Дэн Уэллс - Мистер Монстр Страница 29

— И ты думаешь, Клейтонский убийца хотел властвовать над людьми?

Ответить было непросто. Я не допускал мысли, будто Форман догадывался, что мне известно на самом деле. Мне следовало думать, как Форман, то есть отбрасывая все лишнее. Он не знал, что убийца — мистер Кроули, не знал, что Кроули — демон, не знал, что демон мертв. По представлениям людей, Клейтонский убийца все еще жив и на свободе.

Но я вдруг понял, что Форман говорит об убийце в прошедшем времени.

— Вы думаете, Клейтонский убийца умер?

Форман подошел к карте и стал водить по ней пальцем, останавливаясь время от времени, чтобы воткнуть кнопку или сделать пометку карандашом. Он совершенно не обращал на меня внимания.

— Вы думаете, Клейтонский убийца исчез навсегда, — сказал я громче. — Вы говорите о нем так, будто он мертв. Вам что-то известно?

— Молодец, соображаешь, — похвалил он, продолжая изучать карту. — Не расслабляйся.

— Почему вы считаете, что жертвы связаны между собой, если уверены, что убийца мертв?

Он словно не слышал меня.

— Это убийца-подражатель? Неужели в городе… действует еще один похожий… убийца?

Форман помолчал, глядя на меня.

— «Похожий» убийца?

Я говорил еще об одном демоне, но не мог сказать напрямую.

— Похититель органов. Но у трех первых трупов ничего не пропало. Может, у четвертого?

— Слишком много вопросов, Джон, — вздохнул он, поворачиваясь обратно к карте.

Он всадил еще одну кнопку около леса — приблизительно там нашли последний труп, насколько я мог судить по новостям. Он сел и достал папку.

— Прекрати задавать вопросы и начни уже отвечать. Ты только все запутываешь.

— Я спрашиваю, потому что не знаю ответов. А вы не рассказываете.

— И не нервничай, — добавил он и принялся листать документы в папке.

— Вы это делаете, чтобы меня отвлечь? Я пришел, потому что пытаюсь помочь, и не хочу, чтобы от меня отмахивались как от надоедливого мальчишки.

— А ты и есть мальчишка, — сказал он, глядя мне в глаза. — И единственный человек, которому ты хочешь помочь, — это ты сам. Ты одержим смертью и не можешь дождаться, когда труп привезут к вам в морг, поэтому желаешь разузнать все сейчас. Вот почему ты здесь. И не надо морочить мне голову.

Я попытался придумать ответ, но он прервал мою мысль:

— И тем не менее ты можешь помочь, понимаешь ты или нет. Мне нужно, чтобы ты оставался сосредоточенным. Вот второй вопрос, чтобы ты не расслаблялся: почему Клейтонский убийца прекратил убивать?

Он играл со мной, но для чего? Вряд ли его интересовало мое мнение о Клейтонском убийце — он следователь, специалист по серийным убийцам, и в его распоряжении все ресурсы ФБР. Зачем ему мое мнение, когда у него есть свое? Но тогда к чему все эти вопросы? Что он от меня хочет?

Когда-то мне удалось завоевать его внимание; я надеялся, что снова привлеку его своими разговорами и выужу побольше сведений.

— Есть две причины, по которым он мог прекратить убивать, — сказал я, игнорируя тот известный мне факт, что я прикончил убийцу, и рассуждая чисто теоретически. — Либо его потребность удовлетворена, либо он умер. Но потребности серийных убийц почти нельзя удовлетворить, они растут и растут, пока не становятся совершенно неуправляемыми… и тогда убийца не в силах остановиться.

Я вспомнил о коте и поджоге склада.

— Хорошо, — кивнул Форман, быстро листая бумаги. — Давай-давай, продолжай.

— Известно немало серийных убийц, которые совершают преступления циклами. Они в течение какого-то времени убивают, потом пропадают на несколько месяцев или даже лет. Так вернулся СПУ, когда все давно считали, что он мертв. Эдмунд Кемпер явился с повинной, когда решил, что больше не может.

— Верно.

— Но вы не думаете, что он сам прекратил убивать, — сказал я, подаваясь вперед в ожидании его реакции.

Вдруг мне удастся получить прямой ответ, если я буду обращаться непосредственно к нему?

— Вы абсолютно уверены, что Клейтонского убийцы больше нет. Что он мертв. Доказательств у вас нет, значит вам просто что-то известно.

Форман поднял на меня взгляд:

— С чего ты взял, будто знаешь, какие у меня есть доказательства?

Глаза у него были темные, но при этом живые и яркие. Он хотел оставаться «начеку» — он это имел в виду? У меня возникло чувство, будто у нас поединок двух умов. Но каждый раз, когда мне казалось, что я одерживаю победу, он успевал нанести упреждающий удар.

Он оставался начеку.

Теперь мне удалось привлечь его внимание, и настало время бросить в бой подкрепление.

— Я присутствовал при его последнем преступлении. Я видел все, и ничто не наводило на мысль, что он намерен покончить с убийствами. Напротив, тот факт, что он не забрал у мистера Неблина никаких органов, предполагает, что у него осталось ощущение незаконченности. Ему пришлось бы убивать снова, чтобы завершить начатое.

Черные глаза Формана сверлили меня, но и я смотрел прямо на него и пер вперед как танк.

— Вы говорите, новые жертвы связаны с прежними. Но почему? В чем вы видите связь?

— Не хочу тебя расстраивать, — ответил Форман, — но ты живешь в очень маленьком городке. Вероятность того, что в таком местечке появятся подряд два не связанных между собой серийных убийцы, чрезвычайно мала.

Он оторвался от всех занятий, и теперь его внимание было сконцентрировано на мне. Мой напор явно задел Формана, и настал его черед кидаться в атаку.

К этому я и стремился — теперь он проявлял ко мне интерес.

— И в чем же связь между ними?

Так же как и он, я вопросами направлял его мысли в определенное русло.

— Есть единственное логичное объяснение. Их пути пересеклись. Они встретились, увидели друг в друге свое отражение, и в живых остался только один, — может, конфликт носил территориальный характер, может, возник случайно, может, сыграло роль что-то еще. Моя задача — выяснить это.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок: он говорил обо мне, хотя и достаточно неопределенно, так что мог этого не осознавать. Он подошел к моей тайне ближе, чем я предполагал. Внезапно моя одержимость новыми жертвами превратилась в отчаянную потребность защитить себя. Мне нужно было узнать, что ему известно, какие подозрения у него есть насчет убийцы.

— А есть ли свидетельства в пользу вашей теории? — спросил я. — Или это просто домыслы? Серийные убийцы действуют по строгой схеме, и представляется маловероятным, что тот, кто убил крупного, сильного Клейтонского убийцу, теперь перешел на маленьких женщин.

— Первая жертва обычно случайна, — ответил Форман. — Вполне вероятно, появление первого убийцы пробудило во втором спящий психоз, послужило катализатором, спровоцировало конфликт между ними. Когда схватка закончилась, первый оказался убит, но на его месте возник второй, который все последующие убийства планировал и осуществлял гораздо тщательнее. И поздние жертвы, естественно, в большей степени отвечали складу ума убийцы.

Он оказался предельно близок к тому, чтобы сопоставить меня с убийцей. Нарисованный им портрет был почти точным моим описанием, хотя и не вполне. Почему он не сделал последний шаг? Потому что появились четыре новых тела, а я не имел к ним никакого отношения. Но ведь он вел расследование месяцами, а трупы, отвлекшие его, образовались несколько недель назад. Нет, дело в чем-то еще, случившемся несколько месяцев назад и сбившем его с моего следа.

«Конечно же».

— Вы нашли пятое тело, — сказал я. — Или, точнее, первое. Несколько месяцев назад, может даже в январе, вы нашли еще одну жертву того же убийцы.

Это было идеальное объяснение — они преследовали убийцу дольше, чем я предполагал, потому что узнали про него раньше меня.

— Вы каким-то образом скрыли его от всех. Держали в тайне.

Агент Форман улыбнулся.

— Ты, наверное, считаешь себя очень умным, если догадался о пятой жертве, — заметил он, вытаскивая из шкафа ящик. — Собрал пазл и сделал вывод. Очень интересно. Любой другой пришел бы к иному заключению.

Он извлек из ящика пистолет и осторожно положил на стол.

— Мы уже установили, что Клейтонский убийца мертв, так что большинство людей на твоем месте решили бы, что еще одно тело — это тело Клейтонского убийцы. Но тебе это даже в голову не пришло. Не объяснишь почему, Джон?

«Соображай быстрее. Отведи от себя подозрения».

— Потому что если бы вы нашли Клейтонского убийцу, то разболтали бы всему свету, — ответил я, стараясь дышать ровно. — О нем говорили в федеральных новостях — вся страна затаила дыхание в ожидании, когда вы его поймаете. Обнаружь вы его тело, вы бы не стали молчать.

— У социопатов есть одна особенность. Хотя у них отсутствует целый ряд эмоций, в особенности чувство вины, с одной эмоцией все в порядке, и называется она «страх». Они не просто вызывают страх — они чуют его. Он ведет их по жизни. Вот теперь, когда я сказал, что вышел на след второго убийцы, признайся, Джон, почему ты испытываешь страх?