Ник Стоун - Король мечей Страница 3

Это, конечно, так, но все равно Джо не доверял Рейгану. Единственный фильм с его участием, который ему нравился, — «Убийцы». Здесь Рейган играл роль хорошего человека, ставшего жертвой наемного убийцы. Больше ничего положительного в избранном президенте Джо не видел.

Что касается Макса, то он, будучи убежденным республиканцем, разумеется, голосовал за Рейгана. Без колебаний. Политические симпатии напарников не изменились с того дня, когда они начали работать вместе в патрульной службе десять лет назад. Макс тогда был ярым приверженцем Никсона. Он и сейчас продолжал говорить о нем лишь в превосходной степени, несмотря ни на какой Уотергейт.

— Ты не думаешь, что приводить сюда детей можно только в наказание? — произнес Макс, разглядывая вход в «Парк приматов».

Джо рассмеялся:

— Месяца два назад я привозил сюда племянника, Кертиса, ему пять лет. Он хотел увидеть живых обезьян. Ну, я предложил ему на выбор: либо сюда, что ближе, либо в Сауд-Дейд в «Обезьяньи джунгли». Когда мы подъехали и встали на это место, где мы с тобой сейчас, Кертис заревел и отказался входить.

— И куда вы отправились?

— В «Обезьяньи джунгли».

— Ему понравилось?

— Поначалу да, а потом одна обезьяна его сильно напугала.

Макс рассмеялся.

Вход в «Парк приматов» был оформлен в виде головы черной ревущей гориллы со свирепыми глазами, высотой семь метров. Посетителям предстояло войти в открытую пасть под оскаленными заостренными зубами. Высокие стены по обе стороны также были разрисованы обезьянами. Дирекции, очевидно, хотелось представить все виды, обитающие в зоопарке, что похвально, но художник изобразил приматов в агрессивных позах и очень злыми. Они враждебно разглядывали посетителя, изготовившись к нападению. Как кому-то могло прийти в голову, что подобное оформление привлечет публику?

Детективы вышли из машины. Макс потянулся, зевнул, повертел шеей, ожидая, пока Джо достанет из багажника сумку с материалами для обследования места преступления. В сумке находились зеленые латексные перчатки, деревянные шпатели для отдавливания языка, пергаминовые пакеты и конверты для сбора вещественных доказательств, фотоаппарат «Полароид» и баночка со специальной ментоловой мазью для губ и ноздрей, подавляющей запах смерти.

Странная пара, думала Дженни, наблюдая за работой детективов. После разговора с ней они занялись мертвецом. Более разных напарников трудно вообразить. Мингус, белый, голубоглазый, с короткими темно-каштановыми волосами, резкий до грубости. От него разило табаком и перегаром. Вид заспанный, наверное, прикорнул в автомобиле по пути сюда. В летних брюках из черного твида, белой рубашке с открытым воротом и серой спортивной куртке. Все мятое и висело на нем, будто с чужого плеча. Высокий, крепкий, широкоплечий, с короткой мощной шеей. Симпатичный. Да, несмотря на щетину на щеках, всклокоченные волосы, давно не видевшие расчески, и глаза, покрасневшие то ли от недосыпа, то ли с похмелья, а скорее от того и другого, Мингус все равно был симпатичный. Правда, от него исходила какая-то смутная угроза. Казалось, внутри этого человека находится туго закрученная пружина, готовая раскрутиться в любой момент с непредсказуемыми последствиями. Дженни была уверена, что он из тех копов, которые выбивают показания из подозреваемых и дурно обращаются с подружками. Она поискала глазами у него на руке обручальное кольцо, но не нашла.

Детектив Листон чернокожий. Хорошо ухожен, в темно-синем костюме, светло-голубой рубашке и в тон ей галстуке с золотой булавкой. Похож на торгового представителя крупной корпорации, только начавшего свой рабочий день. Листон задал ей несколько вопросов относительно обнаружения мертвеца. Спросил, как Дженни провела ночь, не заметила ли чего-нибудь подозрительного. Настоящий профессионал, знающий, начитанный и вежливый. Он настолько располагал к себе, что Дженни сожалела, что ничем не может ему помочь. Детектив напомнил ей знаменитого футболиста Эрла Кемпбелла. Тот же рост, то же сложение, та же манера поведения. У него, как и у напарника, тоже отсутствовало обручальное кольцо.

— Похоже, он лежит тут мертвый уже две недели, — произнес Макс, расстегивая манжеты рубашки и заворачивая их на обшлага куртки, чтобы потом поднять до локтей, как он всегда делал при осмотре трупа. Это на случай, если придется засунуть палец в рану и извлечь какой-нибудь важный фрагмент вещественного доказательства.

— По запаху — так все три, — фыркнул Джо, отворачиваясь от вони, против которой мазь не действовала. Смрад был резкий и отвратительный, словно дохлая корова в разгар лета пролежала месяц в мусорном контейнере. Как Макс выдерживает и ухитряется подойти так близко?

Погибший, голый чернокожий мужчина, находился в продвинутой стадии разложения. Он вздулся под действием смеси мерзких газов, выделяемых внутренностями, уже превратившимися в жидкость. Кожа натянута очень плотно, в некоторых местах стала полупрозрачной, как марля, так что при желании можно увидеть, что происходит с человеческим телом после жизни. Там копошились черви-паразиты и насекомые, для них это тело теперь стало домом.

Рот разглядеть было невозможно, его плотно обсели серые мясные мухи, отличающиеся от обычных мясных мух раскраской тельца в черную и белую полоску. Глаза и веки давно выели насекомые. Глазницы превратились в гнезда, кишащие извивающимися личинками, которых одну за другой подбирали крупные жуки, отливающие зеленым металлом, шествующие в колонну по одному от левого уха трупа. Они хватали личинку мощными челюстями, вытаскивали из обжитого дома и несли ее, свирепо извивающуюся, к правому уху. Параллельно, в противоположном направлении, двигался точно такой же поток жуков, производящих подобную операцию с другой глазницей. Сверху это выглядело, будто чернокожий человек плачет крупными блестящими зелеными слезами.

Рядом с трупом находились только Макс и Джо. Медики занимались охранником, наглотавшимся мясных мух. Они громко обсуждали, что его нужно везти в больницу, ставить желудочный зонд. Двое полицейских из управления Северного Майами стояли поодаль слева. Один молодой, другой пожилой — засунули пальцы за пояс, курили и выглядели скучающими. Служащие зоопарка наблюдали за происходящим через проволочный забор, сгрудившись в проходе для посетителей. Криминалисты пока не прибыли.

Тем временем обитатели зоопарка начали все сильнее проявлять беспокойство. Макс и Джо обратили внимание на громкое устрашающее рычание, раздававшееся за деревьями. Оно было похоже на львиное, но злее и острее. Заметив тревожные взгляды детективов, ветеринар Дженни с улыбкой объяснила, что обезьяны всегда ревут по утрам, желая отпугнуть соперников, их нечего бояться, они безвредные, лишь ревут, но не кусаются. Затем стали подавать голоса обезьяны другого вида. Они не рычали, а визжали, вопили, завывали, а иногда даже издавали звуки, похожие на куриное кудахтанье в очень быстром темпе. Вскоре это все слилось в громкую сумасшедшую какофонию.

Трещали ветки, шелестели листья, с каждой минутой звуки доносились отчетливее и ближе.

Макс вгляделся в джунгли и наконец увидел обезьян. Их было множество. Животные перепрыгивали с ветки на ветку, с дерева на дерево, направляясь к высокому забору, ограждающему зоопарк по периметру.

Он вернулся к трупу. Осмотрел ступни. Липкие, черные пальцы, выше следы зубов и когтей, откуда сочилась прозрачная вязкая жидкость. Некоторые отметины имели желтоватый оттенок из-за извивающихся личинок.

Макс внимательно оглядел траву. У головы трупа она примята. Значит, сюда его притащили за ноги.

Он двинулся вдоль примятой травы. След тянулся к проволочному забору высотой тринадцать метров, где висела большая яркая табличка, предупреждающая, что проволока под напряжением. Похожие заборы есть в тюрьмах строгого режима. Только там они гудят смертоносным током, а здесь было тихо. Напряжение почему-то отключили.

След заканчивался у ворот. Макс толкнул их. Они отворились. Справа что-то мелькнуло. Он повернулся и уперся взглядом в восьмерых обезьян. Приматы сидели в ряд и смотрели на него. Руки, плечи и головы светло-серые, шкура темнее. Морды тоже серые, кроме пространства вокруг глаз и носа, похожего на маску «Одинокого рейнджера»,[3] только у него она была черная, а у обезьян белая. Неужели это они притащили мертвеца? Не исключено, но ведь их не спросишь.

Неожиданно за забором раздалась тяжелая поступь. Две большие рыжие обезьяны с длинными отвислыми подбородками встали, перегнувшись через бревно, и начали нагло разглядывать Макса, как два гангстера-головореза в баре, ожидающие, когда подадут выпивку.

Он поспешно вернулся к трупу. Прибыли еще двое полицейских, а также медики, группа криминалистов и мужчина в круглых очках без оправы, который, казалось, приехал сюда прямо после прогулки на яхте, если судить по одежде. Белые брюки, сандалии на веревочной подошве, синий блейзер и красный шейный платок. Рыжевато-белокурые волосы спереди поредели и напоминали ворс сильно побитого молью ковра. Он разговаривал с Джо.