные факты, которые не то что не подлежат обсуждению, — абсурдно их обсуждать. Он говорил спокойным твёрдым голосом, каким, наверно, дают инструкции, обучая хирургов:

— У господина Оши сквозное ранение правой руки и ранение в грудь. Возможно, задето лёгкое. Так или иначе, он теряет кровь. Мы перевязали его, но этого недостаточно. Нам нужно срочно доставить его к врачу.

— А как же Вайша?

— Он говорит, что здесь не сможет оказать господину Оше необходимую помощь. Ему нужна операционная.

Я снова глянул вперёд на серую пелену, которая всё плотнее стягивалась вокруг, и ответил:

— Мы не можем передвигаться в буре. Нам нужно подождать, когда видимость хоть немного вернётся. Иначе мы заблудимся.

Виктор продолжал тем же тоном. Моё замечание вообще не имело никакого значения для него.

— Мы будем передвигаться в буре. Он умирает. Ты должен приложить всё своё умение. Мы не сможем спасти господина Ошу здесь, и он вряд ли продержится до хорошей погоды. Дави на газ, Ашвар. Сконцентрируйся и постарайся не сбиться с дороги.

Я повиновался и начал разгоняться. Вот только не с чего было сбиваться. Уезжая от «Источника», я уже вёл машину куда глаза глядят, лишь бы подальше от стрельбы. И мы оказались на ровной снежной площадке.

— Дорога должна быть левее, — нервно заметил я, обращаясь больше к самому себе.

Меня пробирала дрожь. Лассон ничего не ответил. Сзади доносились едва различимые стоны. Мне хотелось давить во весь опор, но нужно было двигаться аккуратно. Я медленно вёл вездеход влево, высматривая эти чёртовы столбики, но ничего не видел. Мы ехали так несколько минут, пока я не остановился.

— В чём дело? — спросил Виктор. Его тон был всё таким же гипнотически ровным.

— Мы не могли так далеко уехать от дороги, — ответил я, испугавшись собственных мыслей.

Лассон открыл бардачок и вытащил оттуда карту с компасом. Развернув её, он нашёл дорогу на «Источник» и начал указывать мне направление. Мы снова тронулись. Вокруг было одно и то же — всё слилось с потоками урагана. Машине он ничем не угрожал. Даже самая жуткая буря не смогла бы поднять многотонный вездеход. А мощный двигатель вместе с гусеничными траками надёжно прокладывал путь вперёд. Вот только проклятые столбики так и не выныривали из снегопада.

— Поднажми! — приказал Виктор. — Будем двигаться вдоль дороги, пока не найдём её.

— Мы можем налететь на камень! — забеспокоился я.

— Тогда двигайся с той скоростью, в которой ты уверен.

Это замечание странным образом подействовало на меня успокаивающе. Я немного ускорился, но до предела было очень далеко. Мы продолжали ехать в пустоте, и я ожидал, что в любой момент из бурана на нас выскочит скала. Но эта пелена казалась бесконечной.

В итоге мы добрались до подъёма, и я всё-таки затормозил, когда перед вездеходом образовался большой чёрный камень.

— Где мы, чёрт подери? — произнёс Виктор, разглядывая карту.

— Может быть, поменяемся? — спросил я, переводя дух. Вездеход было несложно резко остановить, но меня пробирал такой озноб, что я боялся потерять управление.

— Ты разбираешься в картах? — вопросом на вопрос ответил Лассон.

— Нет.

— Тогда…

Договорить он не успел, потому что сзади раздался злобный окрик Вайши:

— Мы поедем, твою мать, или нет?! Он, блядь, умирает здесь!

Лассон повернулся и громко, но по-прежнему спокойно сказал:

— Мы едем. Видимость низкая, нужно двигаться аккуратно. Иначе мы все здесь погибнем.

Вайша еле слышно выругался, но больше ничего не сказал. Лассон снова обратился ко мне:

— Ты будешь за рулём, я буду штурманом. Новый план. Поезжай правее, потом прямо.

Я перевёл дыхание и снова потянул рычаги управления. Двигатель затарахтел громче, и мы тронулись.

— Объезжай препятствия, избегай даже малого крена. Если ты сильно уйдёшь с курса, я тебя поправлю.

— Спасибо, — выпалил я. Мне вдруг стало гораздо легче просто от самой мысли, что не приходится всё это делать в одиночку. Кроме того, Лассон был снова на удивление спокоен, как когда рассказывал о бунте. Это поддерживало и не давало мне самому впасть в панику.

Мы просто двигались на северо-восток в направлении «Зари». Это была практически безнадёжная затея. Лассон следил за временем, скоростью и курсом, пытаясь хотя бы примерно определить, где мы находимся. Мне нужно было полностью сконцентрироваться на дороге и постараться не перевернуть и не ударить вездеход. Мы ехали рывками, останавливаясь, когда мне казалось, что мы забрались на ненадёжную поверхность, или когда на пути выскакивали скалы.

Иногда нам казалось, что мы нашли какие-то ориентиры — наш маршрут порой выгибался так, что был похож