Нельсон Демилль - Спенсервиль Страница 29

– Интересный вопрос.

Она убрала яблочное вино и крепленый сок в холодильник и дала Киту штопор, чтобы он открыл «кьянти». Потом достала два стаканчика для вина, и он наполнил их. Они чокнулись – Гейл предложила тост:

– За Боулинг-грин.

– За встречу.

Пригубив вино, Гейл сказала:

– Джеффри за домом, собирает зелень.

Кит увидел, что на плите пыхтел большой котел; стоявший на кухне обеденный стол был накрыт на троих, а в центре его, в корзинке, лежала буханка темного хлеба.

– Ты для себя привез что-нибудь мясное? – спросила Гейл.

– Нет. Высматривал по дороге, не удастся ли кого-нибудь задавить, но так ничего и не вышло.

– Фу, какое безобразие, – рассмеялась она.

– Нравится вам здесь? – спросил ее Кит. Она пожала плечами.

– Нормально. Тихо. Масса пустых домов по доступным для нас ценам. К тому же неподалеку до сих пор живут родственники Джеффри, так что последние два года он занимался тем, что восстанавливал свою родословную и записывал их воспоминания. Я сама из Форта-Риковери, так что мне все равно было, куда ехать: сюда или в другое место. А как ты? Тебе здесь нравится?

– Пока да.

– Тоска по прошлому не охватывает? Или грусть? Не скучно тебе тут? Или счастлив, что вернулся?

– Всего понемногу. Сам еще не разобрался.

Гейл снова наполнила их стаканы и налила третий, для Джеффри.

– Пойдем на улицу. Покажу тебе наш огород.

Они вышли через заднюю дверь, и Гейл начала звать мужа.

Кит увидел, как в огороде, ярдах в пятидесяти от них, словно из-под земли вырос Джеффри и помахал им рукой. Потом приблизился к ним; на нем были мешковатые шорты и футболка, в руках он держал плетеную корзину, доверху наполненную какими-то травами и зеленью, показавшимися Киту больше пригодными на выброс, нежели в пищу.

Джеффри обтер руку о шорты и протянул ее Киту.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся он.

– Как ты вчера добрался, без приключений? – спросил Кит.

– Конечно. – Джеффри взял у Гейл стаканчик с вином. – Я к старости становлюсь слабоват. Теперь мы балуемся травкой только по особым случаям.

– Ставим старую музыку, – добавила Гейл, – вырубаем свет, раздеваемся догола, накуриваемся и трахаемся.

Вместо ответа Кит огляделся вокруг.

– Хороший огород.

– Да, – кивнул Джеффри, – мы тут пользуемся четырьмя акрами вокруг дома. Ну и кукурузой: сколько сможем утащить с поля, все наше. Слава Богу, что здесь вокруг посеяна сладкая; а то, кто знает, пришлось бы питаться и кормовой.

Кит обвел огород взглядом. По размерам он был заметно больше, чем обычно держали фермеры в здешних краях, и Кит сделал для себя вывод, что Портеры, по-видимому, действительно кормились в основном с этого огорода. Он вспомнил о своей вполне приличной государственной пенсии, о тех четырехстах акрах земли, которыми владела их семья, и чувство жалости к себе, сожаления о своей горькой участи куда-то вдруг пропало.

– Пойдем, посмотришь, что у нас тут растет, – предложил Джеффри.

Они прошлись вдоль и между грядок. На одной из них росли исключительно корнеплоды, на другой – помидоры, кабачки и тыквы, на третьей – всевозможные бобы и фасоль: Кит даже и не подозревал, что существует столько сортов. Самыми интересными были грядки с травами: подобное на огородах округа Спенсер можно было увидеть крайне редко. Здесь росло около сорока различных кулинарных приправ; была грядка, которую Джеффри назвал «нашим небольшим садом исторических и лечебных трав»; несколько грядок были засажены травами, находящими различное применение в домашнем хозяйстве, – такими, которые можно было использовать как красители, для изготовления душистой воды или мыла, и тому подобными. А дальше от того места, где заканчивались грядки, и вплоть до самого кукурузного поля раскинулись бурные заросли диких цветов, у которых не было никакого предназначения, кроме как радовать глаз и давать отдохновение душе.

– Очень красиво, – произнес Кит.

– Я сам делаю духи, лосьон для рук, душистые смеси, чай, ароматизаторы для ванны и все такое, – сказала Гейл.

– А как насчет чего-нибудь покурить?

– Это было бы здорово, – рассмеялся Джеффри. – Но нам нельзя здесь этим рисковать.

– Думаю, что можно было бы, – возразила Гейл, – но Джеффри всего боится.

– Шериф округа поумнее, чем шеф полиции Спенсервиля, – выступил на собственную защиту Джеффри, – и он за нами постоянно следит. Он и так считает нас наркоманами.

– Знаешь, как выращивают шампиньоны? – спросила Гейл. – В темноте и на навозе. Вот и с легавыми надо так же: держать их в неведении и кормить всяким дерьмом.

Все трое расхохотались.

– У меня есть источник. Один человек в Антиохии. Я к нему разочек в месяц наведываюсь, – проговорил Джеффри и, подмигнув Киту, добавил: – Как раз недавно был у него.

На улице уже почти стемнело, и они пошли в дом. Гейл сложила зелень и травы в дуршлаг и принялась мыть, а Джеффри тем временем помешивал содержимое стоявшего на плите горшка, которое по внешнему виду напоминало рагу, только без мяса. Гейл плеснула в горшок немного «кьянти», потом положила травы.

– Пусть немного покипит, – сказала она.

У Кита было странное ощущение, словно он присутствовал при чем-то очень хорошо ему знакомом, уже когда-то виденном; но потом он вспомнил, как в самый первый раз ужинал у Джеффри и Гейл в их маленькой квартирке рядом с университетским городком. Да, с того времени в их доме мало что изменилось.

Гейл разлила остатки «кьянти» по стаканам и сказала, обращаясь к Киту:

– Ты, наверное, считаешь, что мы так и застряли в шестидесятых?

– Нет. – Вот именно.

– Мы в общем-то люди шестидесятых, но относимся к тому времени очень избирательно. В любой эпохе, любом десятилетии есть и хорошее, и плохое. Мы, например, совершенно не признаем нынешний феминизм – мы предпочитаем феминизм прежний. А вот новые радикальные взгляды на экологию мы приняли.

– Весьма проницательное решение, – сухо заметил Кит.

Джеффри расхохотался:

– А ты все такой же умник и зануда!

– Мы с Джеффри чудаки, – улыбнулась Гейл.

Кит почувствовал, что должен сказать хозяевам дома что-то приятное.

– По-моему, мы имеем право быть чудаками, если нам так хочется, – проговорил он. – Мы это заслужили.

– Точно, – согласился с ним Джеффри.

– А вы к тому же еще и ушли из принципа, – продолжал Кит, – можно сказать, поступились ради своих взглядов благополучием.

– Отчасти из принципа, – кивнул Гейл. – А отчасти потому, что стали чувствовать себя там неуютно. Два старых радикала, над которыми все смеются у них за спиной. Для нынешних ребят нет ни авторитетов, ни героев, – добавила она, – а мы были героями. Героями настоящей революции. Но молодежь всегда считала, что история начинается только со дня их рождения.

– Ну, не сгущай краски, – произнес Джеффри, – не так уж все было плохо. Но в профессиональном отношении мы и в самом деле чувствовали, что больше не сможем там себя реализовать.

– Вчера вечером ты говорил несколько другое, – заметил Кит.

– Вчера вечером я был просто пьян. – Он помолчал немного, потом признался: – А быть может, вчера я был ближе к истине. Но, так или иначе, вот мы здесь и занимаемся тем, что натаскиваем самых обычных дураков-старшеклассников.

– Джеффри мне сказал, что тебя уволили, – проговорила Гейл, обращаясь к Киту.

– Да. Правда, они с этим не особенно спешили.

– Над тобой кто-нибудь смеялся?

– Нет, я ничего такого не замечал. В милитаристских кругах нашей империалистической разведки старые вояки пока еще в чести.

– Тогда почему же тебя выставили? – спросила Гейл.

– Холодная война закончилась, начались урезания бюджета, сокращения штатов… А впрочем, нет, это еще не вся правда. Меня уволили потому, что я начал превращаться в нечто среднее между выжатым лимоном и живой легендой. Там такие вещи не любят, ни первое, ни второе, и чуют их за милю. – Он задумался, помолчал немного, потом добавил: – Я начал задавать вопросы.

– Например?

– Н-ну… как-то на одном совещании в Белом доме… меня туда приглашали, чтобы я отвечал на вопросы, а не задавал бы их… – Кит улыбнулся при воспоминании о том, о чем он собирался сейчас им поведать, – …я спросил государственного секретаря: «Не могли бы вы мне объяснить, сэр, в чем именно заключается внешняя политика Соединенных Штатов – если, конечно, она у нас есть? Мне тогда было бы легче понять, что именно вам требуется». – Кит смолк, потом добавил: – Вот в этот момент и решилась моя судьба. Можно сказать, листок с уведомлением об увольнении незримо впорхнул в комнату.

– А госсекретарь тебе что-нибудь объяснил? – поинтересовался Джеффри.