Уоррен Мерфи - Стальной кошмар Страница 27

– Нам нужен д’Артаньян! – заявил Бойс Барлоу, наставляя на Римо с Чиуном двустволку.

– Тогда вам лучше поискать на маскараде, – посоветовал Римо.

– Вы имеете в виду Ферриса ДОрра? – уточнил Чиун.

– Точно, – сказал Боне. – Давайте его быстро сюда! Слышите?

– Я не глухой, – отозвался Мастер Синанджу. – Минуточку.

– Что ты делаешь?! – воскликнул Римо, видя, что Чиун направился к двери с табличкой “Просьба не беспокоить” и постучал.

– Что там еще? – раздраженно выкрикнул ДОрр.

– Хочу занять минуточку вашего драгоценного времени, о ваша металлургическая честь! – Феррис высунул голову из-за двери. – Те ли это люди, которые пытались вас похитить?

– А-а-а! – завопил ДОрр, захлопывая дверь.

– Полагаю, это означало “да”, – прокомментировал Римо.

– Мне тоже так показалось, – согласился Чиун, приближаясь к посетителям. – А теперь смотри, – еле слышно добавил он.

Римо прислонился к стене и зевнул.

Мастер Синанджу остановился перед троицей – они приставили двустволку ему к голове. Но Мастер Синанджу просто улыбнулся и отвесил им поясной поклон, одновременно расстегивая пиджак.

Гости почувствовали неуверенность, но не поклонились в ответ. Тогда Мастер Синанджу ударил их по коленкам, что и вызвало требуемый поклон.

Едва заметным движением Мастер Синанджу ткнул пальцами в глаза парню, стоявшему в конце шеренги. Парень выронил ружье и попытался закрыть глаза руками, но не успел, потому что тут же рухнул навзничь.

Бойс Барлоу услышал звук падения и понял, что это упал его кузен Люк. На мгновение его отвлек звук закрывающегося лифта, как вдруг он услышал, что с другой стороны упал кузен Бад. Бойс схватился за пистолет, но тут же выпустил его из рук, потому что ему в глаза вонзились чьи-то пальцы, причем с такой силой, что череп его треснул. Хруст черепа был последним звуком, который услышал Бойс.

Чиун подошел к Римо, потирая руки.

– Папочка, никогда раньше не видел, чтобы ты применял такой прием.

– Я научился ему у Юла Бриннера, – радостно сообщил Чиун.

– Впервые слышу.

– Но, Римо, он очень популярен в Америке. Отличный артист, просто блестящий! Мне бы хотелось навестить его в ближайшее время – помочь отработать некоторые приемы.

– Вряд ли получится.

– Неужели ты откажешь мне в такой скромной просьбе?

– Жаль, что именно мне выпало несчастье сообщить тебе столь печальную весть, но он умер много лет назад.

Чиун вздрогнул.

– Неужели и Брюс Ли тоже?

– За много лет до него.

Мастер Синанджу печально склонил голову на грудь.

– Талант всегда умирает молодым, – произнес он. Римо подошел к бездыханным телам и пощупал пульс.

– Мертвы, – бросил он.

– Естественно. Это были мерзкие похитители Ферриса-металлурга. Они не заслужили права остаться в живых. Что ты делаешь?

– Хочу узнать, кто они такие.

– Какой смысл утруждать себя: покойникам не нужны имена.

– Но они могут понадобиться Смиту. Ничего. Бумажники пусты.

– А какого они цвета?

– Этот черный.

– Тогда я заберу его себе – ведь этому парню он больше не понадобится.

– Ладно, пошли, – сказал Римо, выпрямляясь.

– Куда?

– К Смиту. Надо договориться, чтобы он уволил тебя.

– Римо, а как же Феррис?

– Тебя попросили защитить его от этих парней, ты и защитил. Навсегда. Так что пошли.

– Не могу. Я обязан охранять его, пока Император не отменит приказ.

– Что там у вас происходит? – раздался из-за двери испуганный голос Ферриса ДОрра.

– Все в порядке, Феррис. Твои обидчики уничтожены с помощью могущественного искусства под названием Синанджу.

– Они мертвы? – поинтересовался Феррис, осторожно выходя в коридор.

– Естественно, – ответил Чиун, затаскивая трупы в лифт.

– Он всегда такой? – спросил Феррис у Римо.

– Обычно он заставляет меня избавляться от тел. Вот, смотри: сейчас он скажет, что слишком стар, чтобы перетаскивать трупы.

Но Мастер Синанджу продолжал молча грузить тела братьев Барлоу в лифт, и Римо вынужден был спросить:

– Папочка, тебе помочь?

– Все в порядке, не утруждай себя. Я только избавлюсь от этой падали и сейчас же вернусь.

– Ничего не понимаю, – удивился Римо. – Он никогда в жизни не занимался с трупами сам.

– Похоже, их бывало много, – предположил Феррис ДОрр.

– Иногда чуть не по пояс.

Выйдя на улицу позади Лафайетт-билдинг, Мастер Синанджу выбросил трупы в мусорный бак, а поскольку бак был полон, Чиун ворошил мусор до тех пор, пока тела братьев Барлоу не оказались на самом дне.

Чиун не знал, кто эти люди, да и не хотел знать. Может, они были сами по себе, может, работали на кого-то, – Смит разберется. Если Смит решит, что они и есть главные зачинщики, то отзовет Чиуна в “Фолкрофт” и признает его миссию оконченной.

Мастер Синанджу не хотел, чтобы его отзывали в “Фолкрофт”, потому что там Римо мог убедить Смита расторгнуть контракт. Мастер Синанджу совсем этого не хотел.

Глава восемнадцатая

Они приветствовали Конрада Блутштурца жестом из прошлого – выбросив вперед правую руку.

Все собравшиеся в актовом зале Крепости чистоты вскочили на ноги, четко отсалютовав резким нацистским жестом и скорее напоминая роботов, нежели обычных людей.

– Sieg Heil! – в один голос крикнули все, когда инвалидное кресло фюрера Лиги белых арийцев Америки и Алабамы появилось в проходе под свисающими знаменами со свастикой.

По специальным сходням инвалидное кресло тяжело заползло на сцену, напоминая огромную заводную игрушку. Эти сходни Конрад Блутштурц установил утром, а к вечеру все ступеньки в Крепости чистоты будут заменены аналогичными устройствами.

На сцене, лицом к собравшимся, стояла Илза с микрофоном. Конрад Блутштурц, одетый в черную рубашку военного образца, присоединился к ней. За спиной У них висел огромный фашистский флаг.

Фюрер ответил на приветствие и медленно поднес к губам микрофон, наслаждаясь рукоплесканиями, как путник в пустыне водой. В этот момент он понял, что испытывал Гитлер. На мгновение он ощутил трепет, который, должно быть, познал истинный фюрер. Но когда он вгляделся в лица собравшихся, этих сыновей и дочерей Алабамы, Южной Дакоты, Огайо и Иллинойса, из его груди вырвался стон отвращения.

Гитлер говорил с народом, который был един. Здесь же собрался сброд, а это вовсе не одно и то же. Он подождал, пока шум голосов стихнет. По его знаку Илза опустилась на колени, чтобы никто в зале не возвышался над Конрадом Блутштурцем.

– Близится война, – сообщил он собравшимся, и микрофон разнес его сухой голос по всему залу. – Расовая война. Вы это знаете, и я знаю. И наш возлюбленный основатель Бойс Барлоу тоже это знал. Вот почему он основал Лигу белых арийцев. Вот почему он построил Крепость чистоты. Вот почему нам пришлось обнести территорию крепости колючей проволокой и пропустить по ней ток – потому что остальная Америка, Америка полукровок, отказалась признать наше пророчество! Зал разразился аплодисментами.

– Власть в Америке захватили евреи – это всем известно. Они контролируют средства массовой информации, Уолл-Стрит и крупнейшие корпорации. Если их влияние будет расти, они будут чувствовать себя в Америке столь же вольготно, как в Израиле! И если это произойдет, мы, белые, истинные американские патриоты, окажемся не у дел, как палестинцы в этой ближневосточной стране. Америка станет вторым Израилем – оккупированной территорией! – выкрикнул Конрад Блутштурц и закашлялся от усилия.

Илза протянула ему стакан воды, и он сделал глоток.

– Но этот день, возможно, и не наступит! – продолжал он.

Снова овация.

– Возможно, он не наступит, потому что до этого времени низшая черная раса поставит наш гордый народ на колени. Возьмем хотя бы крупнейшие города США. Когда-то они были белыми и достойными, а теперь стали черными, грязными. Много людей прибыло на эти берега: немцы, англичане, французы. Пусть даже поляки. И все они отдавали свои силы Америке, а негры только берут. Они крадут то, что принадлежит нам, отказываясь работать. Они проедают наши налоги, которые идут на их громыхающие приемники, бесчисленных детей, мерзкие наркотики. Конечно, евреи плохи, но негры – они, как сорняки, которые каждый день вырастают вдоль забора. Негры душат нашу страну, как сорняки.

– Долой негров! – взревел зал, и Конрад Блутштурц не стал их останавливать, а лишь оскалился улыбкой скелета.

– Продолжайте, – шепнула Илза. – Вы уже хорошенько их завели!

– Но негры разобщены, – сказал Конрад Блутштурц дрожащим от напряжения голосом. – А евреи терпеливы. Но у нас есть еще один враг – азиаты. Это более непосредственная угроза. – По залу пронесся гул, послышались выкрики: “Косоглазые! Желтые обезьяны!” – Азиаты сконцентрировали в себе наиболее отвратительные пороки негров и евреев. Они становятся многочисленными, как и негры, но в то же время они столь же изобретательны и жадны, как евреи. Мы с вами являемся свидетелями того, как они все прибывают и прибывают в нашу страну. Их много даже здесь, в Хантсвилле. Неважно, кто они: китайцы, японцы или вьетнамцы, – все они на одно лицо. И все одинаковы – мы-то с вами хорошо это знаем. – При этих словах Конрада Блутштурца зал заревел так же, как пятьдесят лет назад ревел, слушая речи Адольфа Гитлера, – ведь речи были те же, да и толпа всегда остается толпой. – И как могло получиться, – выкрикнул Конрад Блутштурц, – что мы победили японцев, а они теперь демонстрируют экономическое превосходство?!