Мартин Смит - Залив Гавана Страница 3

— Исходя из результатов, да.

— Доктор Блас говорит, что не обнаружил никаких физических повреждений, переломанных костей, следов жестокости и насилия. Ваш друг погиб по естественным причинам, возможно сердечный удар или сердечная недостаточность. Практически не представляется возможным установить, отчего конкретно при таком состоянии тела. И да, доктор выражает надежду, что ему не пришлось долго мучиться.

«Очень славно с его стороны, хотя доктор выглядел скорее самодовольным, чем сочувствующим», — отметил про себя Ренко.

— Капитан, со своей стороны, интересуется, удовлетворены ли вы результатами проведенной идентификации и готовы ли утвердить ее.

— Позвольте мне еще немного подумать.

— Но вы согласны с тем, что тело, найденное в водах залива, принадлежит гражданину Приблуде?

Аркадий повернулся посмотреть на прозекторский стол. То, что прежде было разбухшим от воды трупом, сейчас превратилось в расчлененную груду внутренностей. Разумеется, выловленный труп невозможно было опознать… И сопревшие и объеденные рыбами пальцы не могли оставить отпечатков, но ведь кто-то когда-то жил в этом растерзанном теле.

— На мой взгляд, автомобильная шина в водах залива не самое подходящее место, где мог оказаться гражданин России.

— Капитан говорит, что это общий вывод и он обоснован.

— Да, но логично, чтобы было проведено расследование, не так ли?

— Ну, это в зависимости от обстоятельств, — сказал Руфо.

— Каких именно?

— От многих.

— Можно их озвучить?

— Капитан считает, что ваш погибший друг был шпионом. То, чем он занимался, когда погиб, вряд ли было простой рыбалкой. Он предполагает, что ваше посольство не будет настаивать на дальнейшем расследовании. В наших силах придать международную огласку этому инциденту, но, положа руку на сердце, мы не видим в этом здравого смысла. Мы проведем расследование в положенное время и по местным законам, хотя, должен заметить, сегодня не то время, когда Куба может себе позволить тратить силы и ресурсы на расследование причин гибели какого-то шпиона. Я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду… — Руфо сделал небольшую паузу, чтобы дать возможность Аркосу слегка успокоиться. — Капитан говорит, что возможность проведения расследования зависит от многих обстоятельств. Должно быть учтено мнение наших друзей в посольстве России прежде, чем будут предприняты первые шаги. Единственный факт, которым мы располагаем на сегодняшний день, — это то, что тело идентифицировано. Установлено, что погиб гражданин России. Вы согласны с тем, что тело принадлежит российскому гражданину Приблуде?

— Это вполне допустимо.

Доктор Блас шумно выдохнул, Луна сделал глубокий вдох, а детектив Осорио слегка подбросила связку ключей, тонко звякнувших в наступившей тишине. Аркадий почувствовал себя неразумным упрямцем и продолжил:

— Возможно, это и так. Но, тем не менее, я не могу с полной уверенностью утверждать, что это тело Приблуды. Нет лица, нет отпечатков пальцев, и я очень сомневаюсь, что можно будет определить группу крови. Все, что у вас есть — это стоматологическая карта и металлическая пломба. И несчастный вполне может быть каким-то другим россиянином. Или одним из тысяч кубинцев, побывавших в России. Или же кубинцем, который лечил зубы у стоматолога, учившегося в Союзе. Возможно, вы и правы, но этих доказательств недостаточно. Вы открыли дверь в квартиру Приблуды найденным ключом, а вы заглянули внутрь?

— Вы привезли какие-нибудь еще удостоверяющие документы? — спросил на нарочито ломанном русском доктор Блас.

— Только вот это, Приблуда прислал ее месяц назад. — Аркадий достал из своего дорожного кейса фотографию трех мужчин, стоящих на берегу с прищуренными от солнца глазами. Один из мужчин был настолько темнокожим, что его тело, казалось, было вырезано из черного янтаря. В поднятой руке он держал радужно переливающуюся дугу с нанизанным уловом к вящей зависти двух белых — одного невысокого роста с огромной шевелюрой густых седых волос и Приблуды. Они сфотографировались у воды, под пальмами на пляже.

Блас внимательно рассмотрел фотографию, перевернул ее и прочел надпись — яхт-клуб «Гавана».

— Здесь есть такой клуб?

— Здесь был такой клуб до Революции, — немедленно отозвался Блас. — Я думаю, ваш друг хотел пошутить.

— Кубинцы любят громкие имена, — заметил Руфо. — Друзья, встречающиеся в баре, чтобы пропустить по стаканчику после работы, с легкостью могут присвоить себе титул «Питейное сообщество».

— Остальные и вовсе не выглядят как русские. Вы можете сделать копии фото…

Фотографию передали Аркосу, который с такой поспешностью вернул ее в руки Аркадия, будто она была отравлена. Руфо продолжил:

— Капитан говорит, что ваш друг занимался шпионажем — все шпионы плохо заканчивают, как того и заслуживают. Это типичный ваш подход в последние годы — притворяетесь, что протягиваете руку помощи, а сами наносите удар в спину. И вот отзываете своего шпиона, а он исчезает, и тогда просите найти его. Когда мы находим его, вы отказываетесь его опознать. Вместо сотрудничества вы требуете расследования, как будто вы здесь все еще хозяйничаете, как при Советах, думаете, Куба — марионетка в ваших руках? Да ситуация давно поменялась! Так что можете забрать вашу фотографию и отправляться в Москву. Всему миру известно, как вы предали кубинский народ… ну и все такое в этом духе…

Аркадий все понял. Капитан готов был взорваться.

— Думаю, нам пора идти, — Руфо подтолкнул Аркадия.

Детектив Осорио, бесстрастно следящая за разговором, неожиданно заговорила на чистейшем русском:

— А не было ли письма вместе с фотографией?

— Только почтовая открытка со словом «Привет», я ее выбросил, — ответил Аркадий.

— Idiota, — обронила Осорио.

Перевода не последовало.

— Вам повезло, что пора возвращаться домой, ведь у вас здесь немного друзей, — заговорил Руфо, — в посольстве просили до отлета разместить вас в представительской квартире.

Они ехали мимо трехэтажных каменных городских домов, превращенных Революцией в театральные декорации на тему разрухи и упадка, мраморных колоннад, раскрашенных в самые нелепые цвета, оказавшиеся под рукой — зеленые, ярко-синие, голубые. Не просто обычный зеленый, а все его оттенки: моря, лайма, пальмовых листьев… Дома были синими, как припудренная бирюза, как вода в бассейне, как выжженное небо. Верхние этажи венчали балконы, украшенные витиеватыми металлическими решетками, на которых гнездились канареечные клетки, цветочные горшки и подвешенные велосипеды. Даже раздолбанные советские автомобили были выкрашены в самые нелепые цвета. Люди, одетые довольно бедно и однообразно, передвигались по улицам неспешно, походкой больших грациозных кошек. Некоторые останавливались около столиков, предлагая купить пастилу из гуавы, печенье, сладкие клубни и фрукты. Одна девушка предлагала мороженое, политое красной и зеленой глазурью, другая продавала засахаренные фрукты в палатке. Старик на перекрестке крутил колеса велосипеда, которые приводили в действие точильный камень. Лицо кубинца закрывали огромные очки, защищающие его от искр и стружки, которые разлеталась в стороны. И все это под ритмичную испанскую мелодию из репродуктора.

— Это дорога в аэропорт? — спросил Аркадий.

— Ваш рейс завтра. Обычно в зимнее время сюда летает только один рейс «Аэрофлота» в неделю, поэтому не хотелось бы, чтобы вы его пропустили, — сказал Руфо и опустил окно. — Фу, я пахну хуже протухшей рыбы.

«Запах вскрытия надолго остается с тобой», — подумал Аркадий, который специально пошел в прозекторскую без пальто и сейчас намеренно отложил его подальше от бумажного пакета с вещами Приблуды.

— Зачем вас пригласили, если доктор Блас и детектив Осорио свободно говорят по-русски?

— Были времена, когда запрещалось говорить по-английски. Теперь русский персона нон-грата. Так или иначе, посольство настояло, чтобы кто-нибудь из местных был рядом с вами, пока вы общаетесь с полицией. Честно сказать, мне еще не доводилось встречать человека, ставшего столь непопулярным за такое короткое время, как вы.

— Это как почетная грамота!

— Ну, уж раз вы здесь, на Кубе, то стоит отлично провести оставшееся время. Что бы вы хотели — посмотреть город, пойти в кафе или в Гавана Либре? Раньше это был отель «Хилтон». Там есть отличный ресторан на крыше с изумительным видом. Отведайте там лобстеров. Их подают только в национализированных ресторанах — таков закон.

— Нет, благодарю… — сама мысль о том, что придется вынимать лобстера из панциря после аутопсии, казалась тошнотворной.

— Или могу предложить ужин в paladar[2] — это такие частные ресторанчики. Они крошечные, не больше, чем на 12 мест, зато еда намного вкуснее.