Когда гаснут звезды (ЛП) - Маклейн Пола Страница 27

Я киваю, не желая противоречить сержанту в его собственном кабинете. Но про себя я думаю о единственном, о чем могу думать. Для этих девочек, точно так же, как для одноклассников, которые видели, как на Джейси Дугард напали на улице у них на глазах, точно так же, как для Грея Бенсона, который наблюдал, как его лучший друг исчез в никуда, нормальность должна была быть исключена надолго, может быть, даже навсегда.

— 26-

Дом Евы Никол является частью сонного и безмятежного жилого района примерно в миле от центра города. Квартал огорожен канатом, поэтому мы паркуемся неподалеку, пересекая Викершем-парк под лиственными вязами и платанами. Я могу представить его таким, каким он должен быть, полным визжащих детей на кривобоком тренажерном зале в джунглях и качелях, матерей, сплетничающих на деревянных скамейках и за столами для пикника. Сегодня здесь нигде нет ни души.

Полицейская лента была натянута через частокол, окружающий маленькое серо-голубое бунгало в центре квартала, симпатичное и ухоженное, но в остальном невзрачное, с белой отделкой и большим эркером. Цветы в горшках поникли на переднем крыльце. Почтовый ящик набит циркулярами Safeway. Это любой дом в любом маленьком городке Америки, только это не так.

Нам не нужно стучать. Дверь распахнута настежь, сразу за ней стоят два офицера в форме из полиции Петалумы. Уилл показывает свой значок и произносит имя Баррези. Он позвонил нам заранее, что все упрощает. Очевидно, Ева и дочь Энни отправились погостить к друзьям неподалеку. Я думаю, это гуманное решение. Два криминалиста осматривают комнату Полли… по-прежнему или снова. Кухня была превращена во временную штаб-квартиру для команды ФБР во главе с Родом Фрейзером.

— Рад видеть тебя, Анна, — говорит он, беря мою руку своей, теплой и твердой. Он тяжелее, чем я помню, и его линия роста волос отступила. Десять лет могут сделать это. — Хотел бы я, чтобы это произошло при более счастливых обстоятельствах.

— Я тоже, — говорю я, хотя, честно говоря, «счастливые» — понятие относительное в нашей работе.

На кухне Евы Никол возникает странное чувство отстраненности, нарушенной нормальности. Табель успеваемости Полли на холодильнике под магнитом для гамбургеров, фотография Полли и Евы, сделанная в отпуске, с завитыми краями, обе в ярких платьях, щурятся на солнце с одинаковым дерзким счастьем, упругие волосы Евы развеваются, закрывая часть улыбки Полли. Каждый предмет в комнате излучает заряд интимности и открытости. Банка Орео на прилавке рядом с конвертом, полным вырезок из купонов. Кошачьи часы над холодильником с раскачивающимся взад-вперед хвостом.

— Я приехал сюда ночью, сразу после полуночи, — говорит Род.

— Девочки все еще были здесь? — спрашивает Уилл. — Две подруги Полли?

— Джиллиан Пелхэм и Кейт Маклин. Они наши главные свидетели. Мама крепко спала и ничего не слышала. Как и Энни, сестра Полли.

— Думаю, это благословение, — говорит Уилл, в то время как внутри мое сердце разрывается из-за нее. Когда этот монстр пришел за ее дочерью и приставил нож к ее горлу, Ева была без сознания, неспособная прийти на помощь Полли.

— Мама и Энни легли спать около половины десятого, — добавляет Род. — Девочки веселились всю ночь, играли в переодевания и настольные игры, наносили друг другу макияж. Примерно в половине одиннадцатого Полли вышла в гостиную, чтобы взять спальные мешки для девочек, а парень стоит в холле с обнаженным ножом. Крупный парень, грузный и бородатый, средних лет. У него тоже есть спортивная сумка с веревкой и капюшоном внутри. Очевидно, все было спланировано заранее.

— Где был отпечаток, который вы нашли?

— На верхней двухъярусной кровати. — Он показывает пальцем. — Это всего лишь частичное изображение, и довольно смазанное. Посмотрим, сможем ли мы им воспользоваться.

— Почему мама ничего не слышала? — спрашивает Уилл.

— У нее была сильная мигрень, и она рано легла спать. Она, вероятно, все равно не смогла бы его остановить, — продолжает Род. — Она стройная женщина, а у него был нож, помнишь?

— Баррези упомянул, что он спросил девочек, кто из троих жил в доме, — говорю я, вскакивая. — Это, кажется, наводит на мысль о незнакомце, верно?

— Необязательно. Я видел проблемы с опекой, когда родитель нанимал кого-то, чтобы похитить ребенка и выставить его чужим.

— Хорошо, — говорю я. — Но в этой конкретной семье, похоже, родители настроены дружелюбно. Прошло шесть лет, и никаких судебных постановлений или ограничений не было. Никаких внутренних споров.

— Насколько нам известно, нет, — добавляет Род. — Но, по-видимому, он сказал девушкам: «Я делаю это просто ради денег». Затем, когда Полли предложила ему пятьдесят долларов из коробки на ее комоде, он проигнорировал это.

— Это странно, — говорит Уилл. — Хотя я предполагаю, что если он наемный убийца, как вы говорите, он мог быть напряжен или дезориентирован. Боялся, что поймают.

— Зачем ему спрашивать, какая девушка жила в доме? — Уилл хочет знать. — Если бы он был знакомым семьи, его бы это не смутило.

— Может быть, — допускаю я. — Или, может быть, он незнакомец. Социопат, который говорит все, что приходит ему в голову в данный момент. — Вот к чему клонит мой разум, хотя это и маловероятно. Правда, только в одном проценте случаев пропавший ребенок связан с настоящим хищником, но обычные признаки семейной драмы здесь, похоже, не очевидны. Кроме того, детали, которые у нас есть, такие как шелковый капюшон и лигатуры, кажутся слишком специфичными, чтобы быть реквизитом.

Если бы парню, похитившему Полли, действительно заплатили, как предполагает Род, он не стал бы рисковать больше, чем необходимо. Он бы подождал гораздо позже, ночью. Он бы тщательно осмотрел это место, чтобы сначала убедиться, что семья спит, и что Полли одна. Но другой тип парней, у которых нет никакой мотивации, кроме больной истории в голове, не следил бы ни за какими часами и не заботился бы о том, чтобы их узнали. Как только он решит напасть на свою жертву, он уже не сможет остановиться. Риск не имел бы значения. Ничего бы не волновало, только девушка.

— Не могли бы вы рассказать нам об остальном? — спрашиваю я Рода. — Что произошло дальше?

— Он связывает их всех, используя лигатуры, которые он принес, плюс шнур, который он вырезал из игры Nintendo. Однако все это время он говорит им, что на самом деле не собирается причинять им вреда.

— Больной ублюдок, — бормочет Уилл, и я вынуждена согласиться.

— Он затыкает им всем рты, — продолжает Род, — надевает им на головы капюшоны и говорит двум другим девочкам начать считать. Затем он уносит Полли прочь. Девочки слышат, как скрипит входная сетчатая дверь, и знают, что он ушел. Им требуется несколько минут, чтобы освободиться от пут и разбудить Еву. Затем она звонит в 911.

— На что похожа запись? — спрашивает Уилл. — Что-нибудь необычное?

— Не совсем. Мама немного не в себе и сбита с толку, как будто она не может до конца поверить, что это происходит. Звонок продолжается, и она начинает раскалываться. Ломаясь.

Я чувствую покалывание беспокойства, поскольку история, которую он рассказывает, слишком близка к моей. Горе Евы и мое расплываются, сталкиваются.

— Ты слышал о Кэмерон Кертис? — спрашиваю я Рода, намеренно меняя курс.

— Ребенке актрисы?

— Верно. Пятнадцатилетняя девочка исчезла из собственного дома где-то после десяти вечера чуть больше недели назад. Никаких следов взлома, никаких зацепок, никаких очевидных мотивов, никаких причин думать, что она сбежала. Просто пуф.

Род поворачивается ко мне, поглаживая край кофейной чашки в руке.

— Что ты думаешь об этом, Анна? Есть основания полагать, что это может быть один и тот же парень?

Я все еще пытаюсь собраться с мыслями, когда Уилл запрыгивает обратно.

— Эта девушка не бегунья. И я не думаю, что мы можем игнорировать географическую часть. Иногда у этих жестоких преступников есть территории, верно?