Дэвид Розенфелт - Скрывая улики Страница 27

– Тебе решать, Винс.

– Как ты думаешь, это не повредит Дэниелу?

– Ты имеешь в виду предстоящий суд? Не думаю, что это повредит. Скорее, наоборот, привнесет чуточку позитива. Возможно, в глазах присяжных он будет выглядеть более человечным и заслуживающим сочувствия. Только имей в виду, Винс, какое бы решение ты сейчас ни принял, на всякий случай надо приготовиться к поражению.

– Я сделаю это, Энди, – сказал он.

Ну, что ж, теперь, когда он принял свое решение, можно переменить тему.

– Скажи-ка, Винс, насколько хорошо ты знал жену Дэниела?

– Маргарет? Ну… мы несколько раз обедали все вместе.

– Когда ты навещал их, то останавливался в их доме?

– Нет, я жил в отеле. Так было удобнее всем.

– Тебе она нравилась? Как они смотрелись вместе?

Я уже приготовился услышать в ответ короткое «да» и «великолепно», но я ошибся. Винс минуту помедлил, обдумывая ответ и подбирая подходящие слова.

– Она всегда была очень мила со мной, – сказал он. – И я никогда не видел, чтобы они ссорились или что-нибудь в этом духе…

Его ответ предполагал продолжение, которое начиналось бы со слова «но».

– Но… – подсказал я.

– Есть такая поэма, – продолжил он. – Ее написал Эдвин Робинсон. Она называется «Ричард Кори». – Я знал эту поэму очень хорошо, в основном потому, что Саймон и Гарфункель украли этот сюжет для своей песни. Но больше всего меня поразило то, что Винс способен рассуждать о подобных материях. До сих пор я считал, что его чувство прекрасного не идет дальше плоских шуток. – В ней говорится о замечательном парне, про которого все думали, что он самый счастливый человек на свете. А потом все обалдели, когда узнали, что этот парень пришел как-то вечером домой да и пустил себе пулю в лоб.

– Короче, Дэниел и Маргарет выглядели как счастливая пара, но ты подозревал, что это не так. Я правильно понял?

– Более или менее, – согласился он. – У нее было полно денег, они жили в роскошном доме, ездили на шикарных тачках, но чего-то все равно не хватало… не было какой-то малости. Я не мог определить, чего именно… Да и сейчас не могу. Но, поверь, я это чувствую.

Винс выглядел таким подавленным, что я решил попытаться его растормошить.

– Теперь я понимаю, что ты не только один раз занимался сексом, но еще и прочел одну поэму. Завидую тебе!

Однако моя попытка разрядить атмосферу потерпела фиаско.

– Энди, ты все это время находился рядом и наблюдал за Дэниелом. Как ты думаешь, он на это способен? Я имею в виду, убить всех этих женщин? Убить Маргарет?

На моей памяти это был первый случай, когда Винс признался, что его тоже гложут сомнения. Хотя сомнения, как я теперь понимаю, были и раньше. По иронии судьбы, он признался в этом как раз в тот момент, когда я уже почти поверил в невиновность Дэниела.

– Послушай, Винс, я ничего не знаю о Маргарет, и у меня нет никаких предположений на этот счет. Но те убийства, которые произошли здесь, не имеют к Дэниелу никакого отношения. Хотя… не стану от тебя скрывать… я не уверен в этом на все сто процентов.

– Спасибо, – сказал он, после чего, не проронив ни слова, поднялся из-за стола и ушел прочь.

Это был совсем не тот Винс, которого я знал. Ну, разве что за исключением той маленькой детали, что он ушел, не заплатив.

Утром я первым делом заехал за Сондрой, чтобы отвезти ее в «Заведение имени Тары». За то время, что мы были знакомы, с ней произошла разительная перемена. Причем дело было не только в одежде классического покроя, которую Лори для нее подобрала. Перемены коснулись самой манеры себя вести. Ее упорное нежелание начинать новую жизнь постепенно ослабло и превратилось если и не в горячее рвение, то, по крайней мере, в готовность использовать свой шанс. Лори сотворила с ней настоящее чудо.

Меня немного тревожила ее предстоящая встреча с Уилли. Он уже успел войти в роль крутого босса, живущего под девизом: «Я начальник, ты дурак». Такой подход запросто мог напугать ее и заставить пойти на попятный. Кроме того, ей может показаться, что ухаживать за собаками, кормить их, чистить клетки и заниматься скучной бумажной работой – это совсем не круто.

Нельзя было полностью исключить и возможных личных конфликтов. Каждый из них – человек волевой и независимый, каждый привык полагаться только на себя. Работа в постоянном контакте может оказаться для них непосильным испытанием.

Когда мы с Сондрой вошли в помещение, Уилли нигде не было видно, и я попросил девушку подождать. Я обнаружил его на заднем дворе. Уилли возился с одной из собак, у которой был легкий кашель, но из опасений, что заболевание может быть заразным, ее в течение недели держали в карантине.

– Уилли, твой помощник прибыл.

Он радостно подпрыгнул.

– Ну, отлично! Тут на сегодня столько дел накопилось. Погоди, я возьму свой список.

Он еще и в глаза не видел Сондру, а уже успел приготовить для нее дневной список поручений.

– Забудь пока про свой список, Уилли. Имей совесть, этих дел не переделать и за неделю! Я советую вводить ее в курс дела постепенно.

Уилли ничего не ответил. Я даже не был уверен, что он вообще слышал, что я сказал. На всех парах он уже несся навстречу своему преданному слуге. Прибежав первым, он избавил меня от необходимости формального представления.

– Сондра!! – донесся до меня его радостный вопль.

– Уилли! Не верю своим глазам! – закричала она в ответ, не скрывая своего восторга.

К тому времени, как я вошел в комнату, Уилли кружил ее на руках, они обнимались и хохотали.

– У меня сложилось впечатление, что вы уже знакомы, – сказал я, искренне надеясь, что они познакомились не на панели.

– В обед сто лет! – сообщил Уилли, а потом обратился к Сондре: – Сколько лет мы знакомы?

– Черт знает сколько, – сказала она.

В конце концов, я решил, что «черт знает сколько» означает, что они знакомы со школьной скамьи. Они и в самом деле принялись вспоминать свою юность и старых друзей, которых разбросало по свету.

– Чем ты занималась?

– Ловила мужиков, – сказала Сондра.

Уилли спокойно кивнул, как если бы речь шла о сетевом маркетинге.

– И писала мне письма, – добавил он. – На самом деле, они очень много для меня значили. А я, скотина, даже не позвонил тебе, когда вышел.

– Да ладно! Я же понимаю, тебе было не до этого.

Заметив, что я не успеваю следить за их разговором, Уилли пояснил мне, что Сондра писала ему в тюрьму письма и что она с самого начала верила в его невиновность.

Не могу припомнить, чтобы когда-нибудь моя задумка получала такое блестящее воплощение. Уилли пригласил Сондру осмотреть наши владения, и никто из них даже не заметил, как я ушел.

Уже в дверях я услышал, как Уилли спрашивает Сондру:

– Выпьешь чашечку кофе? У нас есть самые разные сорта.

«Чтоб ты сдох, сукин сын!» Это послание, написанное аэрозольной краской на тротуаре напротив моего дома, я прочел, когда вышел с Тарой на утреннюю прогулку. Оно появилось сегодня ночью и преследовало совершенно определенную цель. А именно: вывести меня из равновесия в первый же день суда присяжных.

Как ни странно, оно не произвело на меня глубокого впечатления. Возможно, потому, что автор трусливо прятался под покровом ночи. В любом случае оно было далеко не самым зловещим из тех посланий, которые мне доводилось получать за последние несколько недель. Примерно двенадцать раз мне угрожали смертью, и по меньшей мере сто раз я получил признания в лютой ненависти. С каждым разом я реагировал на них все спокойнее, хотя ярость в отношении меня все усиливалась и угрозы крепчали. Кевин и Лори в один голос твердили, что мне надо нанять Маркуса в качестве телохранителя, однако я заматывал этот вопрос. Сам не знаю почему. В конце концов, это мое личное дело.

Утренняя газета опубликовала признание Винса в том, что Дэниел приходится ему сыном. Заметка была написана умно, деликатно и трогательно. По идее, эта новость не должна была восстановить против него общественное мнение. Ну, разве что возмущенные голоса будут звучать немного громче.

Дорога до здания суда не предвещала ничего хорошего. Казалось, буквально каждый житель Нью-Джерси решил либо лично принять участие в пикете, либо полюбоваться на пикетчиков. Правда, участники демонстрации вели себя вполне мирно, должно быть, потому, что в их рядах не было никаких разногласий. Каждый считал Дэниела убийцей и был убежден в том, что смертный приговор – единственно приемлемое решение.

Возле здания суда мне удалось припарковаться исключительно благодаря пропуску на служебную автостоянку. Для стороны защиты было выделено лишь два парковочных места, и поэтому Лори привез на своей машине Кевин.

Первым делом предстояло сформировать коллегию присяжных. Я видел своими глазами, как при входе в здание суда многие из потенциальных присяжных побросали плакаты с призывами вынести Дэниелу смертный приговор. Через несколько минут все собрались и расселись по своим местам. Ввели Дэниела, и испытания начались.