Линда Ла Плант - Лучшая половина мафии (Крестная мать) Страница 3

Дверь отворилась словно по волшебству, и дон Лучано исчез за ней, оставив после себя едва уловимый запах цветущей липы.

Домино осушил бокал и с тяжелым вздохом поставил его на стол.

— Не стоит недооценивать того, что он вам предложил. Вы сделаете себе карьеру на этом процессе. Вы станете великим человеком… или погибнете.

— По-вашему, я этого не понимаю? — усмехнулся Эммануэль. — Он хочет защиты для своей семьи. Господи, а что будет с моей! При том, как обстоят дела сейчас, они заартачатся и не дадут мне круглосуточной охраны. А Лучано нужна не просто охрана, а целая армия, — армия, готовая на кровопролитие ради его защиты.

— Вам тоже понадобится такая армия, если станет известно, что ваш главный свидетель — Лучано. А если вам придет в голову шепнуть его имя кому-нибудь до суда — просто шепнуть, — он не доживет до него.

— Почему? — В голове у Эммануэля была сумятица. — Объясните, почему он хочет сделать это. Назовите хотя бы одну весомую причину.

Домино, который уже направился к двери, задержался. Он ткнул ее носком английского ботинка так, что она закрылась, и засунул руки в карманы пиджака.

— Вы слышали, что он назвал это вендеттой, концом кровной мести? Лучано почти не погрешил против истины. Он безумно любил Майкла, своего первенца. Они пытали его, изуродовали так, что даже гробовщик не смог привести его лицо в порядок перед похоронами. Для отца это смертельная травма. Он не простит тех, кто столь жестоко надругался над его сыном. Он никогда не забывал и не забудет об этом. Он ни о чем другом не может думать. Вы спросите, почему он так долго ждал? Человек, у которого трое юных сыновей, легко уязвим. Теперь они взрослые, и у него появилась возможность отомстить. Лучано верит в справедливость, поэтому он не хочет обращаться за помощью к наемному убийце, а прибегает к правосудию. Что ж, позвольте откланяться. У меня был тяжелый день, сейчас поздно. Будет лучше, если мы уйдем отсюда поодиночке. У вас есть машина? Прекрасно, в таком случае желаю вам спокойной ночи.

По возвращении Эммануэль застал одного из своих охранников за тем, что тот мыл порог у двери дома. На тряпке отчетливо виднелись красные следы. Эммануэль вздохнул:

— Снова кошка? Если так дальше пойдет, то в округе ни одной не останется.

Охранник пожал плечами. Он плохо понимал, отчего так получается, но раз или два в неделю ему приходилось соскребать останки кошки с порога: внутренности вывалились, задние ноги окоченели, словно кошку распяли.

— Нынче другое дело, — мрачно вымолвил охранник.

— Да? — Эммануэлю вдруг стало дурно.

— Да, это ваша кошка.

Часть I

Глава 1

Грациелла Лучано ждала, когда вернется муж. Она видела, как он вылез из «Мерседеса» и тряхнул головой, оправляя воротник пальто. Он курил сигару и о чем-то говорил с шофером.

Незадолго до этого он вошел в прохладную спальню с опущенными жалюзи на окнах. Она улыбнулась ему, глядя в зеркало, и он улыбнулся в ответ. В приглушенном свете спальни ее волосы казались золотистыми, седых прядей почти не было видно. При таком освещении она вполне могла сойти за молодую златокудрую красавицу, в которую можно влюбиться с первого взгляда. Белоснежная ночная рубашка лишь подчеркивала округлость некогда упругих форм. Он склонился, чтобы поцеловать ее в шею, она поприветствовала его улыбкой. Однако ее некогда сияющие голубые глаза теперь были уставшими, а в голосе слышалась тревога.

— Ну что?

— При том, в каких условиях я нахожусь, хорошо. Мы ничего не скажем семье до свадьбы. Дополнительная охрана — не более чем мера предосторожности накануне бракосочетания. Они признают, что…

Она продолжала расчесывать волосы, но рука ее предательски дрожала. Она больше ничего не сказала, не осыпала его упреками, не спорила, и его сердце наполнилось любовью к этой женщине, которая была рядом на протяжении долгих сорока лет. Он снова поцеловал ее и сказал, что у него есть дела и что он еще поработает у себя в кабинете.

Однако у двери он задержался, чувствуя необходимость сказать что-то еще, аргументировать свое решение.

— Я не могу позволить себе умереть до тех пор, пока смерть моего сына… висит на мне. Я должен освободиться, очиститься от этого.

— К сожалению, это не вернет его, — прошептала Грациелла в ответ. — Ничто не может вернуть его. Теперь я это понимаю, и если мне придется потерять еще и тебя…

Но он уже ушел. Расчесывая волосы, она бросила взгляд на фотографию своего сына Майкла, вставленную в серебряную рамку. Она не сняла ее со стены, не поцеловала, не благословила мысленно так, как делала это постоянно. Вместо этого она твердо посмотрела в лицо своему мертвому сыну, набросила на плечи шаль и спустилась вниз.

Прежде она всегда стучала в дверь его кабинета. Несмотря на то что он был ей мужем, у него могли быть частные дела и встречи, которые не имели к ней никакого отношения. На этот раз она решительно вошла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь.

Она скрестила на груди руки и, приподняв подбородок, прямо взглянула ему в глаза.

— Мы должны это обсудить вдвоем. Я хочу знать все, что ты задумал. Я никогда не просила тебя об этом, однако сейчас на карту поставлена не только твоя и моя жизнь, но и жизни твоих детей и внуков.

Раздражение, вызванное ее неожиданным вторжением, тут же погасло под воздействием ее отчаянной бравады. Круглое лицо жены казалось детским в стремлении продемонстрировать твердость и решительность. Ему захотелось обнять и успокоить ее, но она с самым независимым видом уселась за стол. Он видел ее натруженные руки и обручальное кольцо, впившееся в распухший палец.

— Они обещают полную безопасность мне и моей семье в течение судебного разбирательства, — вздохнув, сказал он. — Никто не узнает, что я буду выступать свидетелем, до дня суда. А к тому времени уже будет поздно мстить. Пятнадцать человек приставят охранять нас круглосуточно. Машины станут каждый день проверять. На церемонии в церкви и здесь, на вилле, будут присутствовать только близкие друзья.

— Ты собираешься поведать обо всем семье на свадьбе?

Лучано пожал плечами и мрачно усмехнулся:

— Может быть, не на самой церемонии… Но это подходящий момент сказать своим сыновьям, что мы вместе, что мы сильны. Покуда мы разрознены, нас легко…

Ему не удалось закончить фразу. Она схватила его за руки, не давая возможности договорить опасное предсказание. Она понимала, что у нее нет средств, чтобы разубедить его. По крайней мере сейчас.

На протяжении последних нескольких недель он ушел в себя, отдалился от нее. Ей хотелось вернуть его, приблизить к себе, как прежде. Каждое утро она наблюдала за ним, когда он читал свежие газеты, интересуясь ходом процесса. Свидетели либо исчезали, либо отказывались от своих показаний. Она видела, что это злит его. Вспышки ярости, к которым она привыкла с молодости, повергали ее в ужас и отчаяние. Она не могла избавиться от предчувствия надвигающейся трагедии. Однако его решение стать свидетелем на этом процессе явилось для нее полной неожиданностью. Теперь, когда он утвердился в своем намерении, переубедить его было невозможно. Время упущено.

Она склонила голову, не выпуская рук мужа, и проговорила:

— На тот случай, если с тобой что-то произойдет, я должна быть в курсе твоих дел. Я буду молить бога, чтобы все обошлось, но мне нужно быть готовой…

Он улыбнулся и приподнял бровь:

— Скажи на милость, разве ты когда-нибудь не была в курсе моих дел? Ты, со своим университетским дипломом и тремя языками, можешь припомнить, когда это было?

Он подшучивал над ее образованностью с тех пор, как они познакомились. Дочь процветающего торговца с университетским дипломом и перспективой работы в крупной юридической фирме имела мало общего с Роберто Лучано, парнем из трущоб Неаполя, который в лучшем случае мог стать членом воровской шайки.

Грациелла пристально смотрела на мужа, пока тот размышлял над ее словами. Орлиный профиль, густая седая шевелюра… Как не похож он на того мальчика, которого она полюбила много лет назад! Тогда волосы у него отливали синевой, он носил кричащие дешевые костюмы, его манеры были вызывающи, а смех — нахален и раскатист. Они познакомились в ресторане — вернее, они случайно оказались в одном ресторане в одно и то же время. Грациелла обедала с родителями и не обратила никакого внимания на столик в углу, за которым сидели шестеро молодых людей. Роберто — тогда еще простой шофер — вошел в зал, чтобы переговорить с одним из них.

Проходя мимо Грациеллы, Роберто нечаянно задел ее стул, отчего она опрокинула на себя бокал вина. Он извинился и заказал им еще бутылку вина, но отец отказался и вынудил семью немедленно покинуть ресторан. Он заметил, как этот мальчик посмотрел на его дочь. А с теми людьми, к которым он подошел, ни ему, ни его близким нечего было иметь дело. Отец не хотел, чтобы Грациелла задумывалась о парне с горящим взором карих глаз, который вышел из ресторана вслед за ними и остановился, щурясь на солнце и из-под ладони разглядывая их лимузин.