Ли Чайлд - Кровавое эхо Страница 26

– Кармен, это безумие, – сказал он. – Вам нужно уехать отсюда прямо сейчас. Они быстро поймут, что я не тот, за кого себя выдаю. Мне и дня не продержаться. В понедельник меня вполне может здесь уже не быть.

– Я думала, – сказала она. – Весь ужин.

– О чем?

– Об Але Юджине. Предположим, в этом замешаны те, кого Слуп решил выдать. Предположим, они наконец проснулись и поняли, что пришла пора действовать. Предположим, они схватили Ала, чтобы помешать сделке.

– Вряд ли. Зачем они столько ждали? Они могли провернуть все это месяц назад.

– Да, но предположим, что все будут думать именно так.

Ричер шагнул в комнату.

– Я не понимаю, – сказал он, хотя все прекрасно понял.

– Предположим, вы сделаете так, что Слуп исчезнет, – проговорила она. – Точно так же, как кто-то позаботился о том, чтобы исчез Ал. Они будут думать, что все это как-то связано. Они не станут подозревать вас. С какой стати?

Ричер покачал головой.

– Мы это уже обсуждали. Я не убийца.

Она затихла, посмотрела на простыни, лежащие на коленях, и начала теребить шов. Простыни были старыми и обтрепанными. Их наверняка выбросили из большого дома. Может быть, на них спали Расти и ее умерший муж. Или Бобби. Или Слуп. Или Слуп с Кармен.

– Вам нужно уехать прямо сейчас, – повторил Ричер.

– Я не могу.

– Вам следует остаться где-нибудь на территории Техаса, временно. Сражаться за свои права, привлечь закон на свою сторону. В данных обстоятельствах вы получите опеку над ребенком.

– У меня нет денег. Это может стоить сотни тысяч долларов.

– Кармен, вы должны что-то делать.

Она кивнула.

– Я знаю, что я сделаю, – сказала она. – Я позволю ему меня избить в понедельник вечером. Потом утром во вторник я найду вас, где бы вы ни были. Вы увидите меня и, возможно, примете другое решение.

Ричер ничего ей не ответил. Она подняла голову, подставив лицо падающему из окна тускнеющему свету, и волосы окутали ее плечи.

– Посмотрите хорошенько, – сказала она. – Подойдите ближе.

Ричер сделал шаг к ней.

– Я буду в синяках. Возможно, у меня будет сломан нос или разбиты губы. Возможно, он выбьет мне несколько зубов.

Ричер молчал.

– Потрогайте мою кожу, – сказала она. – Почувствуйте ее.

Ричер дотронулся указательным пальцем до ее щеки. Кожа была мягкой и гладкой, точно теплый шелк. Он провел пальцем до скулы.

– Запомните это, – сказала она. – И сравните с тем, что почувствуете во вторник утром. Может быть, это поможет вам передумать.

Ричер убрал палец. Может быть, это действительно заставит его передумать. Она рассчитывала, что так и будет, а он боялся. Разница между хладнокровием и яростью – огромная разница. Для него принципиальная.

– Обнимите меня. Я уже успела забыть это ощущение.

Ричер сел рядом с ней и крепко ее обнял, она обхватила его руками за пояс и спрятала лицо у него на груди.

– Я боюсь, – прошептала она.

Они просидели так минут двадцать. Может, полчаса. Ричер потерял счет времени. Кармен была теплой, от нее приятно пахло, она ровно дышала. Затем она отодвинулась и встала, и на лице у нее появилось печальное выражение.

– Мне нужно найти Элли, – сказала она. – Ей пора спать.

– Она в конюшне. Она показала мне, как седлать лошадь.

– Элли хорошая девочка, – кивнула Кармен.

– Это точно, – подтвердил Ричер. – Она спасла мою задницу.

Кармен протянула ему простыни.

– Хотите завтра покататься верхом? – спросила она.

– Я не умею.

– Я вас научу.

– Это может занять много времени.

– Не может. Нам нужно будет подняться на холмы.

– Зачем?

Она отвернулась.

– Вам придется научить меня кое-чему, – сказала она. – На случай, если вы во вторник не передумаете. Я должна знать, как следует обращаться с пистолетом.

Ричер ничего ей не ответил, и тогда она сказала:

– Вы не можете отнять у меня право защитить себя.

Ричер продолжал молчать, и она спустилась вниз по лестнице, оставив его сидящим на кровати со сложенными простынями на коленях, точно в такой же позе, в какой он увидел ее, когда вошел.

Ричер застелил кровать, радуясь тому, что простыни тонкие и выношенные. Температура воздуха по-прежнему оставалась около тридцати градусов. К середине ночи она, скорее всего, опустится до двадцати пяти, так что дополнительное тепло Ричеру не понадобится.

Он снова спустился по лестнице и вышел наружу. На востоке горизонт был угольно-черным, но, завернув за угол дома, Ричер увидел на западе закатное солнце, ослепительно полыхающее на фоне красного дома. Он стоял, наблюдая за тем, как оно садится. Здесь, на юге, оно опустится за горизонт очень быстро, точно гигантский красный мяч. Солнце на мгновение вспыхнуло у края столовой горы и исчезло, оставив за собой озаренное алыми сполохами небо.

Ричер услышал приближающиеся шаги, прищурился в слепящем свете заката и увидел, что к нему идет Элли. Маленькие, короткие шажки, напряженные руки, голубое платье с прилипшими к нему соломинками. Солнце падало на нее сзади, и ее голову окутывало красно-золотое сияние волос, совсем как у ангела.

– Я пришла пожелать вам спокойной ночи, – проговорила она.

Ричер вспомнил времена из своего прошлого, когда он жил в семейных общежитиях на военных базах: слабый стук в дверь, вежливые армейские дети, пришедшие официально попрощаться с собратьями-офицерами своих отцов. Он ничего не забыл. Нужно пожать малышу руку, и он уйдет. Он улыбнулся Элли.

– Отлично. Спокойной ночи, Элли.

– Вы мне нравитесь, – сказала девочка.

– Ты мне тоже нравишься, – ответил он.

– Вам жарко?

– Очень.

– Скоро будет буря.

– Мне все это говорят.

– Я рада, что вы друг моей мамы.

Ричер ничего не сказал, просто протянул ей руку, на которую она посмотрела с удивлением.

– Вы должны поцеловать меня, чтобы мне хорошо спалось, – сказала она.

– Правда?

– Конечно.

– Хорошо, – не стал спорить Ричер.

Ее лицо находилось примерно на одном уровне с его бедром, и он хотел наклониться.

– Нет, возьмите меня на руки, – сказала она и протянула к нему руки.

Ричер подхватил ее и устроил на согнутом локте, потом нежно поцеловал в щеку.

– Спокойной ночи, – повторил он.

– Отнесите меня, я устала, – попросила она.

Ричер пронес ее мимо загонов, мимо конюшни, через двор к дому. Кармен стояла на крыльце, прислонившись к колонне, и наблюдала за их приближением.

– Вот ты где, – сказала она.

– Мама, я хочу, чтобы мистер Ричер вошел и пожелал мне спокойной ночи, – сказала Элли.

– Ну, я не знаю, можно ли ему.

– Я здесь только работаю, Элли, – проговорил Ричер. – Я тут не живу.

– Никто не узнает, – сказала Элли. – Зайдите через кухню. Там только кухарка. Она тоже здесь работает. А ей можно находиться в доме.

Кармен с сомнением смотрела на нее, не зная, на что решиться.

– Мама, ну пожалуйста! – сказала Элли.

– Может быть, если мы войдем все вместе… – сказала Кармен.

– Через кухню, – добавила Элли, потом вдруг заговорила театральным шепотом, который был громче нормального голоса: – Мы же не хотим, чтобы Гриры нас увидели!

Она затряслась от смеха на руках у Ричера, прижавшись лицом к его шее. Кармен вопросительно посмотрела на него, и он пожал плечами. Ну что ужасного может произойти? Он опустил Элли на землю, и она взяла мать за руку. Потом они втроем направились к двери кухни, и Кармен ее толкнула.

«Закат», – записал мальчик и отметил время. Мужчины отползли от края ямы, встали на колени и потянулись. «Конец наблюдений», – написал мальчик и отметил время. Затем все трое проползли на коленях и убрали камни, которые удерживали углы брезента, скрывавшего их пикап. Аккуратно сложили брезент, насколько это было возможно, не выпрямляясь в полный рост, и убрали в багажник. За ним последовал портативный холодильник. Они прихватили подзорные трубы и по очереди забрались в машину. Выехали из ущелья и помчались на запад, в сторону алого горизонта.

Кухарка загружала громадную посудомоечную машину, которая была покрыта зеленой эмалью и, наверное, являлась последним словом техники, когда человек впервые ступил на Луну. Она подняла голову, но ничего не сказала. Просто продолжала складывать тарелки. Ричер заметил три принесенные им миски. Их уже сполоснули и приготовили, чтобы положить в машину.

– Сюда, – прошептала Элли.

Она провела их в дверь, открывавшуюся в коридор без окна, где было очень душно. Сбоку Ричер заметил простую деревянную лестницу, выкрашенную в красный цвет, но краска стерлась в тех местах, где ступеней касались ноги людей. Элли начала подниматься наверх. Ступеньки жалобно скрипели под весом Ричера.