Тед Деккер - Обреченные невесты Страница 28

— Птичка!

— Вы правы, просто не знаю, что со мной. — Казалось, она напугана собственными словами. — Извините, я не то хотела сказать.

— Не за что извиняться, — прервал ее Рейнз. — Поверьте, я чрезвычайно благодарен, что вы согласились выручить нас. Отдаю себе отчет в том, для вас это впервые. И мне очень неловко.

— Почему? Потому что вы не привыкли работать с обезьянками?

— По правде говоря, я не это имел в виду.

— Тем не менее это именно так, хотя бы отчасти. В обществе таких, как мы, нельзя чувствовать себя в своей тарелке. Мы для вас слишком… не такие.

— Прошу вас, Птичка, сейчас не время для… — снова попыталась урезонить ее Элисон.

— Для откровенности? — не дала договорить Птичка. — Верно, с настоящими людьми так не разговаривают.

Еще не договорив, Птичка почувствовала несправедливость своих слов. Похоже, она даже Элисон задела — та долго не отрываясь смотрела на свою подопечную, в то время как Брэд переводил взгляд с одной на другую.

— Вы правы, — наконец произнесла Элисон и повернулась к Брэду. — Она права. Все это чистый абсурд. Вы используете ее в своих личных интересах, а о ней даже не думаете. Неправильно это. Пожалуй, вам стоит уйти.

«Что? Нет! Пока не надо», — взмолилась молча Птичка.

— Извините… — Брэд растерялся. — Мне казалось, мы обо все договорились. Знаете, нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы доставить сюда тело.

— В том-то и дело, — возразила Элисон. — Для вас это изрядный труд. А для Птички? Мне кажется, в этом случае нужно учитывать и ее интересы. Согласны?

— Конечно. Только… я посчитал, что мы их учитываем.

«Они оба обращаются со мной как с ребенком, — возмутилась мысленно Птичка. — А я не ребенок».

— Нет у меня никаких интересов, которые вы должны учитывать, мистер Рейнз. Что касается вас, Элисон, меньше всего хотелось бы видеть вас в роли посредницы.

«Слишком много говорит, — отметила Элисон. — Похоже, замолчать не может».

— Эта сторона дела меня совершенно не касается. Однако вы проделали долгий путь, так что давайте заканчивать, — продолжила Птичка.

«Но сначала, Брэд, я хочу, чтобы вы притронулись ко мне, потому что правда в том, что, если бы я только осмелилась, каждую минуту бы грезила о таком мужчине, как вы. Я любую жертву готова принести на алтарь, лишь бы отправиться с вами в дальние дали. Но это невозможно, ни за что, никогда. Чушь! Все не так!»

Она подошла к каталке.

— Извините меня, Птичка. Честное слово, если вам не по душе, давайте откажемся от этой затеи.

Брэд встал напротив. Элисон предпочла остаться на прежнем месте.

— Все нормально, мистер Рейнз. Просто я не совсем понимаю, чего вы от меня ждете.

— Вы сказали, что пару раз видели… ну… этих самых… призраков. Общались с телами покойных.

— Верно. Но должна предупредить: большинство призраков просто плод моего воображения. Голубые бабочки, порхающие за окном позади вас, парящие в воздухе, волшебно поющие… — Не могу объяснить, что вижу или видела и почему.

— И что же вы все-таки видели?

Она заколебалась, стараясь, видно, припомнить что-то.

— Видела призрак фельдшера, склонившегося над трупом и повторяющего, что все будет хорошо. Я видела его призрак.

— Или последнее воспоминание покойника о нем, — мягко заметил Брэд, явно заинтересовавшийся.

— Или воспоминание, — кивнула Птичка.

Неожиданно от этого обмена репликами ей стало лучше.

«Брэд Рейнз — красивый мужчина. Глупо это отрицать.

Неудивительно, что он вызвал такие подозрения у Андреа. Кожа у него нежная, как у мальчика, хотя подбородок мужественный. Ему, должно быть, лет тридцать. Карие глаза похожи на темный янтарь, губы мягкие и волосы на вид — тоже».

Птичка ощутила неловкость: «Сколько можно смотреть на него? И почему он сам не отвернется? Может, удивляется смелости, с какой я гляжу на него? Или возмущается, что забываю о своем месте тряпки для чистки обуви?»

Молчание затягивалось, и Птичке опять захотелось убежать.

— Спасибо за помощь, — заговорил наконец Брэд. — Понимаю, насколько вам не по себе от всего этого, и хочу чтобы вы знали: ничего особенного я от вас не жду. Если сейчас ничего не видите, так тому и быть.

«Очень мило с его стороны, тем более сказано, кажется, искренне».

— Но если вы согласились прийти, почему не попробовать?

Птичка кивнула.

Брэд наклонился, взялся пальцами за край простыни и потянул ее на себя. Птичка не сводила глаз с его ногтей — до чего же чистые. Чистые, ухоженные — наверное, это важно для него. Она не знала, как последовать его примеру, и ненавидела себя за это.

— Ее зовут Мелисса, — сказал Брэд.

Птичка моргнула и вгляделась в красивое матово-белое лицо покойницы. Над правым виском виднелась царапина. Безупречные губы, безупречная кожа.

Она ненавидела Мелиссу.

«Смешно. Я ведь такого не испытывала, даже к отцу. Что это на меня нашло?»

— Она погибла вчера ночью, — сообщил Брэд.

В сознании ее замелькали образы, связанные со смертью этой женщины. Абстрактные образы, подсказанные воображением: танцующий влюбленный, обезьяна, впивающаяся в ее лицо.

Птичке сделалось страшно. Мнемофобия подразумевает почти неуловимую границу между страхом перед дурными воспоминаниями и страхом порождения новых дурных воспоминаний. И хотя они с Элисон много раз проходили это, Птичка вновь ощутила, как где-то внутри в нее впиваются старые когти страха.

«На ее месте следовало быть мне. Я должна была лежать мертвой. Я ведь даже не женщина, не настоящая женщина».

Но она здесь, а он ждет, и страх разочаровать его не меньше страха породить дурные воспоминания, если прикоснуться к этому прекрасному мертвому телу. И она протянула руку. Попыталась, безуспешно, унять дрожь в пальцах и мягко притронулась к белой щеке Мелиссы.

Почувствовала только холодную бескровную кожу. И никаких призраков. Никаких видений. Даже ни намека на картину, порожденную воображением. Просто мертвая девушка на каталке, очень холодная на ощупь.

«А чего ты ждал? Что при моем прикосновении у нее изо рта вылетит бабочка? Или из моей блузки выпрыгнет лягушка? Призрак внезапно явится? Я так и не заслужила права быть здесь, рядом с тобой, так что позволь уползу в свой угол».

— Жаль, — произнесла она.

— Что, ничего?

— Я же предупреждала.

— Совсем ничего? Даже… мысли никакой?

— Ничего. — Она убрала руку. Право, мне так…

Но слова «жаль» Птичка произнести не успела, потому что в глазах у нее внезапно почернело. И во тьме прозвучал отдаленный, но к ней обращенный голос: «Я просверлю у тебя в подошвах дырки, совсем небольшие, примерно в сантиметр. Но ты не волнуйся. Как только кровь вытечет, я их заделаю. И красота твоя никуда не исчезнет. Сама безупречность. Договорились?»

«Договорились», — отозвался женский голос, голос Мелиссы. Только ощущение было такое, что исходит он от Птички, потому что сейчас Птичка и есть Мелисса.

Все в ней восстало против этого, и она принялась шарить руками в поисках какой-нибудь опоры. И наткнулась ладонью на теплую плоть. Плоть Мелиссы. Птичку охватила паника. Она чувствовала, что вот-вот упадет, — пришлось напрячься изо всех сил, чтобы удержаться на ногах.

— Мелисса? — Мужской голос заполнил весь ее мозг.

«Его голос. Он мне знаком? Я его раньше слышала, ощущала горячее дыхание на своей щеке?..»

Перед глазами покачивалось чье-то лицо. Его лицо. Красивый, четко вылепленный череп с острыми скулами, темные волосы… Вот он прикасается затянутой в перчатку рукой к ее щеке, слегка вдавливает в кожу большой палец, и лицо его освещает добрая улыбка.

«Ты так красива, моя дорогая. Ты избрана им, не забывай об этом. А потому ты и моя избранница. Ты была потеряна, но теперь нашлась. Я нашел тебя. Думай обо мне как о Боге, от этого тебе будет легче».

При звуке этого голоса Птичку поразил безотчетный ужас, стало нечем дышать. Она попыталась отдернуть руку, но пальцы прилипли к холодному телу, словно им было нужно что-то еще. И какая-то часть ее жаждала знать больше.

Птичка вскрикнула и изо всех сил рванулась в сторону. Рука освободилась, чернота рассеялась, теперь она пятилась назад, то и дело спотыкаясь. Наконец наткнулась спиной на камин и грохнулась оземь.

От падения перехватило дух, но крик боли застрял в гортани. Вся дрожа, она лежала на голом бетонном полу. Послышался спокойный голос Элисон. Она звала кого-то. Но Птичка уже хваталась за живот, пытаясь найти безопасное место, раствориться в белом тумане, куда не попадает ничего, что есть в мире дурного.

Медленно, дюйм за дюймом, она продвигалась в ту сторону в жажде обрести защиту, пока демоны на схватят ее за ноги и не утащат назад, во тьму.

«Спаси меня, о Боже милосердный. Не отдавай меня им. Прими меня в свои объятия, держи покрепче, убереги от зла. Прошу, не отталкивай меня!»