Роберт Харрис - Призрак Страница 26

Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я вышел на веранду и позвонил литературному агенту. Трубку снял его помощник: Брэд, Бретт или Брэт (не помню точно, как звали этого парня). Рик менял свой персонал так же часто, как жен. Я сказал, что хотел бы поговорить с мистером Риккарделли.

— Он только что уехал из офиса.

— Куда?

— На рыбалку.

— На рыбалку?

— Он сказал, что будет перезванивать в офис на тот случай, если поступит какое-нибудь важное сообщение.

— Чудесно! А где он?

— В тропическом национальном заповеднике Боумы.

— О боже! Где это?

— Вы так настойчиво…

— Где это?

Брэд, Бретт или Брэт обиженно засопел:

— На Фиджи.

Минивэн поднялся на холм, оставив позади книжный магазин Эдгартауна, маленький кинотеатр и китобойную церковь. Выехав из города, мы свернули налево к Западному Тисбери, а не направо к Виньярд-Хейвену. Это, по крайней мере, предполагало, что меня везли в особняк, а не депортировали из страны за нарушение закона о государственной тайне. Я сидел позади водителя-охранника, придерживая рукой свой чемодан, который лежал на сиденье рядом со мной. Молодой парень был одет в гражданскую форму, состоявшую из серой куртки на «молнии», серых брюк и черного галстука. Его глаза встретились в зеркале с моим взглядом, и он, поморщившись, дал мне понять, что дела идут паршиво. Я тоже поморщился, соглашаясь с ним, и затем, чтобы уклониться от разговора, нарочито уставился в окно.

Вскоре мы оказались на равнинной местности. Рядом с шоссе тянулась велосипедная дорожка. За ней простирался однообразный лес. Мое бренное тело находилось на Мартас-Виньярде, но ум блуждал в южной части Тихого океана. Размышляя о Рике, отдыхавшем на Фиджи, я изобретал изысканные и унизительные способы его убийства, когда он вернется назад. Рациональная часть меня понимала, что я никогда не совершу подобного злодеяния (да и почему ему не съездить на рыбалку?), но в это утро мой иррациональный ум довлел над трезвым рассудком. Наверное, я просто боялся. А страх влияет на суждения человека еще больше, чем алкоголь и истощение сил. Я чувствовал себя обманутым, удрученным и брошенным на произвол судьбы.

Проигнорировав мое молчание, охранник попытался завести беседу:

— После того как я привезу вас в особняк, сэр, мне предстоит забрать из аэропорта мистера Кролла. Когда вокруг вас начинают появляться адвокаты, вы точно можете сказать, что дело дрянь.

Внезапно он придвинулся к ветровому стеклу.

— О, черт! Похоже, мы влипли.

Сначала мне показалось, что впереди нас произошла дорожная авария. Синие огни двух патрульных машин драматически мигали в утреннем сумраке и, словно зарницы в опере Вагнера, освещали ближайшие деревья. Когда мы подъехали ближе, я увидел полтора десятка машин и фургонов, которые стояли по обочинам дороги. Люди бесцельно слонялись вокруг. Находясь в заторможенном состоянии похмелья, мой ум на основании полученных данных предположил, что на шоссе образовалась пробка. Но когда минивэн замедлился и показал поворот налево, люди начали поднимать плакаты, лежавшие вдоль дороги. Послышались крики и свист.

— Лэнг! Лэнг! Лэнг! — прижимая к губам мегафон, скандировала женщина. — Лжец! Лжец! Лжец!

Перед ветровым стеклом замелькали рисунки с Лэнгом, одетым в оранжевый комбинезон и сжимавшим окровавленными руками прутья тюремной решетки. Каждый плакат сопровождали надписи: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ АДАМ ЛЭНГ!», «ВОЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК!».

Полиция Эдгартауна блокировала дорогу, ведущую к особняку, большими полосатыми конусами. Когда мы остановились и предъявили документы, копы быстро освободили нам путь и позволили проехать. Пока мы стояли, демонстранты окружили нас плотной дугой и начали колотить руками и ногами по корпусу фургона. В ярком свете фар я мельком увидел мужчину, который, как монах, скрывал свое лицо под капюшоном. Похоже, он давал интервью. На краткий миг мужчина отвернулся от репортера и посмотрел на нас. Его фигура показалась мне смутно знакомой. Затем мужчину заслонила стена искаженных лиц, махавших рук и летящих в нас плевков.

— Эти борцы за мир всегда ведут себя, как злобные ублюдки, — проворчал водитель.

Он нажал на педаль газа. Задние колеса, забуксовав на скользком асфальте, поймали сцепление с дорогой, и мы помчались пулей среди безмолвного леса.

Амелия встретила меня в коридоре. Она посмотрела на мой чемодан с презрением женщины высшего света.

— И это все?

— Я путешествую налегке.

— Налегке? Я сказала бы, голышом.

Она разочарованно вздохнула.

— Ладно, следуйте за мной.

Мой чемодан был обычным тянитолкаем с выдвижной ручкой и небольшими колесиками. Он деловито громыхал по каменному полу, пока я тащил его за собой по коридору и дальше в жилую часть дома.

— Прошлым вечером я несколько раз пыталась дозвониться до вас, — не поворачивая головы, сказала Амелия. — Но вы не ответили.

Началось, подумал я.

— Забыл зарядить мобильник.

— Да? А как насчет телефона в вашем номере?

— Наверное, я выходил в то время, когда вы звонили.

— И не были в номере до полуночи?

Я поморщился, глядя ей в спину.

— Вы хотели сообщить мне что-то важное?

— Нам сюда.

Она подошла к двери, открыла ее и отступила в сторону, позволяя мне войти. В комнате было темно, но неплотно закрытые шторы пропускали достаточно света, чтобы я мог разглядеть двойную кровать. От нее пахло несвежим бельем и цветочным мылом старых леди. Амелия закрыла дверь и торопливо раздвинула шторы.

— Отныне вы будете спать здесь.

Я осмотрел небольшую комнату. Вторая раздвижная стеклянная дверь выходила на лужайку. Сбоку от кровати стоял стол с дешевой лампой на шарнирной подставке. Рядом находилось продавленное кресло, накрытое толсто связанным бежевым покрывалом. Встроенный шкаф с зеркальными дверцами занимал всю боковую стену. Дальше располагалась ванная комната с белой кафельной плиткой. Жилое помещение было опрятным и функциональным, но жутко унылым.

Я попытался отшутиться:

— У вас здесь жила какая-то старушка?

— Нет, у нас тут жил Майк Макэра.

Она раздвинула одну из створок шкафа и указала на вешалки с мужскими жакетами и рубашками.

— К сожалению, мы не успели убрать его одежду. Мать Майка находится в доме для престарелых, и она не имеет возможности хранить его вещи. Но вы сами сказали, что путешествуете налегке. И жить вам здесь придется недолго — всего лишь несколько дней. Закончите книгу и уедете домой.

Я никогда не отличался суеверностью, но некоторые места, по моему глубокому убеждению, обладают гнетущей атмосферой. Эта комната не понравилась мне с той самой секунды, как мы вошли в нее. Мысль о том, что я буду касаться одежды Макэры, едва не ввергла меня в панику.

— Я всегда следую определенным правилам и не ночую в домах клиентов. — Мне с трудом удалось удержать свой голос достаточно бесцеремонным и веселым. — Иногда, в конце рабочего дня, полезно уйти от них подальше.

— Зато вы получите постоянный доступ к рукописи. Разве вы не мечтали об этом?

На миг в ее улыбке промелькнуло неподдельное веселье. Она имела меня, где хотела, — в фигуральном и буквальном смысле слова.

— Кроме того, вы не сможете долго скрываться от толп репортеров. Рано или поздно они поймут, кем вы являетесь, и начнут надоедать вопросами. Зачем вам такие неприятности? А здесь вы сможете работать в тишине и покое.

— Не могли бы вы предоставить мне другую комнату?

— В особняке имеется только шесть спален. По одной занимают Адам и Рут. Еще одна выделена мне. Девушки делят четвертую. Пятой пользуются телохранители, работающие в ночную смену. Гостевой домик полностью отдан сотрудникам из службы безопасности. Не вредничайте. Простыни можно сменить.

Амелия бросила взгляд на свои элегантные золотые часы.

— Послушайте, — сказала она. — С минуты на минуту сюда приедет Сидней Кролл. Примерно через полчаса начнется пресс-конференция Международного суда. Мы ожидаем услышать заявление прокурора. Почему бы вам не распаковать свои вещи и не подняться наверх, чтобы составить нам компанию? Каким бы ни было решение, оно затронет и вас. Ведь вы теперь в нашей команде.

— Неужели?

— Конечно. Вчера вы написали черновик заявления. Это сделало вас нашим сообщником.

Когда она ушла, я и пальцем не притронулся к своему чемодану. Внутри меня бурлило раздражение. Не желая принимать сложившуюся ситуацию, я сел на край кровати и уставился в окно. Мой взгляд скользил по продуваемой ветром лужайке, по низкому подлеску и огромному небу. Небольшая искорка белого света пронзила серые тучи и, быстро приближаясь, начала увеличиваться в размере. Вертолет! Он низко промчался над крышей, встряхнув раздвижные стеклянные двери, затем через минуту или две возник снова, паря уже в миле от дома — чуть выше горизонта, как зловещая роковая комета. Я подумал, что если какой-то дайджест с урезанным бюджетом позволил себе нанять вертолет в надежде поймать в прицел видеокамеры британского экс-премьера, это было проявлением того, насколько серьезной становилась ситуация. Я представил себе, как Кэт в своем лондонском офисе самодовольно наблюдала за прямым включением с Мартас-Виньярда, и мне вдруг безумно захотелось выбежать во двор и закружиться с раскинутыми в стороны руками наподобие Джулии Эндрюс в фильме «Звуки музыки». Да, милая, смотри на меня! Я здесь — вместе с военным преступником! Я его сообщник!