Холодное блюдо - Джонсон Крейг Страница 26

– Привет.

На ней был черный кашемировый свитер, модная куртка с бахромой, винтажные джинсы и ботинки на высоком каблуке. Ее волосы были распущены и немного взъерошены. Она выглядела великолепно.

– Я неправильно припарковалась?

Вонни открыла дверцу и бросила бумажный пакет с книгами на переднее сиденье, но не подошла ко мне. Я продолжал улыбаться, но забеспокоился.

– Как там твой пес? – Эта фраза вызвала хотя бы легкую улыбку.

– Он тебя напугал?

– Да.

Вонни улыбнулась молодой паре, которая шла по улице.

– Он умеет произвести впечатление. – Она вытащила ключи от машины из сумки, кинула их на сиденье к книгам и подняла на меня твердый взгляд. – Ты правда хочешь поговорить о моей собаке?

Я хотел поговорить о чем угодно. И я хотел сбежать.

– Слушай… – Я боялся женских высказываний, которые начинались со слова «слушай». Судя по моему небольшому опыту, после них никуда не спрячешься. – Наверное, последнее время ты очень занят…

– Похоже, так все считают.

Вонни откинула назад волосы цвета ириски и снова вперилась в меня своим откровенным, волчьим взглядом.

– Я подумала, что сейчас неподходящее время, чтобы заводить отношения.

Я кивнул, оттолкнулся от бампера и захотел схватить Вонни в охапку и поцеловать прямо на главной улице. К счастью, я не такой смелый, поэтому сунул кулаки поглубже в карманы куртки и встал, расставив ноги, по другую сторону двери, рассматривая женщину передо мной.

– Я думал, мы уже все обсудили.

Я сказал не то и понял это сразу же. Ее взгляд стал холоднее, как и голос.

– Возможно, ты не до конца понял. – Я огляделся, чтобы проверить, не было ли поблизости зевак, которые увидят, как в приближающийся полдень убивают шерифа. – Уолт…

– Пока ты ничего не сказала, дай мне закончить, потому что у меня может больше не быть такого шанса или ты не захочешь меня слушать… – Я ринулся вперед, к свету. – Эта никчемная, незначительная, жалкая попытка завязать роман, я даже не хочу говорить «отношения», – все, что было у меня за последние три года. Может, для тебя это ерунда, но я считаю это огромными шагами, и если ты вздумала отнять это у меня парочкой коротких фраз на тротуаре, то у тебя ничего не получится.

Судя по моему небольшому опыту, женщины боялись мужских высказываний, которые заканчивались словами «у тебя ничего не получится». Обычно они значили, что за этим последует какое-то действие, хотя в этом случае все было не так. Мне потребовались все силы, чтобы выудить из себя эти слова, поэтому я просто стоял и смотрел, как вокруг меня разваливается утомленный мир.

Не знаю, чего я надеялся добиться этим высказыванием. Я просто сказал правду, и, к моему глубочайшему удивлению, Вонни прижала руку к моей шее, наклонилась через дверь на носочках и медленно, нежно поцеловала в губы. Когда наши лица отдалились друг от друга и я смог открыть глаза и вообще что-то увидеть, Вонни прошептала:

– Позвони мне как можно скорее.

Пока маленький красный джип уплывал прочь, я подумал, что мобильный телефон – не такая уж плохая идея.

На обратном пути в офис я купил три обеда с курицей в «Пчеле» и отбивался от вопросов Дороти о том, что произошло на главной улице прямо напротив ее ресторана. Она напомнила мне, что владеет семейным предприятием, поэтому такие неприкрытые проявления похоти лучше сохранять для закрытых помещений, а именно – для снятых комнат.

Руби забрала один пластиковый контейнер и один чай со льдом из моих рук.

– Продолжай в том же духе, и даже я за тебя проголосую.

Я продолжил идти к кабинету Вик. Раз в сто лет она закинула ноги на свой стол, от ее бедер до лодыжек простирались папки и планшеты с блокнотами. Она писала на одном из планшетов, зажав телефон между подбородком и плечом. Я аккуратно поставил на стол ее обед и чай. Вик кивнула в знак благодарности, и я сел напротив, открывая свой. Только тогда я понял, что забыл салфетки, и Руби появилась в дверях, передавая мне рулон бумажных полотенец из нашей кухни – самая что ни на есть изысканная сервировка. Из контейнера валил пар, пока я готовился съесть знаменитую курицу Дороти по бруквилловскому рецепту из Канзаса. Это был почти божественный ритуал.

Вик кивнула и пробормотала парочку «да» перед тем, как повесить трубку.

– Веселую ты мне подкинул работенку. – Она снова подняла на меня взгляд. – У тебя что, помада на лице?

Я вытерся бумажным полотенцем и взял куриное бедро.

– Не смеши меня. Что там у нас?

Вик задержала на мне взгляд, но потом продолжила:

– Угадай, где производят большинство копий этих винтовок?

Я ненадолго замер над масляным бедром.

– Нью-Джерси?

Вик начала раскладывать по столу папки и планшеты. Она разложила перед собой собранную информацию, поставила свой контейнер себе на колени, открыла крышку и сделала глоток чая. Вик никогда не пользовалась трубочками.

– В Италии. Эти чертовы штуки производит итальянская фирма под названием Pedersoli.

– Звучит грозно.

Вик бросила на меня убийственный взгляд. Я продолжил есть. Она взяла грудку.

– Что?

– Вот все, что я знаю об итальянских военных винтовках, – они дешевые, никогда не стреляют и падают лишь раз. – Вик вздернула бровь и вгрызлась в свою курицу. – Прости, это старая шутка времен Второй мировой.

Она протянула руку, и я оторвал ей бумажное полотенце.

– У меня сегодня шахматы с Люцианом, так что я тут подумал, – кивнул я в сторону стола, – что у тебя еще, кроме страны-производителя?

У Вик появилось хищное выражение на лице, которое усугублялось тем, как она расчленяла бедную курицу.

– Некоторые делают у нас, самая знаменитая фирма – «Шило Шарпс» в Биг-Тимбер.

– Нью-Джерси?

– Монтана. – Ее взгляд стал еще злее. – Может, будешь вести себя нормально, чтобы мы быстрее с этим разобрались?

– Куда делось твое хорошее настроение?

Вик вытерла пальцы о штаны и взяла один из планшетов.

– Мой босс дал мне дерьмовое задание. – Она сделала еще один глоток чая. – Копии «Шило» самые лучшие, лист ожидания – четыре года. В наших краях зарегистрирован только один: два года назад у некоего Роджера Рассела. – Я прекратил жевать. – Бинго?

– Он в списке Омара и был в баре тем вечером, когда ты позвонила.

– Правда? А кто еще в списке?

– Кажется, я, но это не точно.

Вик повернулась к планшету.

– Ну, твое имя не всплывало.

– А имя Роджера Рассела?

– Оформил спецзаказ из спортивного магазина в нашем городе, калибр 45–70. Тебе это о чем-то говорит?

– Я поговорю с Дэвидом Филдингом, я все равно уже собирался. – Дэйв лучше разбирается в таких калибрах, чем ФБР и АТО, вместе взятые.

– А потом с Роджером Расселом?

– Как и с остальными.

Вик повертела пластиковую вилку во рту и вытащила ее, чтобы заговорить:

– Похоже, список Омара тебя встревожил.

Я сделал глубокий вдох и удивился, как быстро вес моей груди вытеснил воздух из легких.

– Немного.

– Кто там еще? – Я сказал ей, пока она ела второй кусок курицы. – Учитывая наш предыдущий разговор, меня больше волнуют подозреваемые-индейцы. – Я согласился. – Тебе придется получить федеральный ордер на обыск.

– Знаешь, Бальзак как-то описал бюрократию как гигантский механизм, управляемый пигмеями.

– А что твой дружок Бальзак говорил о недопустимых доказательствах?

– Не много. Думаю, эта тема казалась ему недостойной. – Она потрясла головой, пока я ей улыбался. – Что еще у тебя есть?

– У нас есть несколько зарегистрированных оружий.

– Антикварных?

– Ты думаешь, у Омара все зарегистрировано?

– Наверное, по страховке.

– Оружие есть у Майка Рубина.

– Уже два из списка. – Я отложил курицу и вытер руки. – Я буду невероятно взбешен, если Омар окажется прав.

– Зато тебе не придется устраивать с ним днем сраный пикник. Во сколько мне надо там быть?

Я взглянул на свои карманные часы.