Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] Страница 3

— Извините, — вовремя извинился раззява и уставился на полковника, продолжая улыбаться. — Почему Ваше лицо мне так знакомо?

Джон Отошел от автомата и отправился к табло прибытия, проверить, ничего ли не изменилось. О, черт! Он смотрел поверх голов на светящиеся буквы и налетел на импозантного блондина в шикарном пальто, за которым следовала какая-то горилла, очевидно, телохранитель.

— Извините…

Ему вдруг показалось, что этого человека он давно и хорошо знает.

— Вы не знаете, почему ваше лицо мне так знакомо?

— Я выступал по телевизору… — блондин улыбнулся, как оскалился.

— Да? И вы тоже?

Мужчина пожал плечами и отправился дальше, но пройдя несколько метров, остановился и задумчиво посмотрел на Джона. Ему показалось, что он тоже видел этого человека, правда, не мог вспомнить где.

Если бы полковник вспомнил, он вряд ли оставался бы так же спокоен.

Белая протестантская церквушка пристроилась среди деревьев в пяти минутах езды от аэропорта. Сегодня деревья были одеты пушистым снегом, и она выглядела нарядной невестой в подвенечном платье на фоне темносинего неба, окруженная пушистыми букетами.

Херби Ройс, пожилой сторож шестидесяти двух лет, пристроился в глубоком кресле в правом притворе и с удовольствием потягивал чай с вишневым вареньем. Седые волосы его растрепались и свисали на багровый лоб, покрытый бисером пота. Видавшая виды клетчатая теплая рубаха была расстегнута у ворота, и из него торчала морщинистая шея. Густые седые брови нависали на выцветшие глаза, на которые когда-то заглядывались прихожанки. Он отдыхал.

Пятьдесят два года Херби Ройс провел под сводами этого храма. Вначале мальчиком-служкой, потом помогал в уборке, и когда потерял жену, и вовсе стал проводить все свое время здесь. Собственно, идти ему все равно было некуда. Теперь церковь собирались закрыть, а он сторожил, сам не понимая что, решив остаться в своем прибежище до конца. Ему нравилось аскетичное убранство храма. Голые высокие стены и скамьи для прихожан, казалось, больше подходили для общения с Богом, чем пышность православной церкви. Здесь во всем чувствовался покой и умиротворение.

На столике стоял телевизор, и мистер Ройс напряженно вслушивался в речь диктора.

«МЫ ПЕРЕДАЕМ РЕПОРТАЖ ИЗ АЭРОПОРТА, ГДЕ ГЕНЕРАЛ ЭСПЕРАНСО ТОЛЬКО ЧТО ПРИЗЕМЛИЛСЯ ПОД УСИЛЕННОЙ ОХРАНОЙ. НАСТРОЕНИЕ У НЕГО, КАЖЕТСЯ, ОТЛИЧНОЕ. ОН УЛЫБАЕТСЯ, И ВООБЩЕ ВЫГЛЯДИТ КАК ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЛЕТИТ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ПОЛИТИЧЕСКОЕ УБЕЖИЩЕ. БЕЗ СОМНЕНИЯ, У ГЕНЕРАЛА МНОГО СТОРОННИКОВ, КАК ЗДЕСЬ, ТАК И ЗА РУБЕЖОМ. ГОВОРЯТ, ЧТО ДАЖЕ КАПИТОЛИЙСКИЙ ХОЛМ ЕГО ПОДДЕРЖИВАЕТ.»

Господи! Зачем людям заниматься такими беззаконными делами? Или не знают они, что ТЫ все видишь, и гореть им в геенне огненной? Ради чего истребляют сами себя? Прости им, Господи, ибо не ведают они, что творят. Обратили бы силы свои на дела добрые. Но им все мало. И все хватают, хватают. А на том свете все равно предстанут перед тобой обнаженными, с душой, почерневшей от грехов своих.

Мистер Херби вздохнул, и в этот момент раздался сильный стук в дверь. Оторвавшись от телевизора, он тяжело поднялся и, шаркая ногами, пошел открывать.

Белый пикап подрулил к самой церквушке и замер у главного входа. Два огромных креста на створках двери охраняли церковь от различных темных сил, внушая почтение и трепет прихожанам.

Артур Бакер, молодой крепкий мужчина с довольно привлекательным лицом, подошел к двери первым. За ним, чуть отстав, следовал Ленни Мейген. Совсем мальчишка, он впервые принимал участие в такой операции. Красные каски, красные костюмы ремонтных бригад, в которые оба были одеты, казались кровавыми кляксами на фоне белоснежного храма. Очень деликатно Бакер постучал в дверь, и через пару минут она распахнулась.

«Какой старый», — отметил Мейген, и на секунду ему стало немного не по себе. Но он тут же взял себя в руки. «Цель оправдывает средства», — вспомнил он слова, которые любил повторять полковник Стюарт.

Старик молча смотрел на них.

— Извините, сэр, мы проверяем оборудование, — ответил на его немой вопрос Бакер. — Можно нам пройти на задний двор?

— Да, конечно, пожалуйста, — сторож сделал шаг в сторону, пропуская их в храм.

На стенах церкви тускло светились фонари, а высокие окна тоже украшали кресты. Было сумрачно, пахло воском и красками. Очевидно, кто-то пытался что-то подновить. Вдоль стен, перед кафедрой, стояли дубовые скамейки с высокими спинками, и больше ничего. Они шли узким проходом, и старик, обрадовавшись, что есть с кем переброситься парой слов в рождественскую ночь, говорил и говорил, пытаясь передать хоть каплю любви, которую он испытывал к храму, этим незнакомым молодым людям.

— Вы, наверное, слышали, что эту церковь хотят закрыть? Конечно, ее уже трудно поддерживать, она не такая, как прежде. Но все-таки, посмотрите, какая красота, — он поднял лицо к овальным окнам, и оно засветилось восхищением. — Я бы здесь с удовольствием отдал Богу душу.

У них было очень мало времени.

— Да, ты прав, — сказал Артур Бакер, доставая из-под комбинезона «штар-даймлер ГБ-80».

И когда старик повернулся к нему, еще шире улыбаясь от слов незнакомца, Артур плюнул в него куском свинца 38-го калибра. Толчок в грудь, кровавый цветок на клетчатой старой рубахе, и все поплыло и закачалось. Высокий купол наклонился и пополз в сторону. Удивленно распахнулись детские глаза, рука потянулась к груди, и мистер Херби Ройс повалился на скамью. Она опрокинулась под тяжестью падающего тела и превратилась в лежанку. Глаза старика устремились ввысь, вторая рука взметнулась и легла на грудь. Он так до конца ничего и не понял.

«Ну что ж, ты умер, где хотел», — подумал Бакер и сунул пистолет на прежнее место.

На столике диктор продолжал вещать с голубого экрана, как будто ничего не изменилось в мире.

«ВОЙНА АМЕРИКИ ПРОТИВ НАРКОТИКОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ОНА НЕ МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ ВЗЯТИЕМ ОДНОГО ПРОТИВНИКА…»

Верно. Все правильно. Мы еще повоюем. Артур посмотрел на Денни, который стоял, потупив глаза, и ему стало смешно. И зачем полковник взял на дело этого ребенка? Его же трясет. Небось, уже в штаны наложил.

Он подошел к телевизору и нажал на кнопку, одновременно вынимая рацию, быстро набрал код и, услышав ответ,„спокойно произнес:

— Эуо Бакер. Объект свободен.

Операция началась.

Том Байер, высокий негр с огромными глазами, толстыми губами и плоским носом, стоял у столика кафе рядом со своим другом Нилом Кокренсом. Они знали друг друга с незапамятных времен. Тому нравился Нил. Настоящий парень. Сильный, уверенный в себе, отличный боец. Когда он был рядом, Тому было спокойно. Они понимали друг друга без слов. По малейшему жесту, движению глаз. Как организм с единой нервной системой.

Смешная блондинка с круглыми глазами рапортовала с экрана, четко выговаривая слова, словно на экзамене:

«В ЭТОТ АЭРОПОРТ СКОРО ПРИЛЕТИТ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СИМВОЛИЗИРУЕТ ДЛЯ АМЕРИКИ ВРАГА В БОРЬБЕ ПРОТИВ КОКАИНА. ОН, КОНЕЧНО, НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ, НО ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ. САМАНТА КОПЛЕНТ. НОЧНЫЕ НОВОСТИ.»

Она закончила рапортовать и лучезарно улыбнулась.

Точно, детка, как ты догадалась? Борьба продолжается!

Том взглянул на Нила, и они весело рассмеялись.

— До следующей связи, — Сол Мейген дал отбой, сунул рацию в карман и вышел из кабинки междугородней связи. Теплый пуховик его был распахнут. Короткие волосы немного взмокли от жары, лицо порозовело. От уголков серых глаз побежали морщинки — он довольно улыбался. Все было тип-топ.

Сол подошел к столику и взял свой стакан с соком. Парни вопросительно смотрели на него, ожидая, что он скажет.

— Все нормально. Я переговорил со всеми. Они уже на местах. Что с погодой? — повернулся он к Нилу.

— Ураган идет с северо-востока, — ответил тот улыбаясь.

— Да, Бог все-таки любит этого офицера, — хохотнул Том.

Сол кивнул и запустил руку в бездонный карман.

— Приступим. Сверим часы. 3:51.

Абсолютно одинаковые антиударные, водонепроницаемые, точные, и еще бог весть какие часы щелкнули крышками и исчезли в карманах.

— Сверили. Скоро увидимся, — Том Байер подхватил большую коробку, кокетливо перевязанную лентой с огромным красным бантом посередине, и отошел от товарищей.

Другая, точно такая же, с таким же бантом, осталась под стойкой на полу, у ног Нила Кокренса.

Джон Маклейн решил скоротать время до прибытия самолета из Лос-Анджелеса в открытом кафе за стаканом «оранджа». Честно говоря, он с удовольствием выпил бы сейчас чего-нибудь покрепче, но, во-первых, Холли не любила запах спиртного, а во-вторых, он за рулем.

Здесь было душновато. То ли кондиционеры плохо работали, то ли народу было полно. Ну, конечно же, набились, как сельди в бочке! Как же — Рождество. Он уже выпил два стакана сока, третий стоял наполовину пустой. Больше не хотелось, но идти все равно было некуда, и он мучил этот несчастный стакан уже неизвестно сколько.