Рассел Эндрюс - Гадес Страница 3

Водительские права у Тедди были выписаны на чужое имя, даже не на Эдварда Ангуля, что было бы логично, а на уроженца города Истон, Пенсильвания, умершего восемь лет назад в двухлетнем возрасте. По выражению криминального эксперта, осматривавшего тело, у Тедди «подкорректировали пальчики». То есть подровняли на концах, чтобы отпечатки нельзя было идентифицировать. К стоматологу Тедди ни разу в жизни не обращался (небось и зубы-то чистил по настроению), поэтому установить его личность через дантистов тоже не вышло.

Все ниточки вели в никуда. Ничего более-менее достоверного ни полиция, ни ФБР, вскоре подключившееся к расследованию, про грузовик и водителя не выяснили и выяснить в скором времени не надеялись.

Однако загадочный груз в потайном отсеке был самым настоящим и осязаемым. Тяжелые металлические болванки.

Спустя шесть дней после аварии на шоссе начальник Уэйда Тернера и Моргана Ланье вызвал обоих полицейских к себе, чтобы посвятить их в результаты расследования. (Впрочем, какие там результаты, похоже, «висяк» обеспечен…) Однако про то, что машина в угоне, а у водителя подрезаны подушечки пальцев, капитан рассказал. Ну и про слитки в тайнике тоже.

Это оказалось не золото. И не серебро.

Платина.

Цельная, высокопробная платина в слитках — неустановленного происхождения и принадлежности. Стоимостью в три миллиона долларов.

ЧАСТЬ 1

1

Непривычные чувства испытывал в данный момент Джастин Уэствуд, настолько непривычные, что даже не знал, как с ними обращаться. Во-первых, он ощущал удовлетворение. Во-вторых, блаженство. Да что там, пожалуй, даже счастье. Прекрасно понимая, что дело нечисто, Джастин решил разобраться, чему обязан неожиданным поворотом событий.

Один из виновников радужного настроения красовался перед ним на столе: уже второй за последние полчаса бокал мартини с двумя острыми оливками, фаршированными перчиком халапеньо. Да и косячок оказался неплох. Интересно, что будет, если кто-нибудь из младших копов решит заглянуть к Джастину и увидит, как он тут отрывается? Хотя, наверное, ничего не будет. Должность начальника полиции имеет свои преимущества.

Уже почти год в Ист-Энд-Харборе, маленьком курортном городке на Лонг-Айленде, стояло затишье. Если спокойствие и нарушалось, то редко и по мелочам. Раздухарившиеся подростки перевернули пару мусорных баков. Три кражи со взломом. В первом случае грабитель вынес только еду из холодильника; второй так сильно порезался, когда лез в дом через разбитое окно, что сам вызвал «скорую»; третьим налетчиком оказался бывший возлюбленный хозяйки, решивший забрать подаренные сережки. Когда выяснилось, что сережки вовсе не бриллиантовые и красная цена им сорок семь долларов, потерпевшая махнула рукой и сняла все обвинения, а для себя окончательно списала бывшего со счета.

Джастин начал привыкать к тишине и покою. В свое время ему довелось хлебнуть такого, что нормальному человеку и в страшном сне не приснится. Сейчас кошмар вроде бы развеялся, и не в последнюю очередь благодаря обнаженной красавице, раскинувшейся рядом на кровати. Опираясь на локоть, она потягивала второй мартини. Джастину хватило бы просто водки, он бы и со льдом заморачиваться не стал, но гостье вздумалось поиграть в бармена, поэтому она предусмотрительно прихватила с собой бутылку вермута, оливки и даже бокалы для мартини, нисколько не сомневаясь, что у Джастина на кухне такой роскоши не водится. Заявив с порога, что попытки снова накормить ее пиццей или жуткой китайской едой не пройдут, она вручила хозяину дома два куска говяжьей вырезки. Ну и доходчиво объяснила, что продукты ей привезти несложно, а вот у плиты она первый и последний раз стояла лет в двенадцать и повторять эксперимент не намерена. Проинспектировав содержимое холодильника, Джастин поинтересовался, устроят ли гостью на гарнир спагетти с оливково-чесночной заправкой и лепестками жгучего перца. Она ответила, что вполне устроят, только тогда сначала поцелуи и все остальное, а уж потом — чеснок. Он не возражал. Так что первый мартини гостья допивала уже раздетой, пока Джастин ставил в CD-проигрыватель «Стики фингерз». Заводная «Лунная миля» и жаркая «Это я стучу, открой», как раз под настроение. Потом она потянула его к себе, и они от души занялись любовью. Нет, не то слово. Они просто друг на друге живого места не оставили. И это было незабываемо!

Подумав о том, что творилось в этой комнате двадцатью минутами ранее, он усмехнулся. Хотя обнаженная красавица, наверное, приняла усмешку на свой счет. Джастин посмотрел на нее, теперь уже с искренней улыбкой. Да и как тут не улыбаться?

С Эбби Хармон они познакомились три недели назад в баре «У Даффи», Обычно люди ее круга в такие заведения не заглядывают. Эбби (сама потом призналась) разведала, куда начальник полиции ходит выпить чаще всего, и зашла специально по его, Джастина, душу. Любопытство одолело. В последнее время имя Джастина Уэствуда постоянно было на слуху — куда ни придешь, только о нем и разговоров. Такой загадочный, ни с кем не сходится, интересы странные… Эбби захотелось узнать его самой, разобраться, какие мысли бродят у него в голове. Поэтому в пол-одиннадцатого она припарковала свой кабриолет «Мерседес-CLK55» у простецкого старомодного бара и попросила бокал лучшего красного бордо. Когда выяснилось, что лучшее бордо полугодовой выдержки доставляется непосредственно с северной оконечности Лонг-Айленда и цена ему три пятьдесят за бокал, она передумала и заказала разливной «Сэм Адамс». Бармен Донни одобрительно кивнул: «Другое дело».

Джастин, само собой разумеется, узнал ее еще в дверях. А кто бы не узнал Абигайль Хармон? Богатых женщин в Ист-Энд-Харборе было пруд пруди, и в смазливых куколках недостатка не ощущалось. Но богатая красотка Абигайль была единственной в своем роде. И слухи о ней ходили тоже незаурядные.

Знакомый Джастина работал на конюшне, где Абигайль держала двух лошадей. Обычно спокойный и уравновешенный, услышав ее имя, он плевался и говорил, что такой стервы в жизни не видел. Сам Джастин как-то столкнулся с Абигайль перед дверью в кабинет ист-эндского мэра. У хозяйки кабинета, Леоны Криль, был такой вид, будто она только что провела десяток раундов с Майком Тайсоном. На осторожный вопрос: «Как дела?» последовал ответ: «Ты бы, Джей, как себя чувствовал после столкновения с гремучей змеей?»

Это с одной стороны. А с другой — Дина, личный тренер Абигайль по йоге и, так уж случилось, бывшая подруга Джастина. Трижды в неделю она посещала особняк Хармонов. Платили прилично, однако с нелюбимой ученицей Дина бы рассталась без разговоров и никакие богатства мира ее бы не удержали. Она вообще никогда ничего не делала ради денег. Значит, с Абигайль Хармон отношения наладились неплохие.

Раз в несколько месяцев Дина с Джастином по старой памяти отправлялись куда-нибудь перекусить. Как-то за ланчем бывшая подруга поведала, что Эбби «невероятно умная, самодостаточная, при этом единственная из моих учениц, кто не обращается со мной как с прислугой. И не считает, что я сдвинулась на своей йоге. Даже с Кении общий язык нашла». Полностью Динину дочь звали Кендал, и ей уже исполнилось двенадцать. А ведь когда-то в Джастине души не чаяла — ну да, сколько ей тогда было, девять? Сейчас он для нее обычный взрослый дядька — не грузит особо, и ладно. Кендал тоже раз в несколько месяцев получала приглашения на ланч. Да и на обед время от времени. Лет до четырнадцати она еще будет с ним иногда обедать, а дальше променяет его на какого-нибудь прыщавого юнца, с которым Джастину рано или поздно придется проводить беседы о том, почему нельзя распивать спиртное в общественных местах и переворачивать мусорные баки.

Когда Абигайль разыскала его «У Даффи», Джастин сидел с двумя молодыми полицейскими, своими подчиненными — Гэри Дженкинсом и Майком Хавершемом. У обоих при виде миссис Хармон глаза на лоб полезли. А уж когда она прошествовала к их столику и спросила, нельзя ли присесть, парни чуть в обморок не хлопнулись. Эбби отпила несколько глотков пива, наклонилась к ошеломленным копам и голосом, от которого бросало одновременно в жар и холод, негромко произнесла:

— Мальчики, не окажете мне любезность?

Они кивнули.

— Я пришла сюда, чтобы выпить с вашим шефом. Давайте оставим нас одних, хорошо?

Парни поспешно вскочили, чуть не сбив друг друга с ног, а Джастину вдруг почудилось, что, кроме них с Абигайль, в баре никого больше нет.

Довольно долго она сидела молча — он тоже не произнес ни слова. Что-что, а хранить молчание Джастин умел, тишина его не напрягала. Молчать было гораздо легче, чем поддерживать беседу. Однажды, когда он зеленым юнцом путешествовал на каникулах по Европе, ему встретилась одна интересная штука — древний афоризм, турецкий, если память не изменяет. «Язык и ложь родились вместе». Мысль зацепила его еще тогда, а теперь, в зрелом возрасте работая в полиции, он только убеждался в ее правоте. Поэтому и не спешил первым нарушать воцарившуюся тишину.