Джон Нэнс - Час Пандоры Страница 3

– Я в порядке? – спросил Холлэнд.

– В полном. Мне искренне жаль, что я заставил вас волноваться.

– Мне не нужно проходить обследование еще раз?

– Не раньше чем через год. Перестаньте нервничать, и счастливого вам Рождества!

Капитан с облегчением вздохнул и поблагодарил врача. И теперь, проверяя педали управления рулями, пробегая пальцами по кнопкам передней панели, щелкая тумблерами, он сам себе улыбался. Если не считать присутствия Робба, то Холлэнд чувствовал себя как получивший помилование приговоренный к смерти.

«Мне следует схватить первую попавшуюся хорошенькую бабенку!» – подумал он усмехнувшись, чувствуя, как напряжение немного спадает.

Запустив программу проверки бортового радиолокатора, капитан принял решение, которое давно откладывал. Он будет снова встречаться с женщинами. Он устал от одиночества. И, если придерживаться фактов, устал спать один.

Около левой двери номер два мужчина маленького роста с редеющими волосами и потертым чемоданчиком вышел из очереди пассажиров, входящих в самолет, и, тяжело дыша, прислонился к стене коридора. Высокая рыжеволосая стюардесса возникла рядом с ним как будто из воздуха, взяла его под руку и поинтересовалась, что случилось.

Прежде чем ответить, профессор Эрнст Хелмс с минуту смотрел на Бренду Хопкинс.

– Со мной… все в порядке. Спасибо. Я просто вдруг ослабел.

– Какое у вас место, сэр? Я провожу вас в салон.

– Мне не хотелось бы… чтобы… вы выходили на холод…

Профессор понял, что женщина крепко взяла его под руку, и ноги стали повиноваться ему. Он ощутил, что она подхватила и его чемоданчик.

Бренда подмигнула старшей стюардессе, когда проводила мужчину через дверь и, повернув направо, подвела к его месту. С пассажира ручьем тек пот, хотя и в салоне и на улице было холодно. Бренда чувствовала, как учащенно бьется его пульс. Вероятно, грипп. Неплохо было бы вымыть руки, сразу же как только она избавится от него, промелькнула у нее мысль.

В то же самое время, футов на сорок пониже, на заснеженном поле, Дик Робб засунул руки глубоко в карманы пальто и забылся на какое-то время, глядя на махину «Боинга-747», чья сверкающая дюралевая обшивка отражала тонкие лучи солнца, пытавшиеся пробиться сквозь снеговые тучи над Франкфуртом. Компания «Квантум» заплатила за четырех «китов» – так пилоты называли «Боинг-747» – больше 700 миллионов долларов. Салон предусматривал размещение 365 пассажиров в трех классах. Он подумал, что большая птица кажется чем-то нереальным. Невероятно тяжелая машина способна поднять в воздух больше чем 750.000 фунтов металла, людей и горючего, благодаря одному движению его пальцев в нужный момент.

И он за нее в ответе! В тридцать два года, без опыта полетов в военной авиации, его имя уже значилось в диспетчерской сводке.

Рыча, показалась тележка с багажом, поднимая небольшую волну грязи. Робб быстро отошел назад.

Холлэнд теперь должен быть футов на сорок пять повыше, в кабине самолета. «Компетентный летчик, – недовольно решил Робб, – но явно из другого поколения, да и сдает к тому же».

«Разумеется, я от него не отстану. Я – Дик Робб, строгий проверяющий». Робб улыбнулся про себя. Ему нравилась его пугающая репутация. Это внушало уважение. А работа в управлении проверки освобождала от полетов в качестве пилота, в работе которого скрывалась ежедневная опасность, когда нехватка опыта могла привести к серьезным ошибкам. Ему нравилось попадать к опытным летчикам, особенно к тем, кто старше по возрасту, с тысячами налетанных часов. Со старыми пеликанами вроде Холлэнда все было в порядке, но едва ли можно было принять тот факт, что они чересчур полагались на собственный опыт. И Дику доставляло удовольствие унизить их. В конце концов, ему надо было заботиться о своей репутации. Роббу безумно нравилось, что пилоты дали ему прозвище Мистер Неприятности. Он его заработал.

Разумеется, фактически он должен был дать Холлэнду возможность отдавать команды и принимать решения во время того, что было на самом деле проверочным полетом – обычно перевозка пассажиров венчала квалификацию пилота для определенного типа самолетов. Но пока не заполнена последняя строчка в проверочном формуляре Джеймса Холлэнда и не сделан вывод о том, что он может быть командиром воздушного судна, Ричард Робб по закону будет оставаться ответственным – «хозяином» самолета.

Робб улыбнулся про себя. Стюардессы испытывали неловкость от присутствия на борту двух командиров, но это было неизбежное зло. Капитан обязан подтвердить свое право быть командиром корабля. И единственный способ сделать это – посадить его в кресло слева, под неусыпное око проверяющего.

Но проблема всегда возникала с теми, кто действительно летал плохо.

Робб взглянул на часы и понял, что спит на ходу. Предстоит двадцать минут проверки в кабине перед вылетом, а потом еще пять часов он сможет поджаривать Холлэнда на медленном огне и заставить его попотеть, прежде чем подпишет его документы. Такая власть его возбуждала, как и возможность контролировать такого зверя, как «Боинг-747».

Рев четырех могучих турбин неподалеку привлек его внимание. Дик Робб остановился у подножия трапа, завороженный видом еще одного «Боинга-747», несущегося по взлетной полосе и поднимающего в небо нос, похожий на подогнутый хобот мамонта.

«Это лучше секса!» – подумал он.

Сложная хореография главного зала достигла своего апофеоза около 16.30, когда последние нагруженные багажом пассажиры устремились к соответствующим выходам, провожаемые работниками аэропорта, надевшими колпаки Санта Клаусов и широкие улыбки. У стюардесс тоже было праздничное настроение, они направлялись домой в этот зимний день, хотя все были достаточно взрослыми, чтобы провести Рождество вне дома. Мужья, приятели, родители, теплые очаги и елки звали к себе с другого берега Атлантики.

Закрыв двери, освободившись от льда, завершив предполетную проверку, рейс 66 устремился к концу южной взлетной полосы «восток-запад» франкфуртского аэродрома и величественно взмыл в темнеющее небо.

Глава вторая

Борт рейса 66 –

пятница, 22 декабря – 17.10 (16.10 Z[5])

Когда побережье Англии промелькнуло под носом лайнера компании «Квантум», в кабине пилотов задребезжал зуммер вызова от стюардессы, и не один, а пять раз подряд.

Подобный сигнал не предусматривался никаким происшествием.

Джеймс Холлэнд нажал кнопку внутренней связи, поглядывая на Дика Робба, выглядевшего таким же встревоженным.

– Пилотская кабина слушает, – отозвался капитан.

Напряженный женский голос затопил ему ухо:

– Капитан, это Линда, дверь номер два «Б». Мне кажется, здесь у нас сердечный приступ!

– Понятно. Насколько плохи дела?

– Пожилой мужчина. Бренда начала делать ему искусственное дыхание, – продолжала стюардесса. – Ему стало плохо сразу после взлета, неожиданно он просто свалился с кресла. Мы дали ему кислород, но пассажир почти не дышит.

– Вы проверили, нет ли на борту врача? – спросил Холлэнд.

– Да, разумеется. Врач из Швейцарии отозвался, и он сказал, что или мы побыстрее отправим этого человека в больницу, или он умрет.

– Ладно, Линда. Держи нас в курсе.

Дик Робб кивнул. Он уже вызывал региональный Центр управления воздушным движением, предвосхищая решение Холлэнда.

– Лондонский центр, это «Квантум», рейс шестьдесят шесть. У нас на борту больной, требуется коридор для немедленной посадки в… – Робб взглянул на Холлэнда и поднял бровь, сознавая, что он поторопился, но капитан не станет возражать. Разве у них был выбор?

– Давай аэропорт Хитроу в Лондоне, – отозвался Холлэнд. – Попроси радиолокационное сопровождение, и нас должна ждать бригада «скорой помощи».

Робб повторил просьбу и новое направление, пока капитан задавал прямой курс на Лондон и начал снижение на автопилоте с высоты тридцать три тысячи футов. Холлэнд наклонился, набрал код поворота на клавиатуре бортового компьютера и нажал кнопку исполнения. Огромный «боинг» немедленно начал разворот согласно новому курсу, а Дик Робб скрестил руки на груди и выпрямился с выражением сильнейшего отвращения на лице.

– Ты собираешься действовать в одиночку, так? – поинтересовался он.

Холлэнд взглянул на него, не понимая.

– Что?

– В инструкции сказано, что программу компьютеру задает пилот, не управляющий самолетом. В этом полете ты ведешь самолет. А я пилот, не управляющий самолетом.

Капитан внимательно всмотрелся в лицо Дика. Проверяющий не шутил, но времени на споры не оставалось, даже если бы ему этого и хотелось.