D.O.A. - Почтенное общество Страница 3

— «Гедеон»? А мы? Что, если твои профи найдут нас раньше?

— А мы исчезнем. Ведь мы все предусмотрели, разве нет? Продержаться всего две недели, подумаешь, делов. — Пауза, затем Эрван встает. — Отлично. Решение принято. Обычные меры предосторожности. Жюльен, ты знаешь, куда идти, и продолжаешь работать над «Гедеоном». Тебя, Сеф, я беру с собой и нахожу надежное местечко, а потом и сам залягу на дно.

Сеф вздыхает и кивает.

Эрван двумя руками поднимает к себе ее лицо.

— Я займусь видео, когда с «Гедеоном» будет покончено, обещаю. А теперь — за дело!

В последующие мгновения все спешно готовятся к побегу.

Жюльен занимается компьютером. Очистив по возможности жесткий диск, он выключает iMac из сети и прячет его в большой мусорный мешок. Затем вручает флешку Эрвану:

— Здесь то, что мы скачали у Субиза. И видео тоже. Это единственная копия. Хорошо бы сделать еще одну.

— Нет. Хватит одной. И следить за новостями, поняла, Сеф?

Девушка, занимающаяся уничтожением всех следов своего пребывания в квартире, оборачивается к Эрвану.

— Она будет у тебя. Мы с Жюльеном слишком хорошо известны полиции. Ты же нигде не засветилась. И потом, у Жюльена дела, а я — все время в разъездах. У меня ненадежно. Держи.

Сеф колеблется, затем протягивает руку. Флешка исчезает в кармане ее джинсов.

Уборка заканчивается уже за полночь.

— Теперь никаких мобильных. Выкидывайте симки и батарейки. Все общение через Facebook. По установленным кодам. Встречаемся на обычном месте.

Сборы занимают еще добрый час: надо удостовериться, что в квартире не осталось ничего, что могло бы выдать их пребывание или подставить Гедеона. Последняя банка пива — и наконец расставание.

Когда около двух часов ночи они выходят из квартиры, Жюльен от напряжения неловко оступается на лестнице и с проклятиями роняет iMac. Он поднимается, нервно отказывается от помощи. Они выходят на улицу. Спустя несколько минут компьютер погружен в старенький черный «гольф» Сефрон, куда садятся Эрван и Сеф, Жюльен же растворяется в темноте.

2

СУББОТА

Темно-серый «Пежо-307» останавливается перед железобетонным зданием в боковом проезде бульвара Реомюр, прямо перед перекрестком с бульваром Севастополь. В машине двое. Пассажир — чернокожий парень, высокий, крепко сбитый, с бритой головой, в парке цвета морской волны, выходит из машины с рюкзаком в руке. Несколько быстрых шагов, и он уже перед тонущим в темноте подъездом. Набрав код, человек толкает тяжелую металлическую дверь и исчезает.

В первом здании, выходящем на улицу, только пошивочные мастерские и демонстрационные залы готовой одежды. Он не останавливаясь минует его по темному коридору, потом выходит во двор, освещенный неоновым светом из мастерской на первом этаже. Никаких признаков жизни, только приглушенный звук его шагов и голубоватый свет, пробивающийся через матовые стекла.

Дверь, которую он ищет, соседствует с выходом на помойку. Рядом табличка: «Информационные услуги. Безопасность». Мужчина прислушивается: приглушенно гудит климат-система, он стучит.

Ему почти сразу открывает бородатый тип с брюшком. Похоже, в помещении больше никого нет. За его спиной — письменные столы, компьютеры и запутанные переплетения проводов на полу.

— Привет, Жан! — Не ожидая ответа, пришедший опасливо протягивает руку. Рюкзак переходит к бородачу.

— Еще взяли ноутбук.

Выражение недоверчивого удивления.

— Зачем?

Пришедший отвечает не сразу и спрашивает:

— Когда?

— Мы так не договаривались.

— Не твое дело. Когда?

Бородач думает:

— Завтра утром, здесь, в восемь. — И закрывает дверь.

Скоарнек умело и осторожно ведет старенький «фольксваген» по проселочным дорогам в окрестностях Парижа.

Сидящая рядом Сефрон как зачарованная не сводит глаз с пробегающего в свете фар асфальта, а перед ее мысленным взором снова и снова возникает сцена, свидетелями которой на видео они оказались уже дважды. Убийство. Голова у Сеф пустая. Она не знает, где она, куда едет. Сеф бросает быстрый взгляд на Эрвана. Тот внешне спокоен. Говорить невозможно. Нервы напряжены до предела. Грубая ткань джинсов неприятно трет ноги. Флешка в правом кармане жжет кожу на бедре.

Эрван останавливается перед оградой дома, который кажется заброшенным. Сеф вздрагивает, оглядывается. Они на берегу реки.

Эрван приоткрывает дверцу, паркуется на обочине и спешит помочь Сеф выйти.

— Приехали. Будешь здесь жить до начала «Гедеона». — Улыбка. — Уверен, тебе понравится.

Он берет ее за руку и увлекает за собой по дорожке, вьющейся под деревьями. Здесь просто непроглядная темень.

Сеф, с полузакрытыми, как у сомнамбулы, глазами, почти висит на Эрване. Эрван останавливается перед закрытой дверью большого дома. Где-то поблизости, в темноте, плеск воды. Он звонит. Так поздно? На втором этаже зажигается свет, потом и на первом. Дверь открывается. Слепящий свет.

Перед ними высокая женщина в пеньюаре, лицо у нее белое, квадратное, с выступающими скулами и бледно-голубыми глазами; копна рыжих волос отливает медью.

— Эрван!

Женщина обнимает Эрвана, даже не взглянув на Сефрон.

— Я привез к тебе мою подругу Сильви Жансен. Оставлю у тебя на несколько дней. Это очень важно, Тамара.

Быстрый взгляд на Сеф.

— Как скажешь. Но с условием: ты остаешься с нами на субботу-воскресенье.

Тамара поворачивается к ним спиной так быстро, что Эрван ничего не успевает возразить, снимает ключ с доски в шкафу, протягивает молодому человеку.

— Красный флигель, ты его уже знаешь. Располагаешься в номере справа, тот, что слева, занят. Морис читает Жерару пьесу, которую написал для него. — Саркастическая гримаса. — Можешь себе представить.

Махнув на прощание рукой, она закрывает дверь.

Красный флигель. Номер небольшой, уютный. В гостиной на багрово-красной стене буквально кричат синие мазки Николá де Сталя. В спальне, белой и умиротворяющей, гравюра «Фудзияма весной».

Сеф принимается тихо плакать. Эрван тихонько подводит ее к нетронутой постели, осторожными, целомудренными движениями раздевает ее и, обнаженную, укладывает под одеяло.

Сефрон подчиняется и вытягивается на спине с закрытыми глазами и мокрым от слез лицом.

Эрван идет за стаканом воды, роется в туалетном шкафчике, уверенно находит там разные снотворные. Сеф не часто их принимает, нужно быть внимательным. Возвращается в комнату, заставляет девушку проглотить несколько капсул. Садится на край кровати, берет ее за руку. И минуты не проходит, как она засыпает.

Четыре часа утра. Молодой усталый офицер встречает коллег из Криминальной бригады. Он сердит. Он дежурил ночью в комиссариате семнадцатого округа, когда раздался телефонный звонок. В кои-то веки попалось что-то интересное. Но, кроме него, есть и другие дежурные в Париже. В прокуратуре, на набережной Ювелиров. А в полиции, как и повсюду, действует неумолимый закон. Убийство — для убойного отдела. Тем более если в данный момент у них нет ничего срочного.

Так что наш лейтенантик в помятой форме не скрывает своего недовольства, когда ведет этих троих господ в гражданском по лестнице с красной ковровой дорожкой в доме, где жил Субиз.

— Позвонила его подружка. Было часа два ночи. Она как раз его обнаружила. — Тут он поворачивается к самому приветливому из всей компании, поднимающемуся по лестнице сразу за ним.

Это невысокий сорокалетний мужчина, темная шевелюра, боковой пробор, очки. Заурядное, ничем не примечательное лицо. Замшевая куртка, джинсы и мокасины. «Майор Мишель Перейра, криминальная полиция», — вот таким образом он представился. Майор. И говорит больше всех. Наверное, начальник группы.

— Что значит — обнаружила? Она не с ним живет?

— Нет, она живет в другом месте.

— Замужем? Это его любовница?

— Нет, не замужем. Они вместе, но, похоже, не так давно. В тот вечер она принимала гостей. Жертва, некий Бенуа Субиз, должен был к ним присоединиться, но отменил встречу. Якобы авария. По крайней мере, она так говорит.

— А зачем она тогда явилась? Они что, условились, что она к нему потом приедет? — Это произнес крупный мужик, идущий сразу за Перейрой. На первый взгляд, он должен иметь чин пониже, выглядит молодо, по-городскому, военная стрижка, кроссовки. В общем, полицейский. — Томá, — просто представился он, протягивая руку.

— По словам женщины, он должен был позвонить, но не позвонил. Она забеспокоилась и приехала. — Офицер полиции семнадцатого округа неуверенно замолкает. — Я бы сказал, она потрясена. Ну, по виду…

В тот момент, когда все четверо оказываются на лестничной площадке Субиза, третий тип из дома 36, который еще и рта не открыл, даже не поздоровался и держался поодаль, глядя по сторонам, вдруг заговорил: