Убитые девушки - Хизер Критчлоу Страница 3

Кэл сдерживается и не кричит. Вместо этого он открывается дочери, чего не смог сделать в беседе с женой.

– Прости меня, – говорит он, – это из-за серии убийств, над которой я работаю. Они не выходят у меня из головы.

Некоторые жертвы были ровесниками Крисси. Схвачены по дороге в школу или домой, запуганы, замучены и брошены. Их образы отпечатались в его мозгу, как эпизоды из страшного фильма. Кадры узких запястий, связанных веревкой, от которой остаются следы на коже. Кэл сглатывает.

Крисси смотрит в окно, ее взгляд блуждает по багряным листьям бука, затеняющего боковой фасад дома. Несмотря на собственное состояние, Кэл понимает: с его дочерью не все в порядке.

– Что с тобой? Что происходит? Не в твоих привычках возвращаться из школы пешком.

Крисси резко поворачивает голову:

– Откуда тебе знать, что в моих привычках, а что нет? Ты меня не знаешь. Теперь уже совсем. – Кристи впивается в отца взглядом. В ее изумрудных глазах стоят слезы, которые девушка силится сдержать.

Кэл пугается этого взгляда. У него такое чувство, будто он подвел свою дочь, обманул ее ожидания. Только вот какие – ему неведомо.

– Я хочу помочь.

– Тогда оставь меня в покое, – отчеканивает в ответ Крисси и снова отворачивается, сосредотачивая взгляд на дереве, защищавшем ее с самого детства.

Кэл не знает, что делать дальше. Несколько секунд он сидит по инерции. А потом медленно встает и направляется к двери, ненавидя себя за растерянность, робость, вероятные, но еще не осознанные ошибки и надеясь, что дочь обернется и окликнет его, попросит остаться.

На пороге Кэл замирает и, раздираемый сомнениями, оглядывается назад. Эх, если бы кто-нибудь подсказал ему, что делать, как себя правильно вести! В памяти снова всплывает Марго: на десять лет старше него, яркая, никогда не унывающая, мудрая, замечательная! Она всегда была на его стороне. Кэл пытался убежать от боли, вызванной утратой сестры, но это оказалось невозможным. Боль только нарастает с годами, находит новые способы, как его одолеть. И сейчас, глядя на дочь, Кэл понимает: ему отчаянно недостает Марго. Была бы она сейчас рядом! Она бы все поняла…

Но… не исчезни тогда сестра, возможно, ничего этого вообще бы не было.

Глава вторая

Здание психиатрической больницы строгого режима навевает страх. Кэлу приходится собрать в кулак все свое мужество, чтобы к нему подойти. Да еще тело, одеревеневшее после многочасовой езды в машине, плохо повинуется. А рюкзак с записывающей аппаратурой упорно норовит сползти с плеча.

Поправив его, Кэл окидывает глазами викторианский фасад Бродмура. Задержавшись на арочных окнах, взгляд останавливается на впечатляющем входе; за ним находится человек, с которым ему предстоит встретиться. Знаменитая башня с часами интригующе поблескивает в слабом солнечном свете.

В каждый свой приезд сюда он почему-то был уверен: Дюбуа передумает, откажется от встречи в самый последний момент. А сегодня Кэлу даже хочется, чтобы именно так и случилось. Сказывается плохой сон, переживания за дочь. Но не только это. Кэл боится предстоящей встречи.

Пропускной контроль занимает больше времени, чем раньше. Кэл, как обычно, предъявляет документы охраннику, но тот изучает их так внимательно, словно никогда раньше не видел. Потом проверяет отпечатки его пальцев, дотошно сканирует багаж. Персонал больницы всегда начеку, предельно осторожен.

– Оставьте вещи здесь. – Мужчина указывает на открытый шкафчик.

Разрешение на использование простейшей записывающей аппаратуры потребовало многомесячной переписки и одобрения госсекретаря. Достав самое необходимое – направленный микрофон дальнего действия, – Кэл убирает рюкзак в шкафчик. Даже адвокатам не разрешается проносить с собой что-либо, кроме бумаги и ручки.

Оказавшись в пустой комнате для допросов, Кэл вынужден ждать. Ему нужно успокоить нервы, быстрее надеть на лицо равнодушную маску, иначе Дюбуа заметит. Этот человек как змей – наблюдательный, коварный, смертоносный. Кэл сознает, что за ним тоже ведется наблюдение: больница нашпигована камерами слежения, механические глаза фиксируют и записывают каждое движение. Разгладив ладонями брюки, он старается дышать ровно и глубоко.

Судя по тому, что ему известно, Кэл не может просто взять и уйти. Последнее время его рейтинг неуклонно падает. Он, пожалуй, одним из первых среди ведущих британских криминальных подкастов отказался от сухих документальных радиопрограмм в пользу нового формата подачи материала, но Кэла быстро настигла и захлестнула волна конкуренции. Его продюсер Сара едва скрывает свое нетерпение. Добрые люди донесли Кэлу: она расстроена тем, что ей его навязали. И воспользуется любым предлогом, чтобы сбросить с себя «мертвый груз». Карьера Кэла как ведущего повисла на волоске.

Но тут ему начали приходить письма. Дюбуа – Лесной Убийца, он же Лицо Зла – никогда не давал интервью. «Исключительной чести» пообщаться с серийным убийцей удостоился Кэл. В письмах мелькали намеки на возможность узнать о других жертвах убийцы – тех, кто бесследно пропал. Полиция предполагала, что их могло быть еще двадцать-тридцать человек. И как знать, вдруг Кэлу выпало стать тем, кто сможет их найти?

Даже Сара, казалось, воодушевилась. История этого серийного убийцы обещала поднять рейтинг подкаста. Но Дюбуа оказался скользким и изворотливым типом. Всякий раз, когда Кэл пытается сжать хватку, этот человек от него ускользает. Вместо того чтобы обнажить перед журналистом душу, он коварно норовит влезть в голову самого Кэла, и его сны теперь полны ужасающих подробностей, разрывающей сердце боли, воспоминаний.

Не успевает Кэл взять себя в руки, как в комнату заходит Дюбуа, пристегнутый наручниками к надзирателю. Его маленький рост и черты лица как у хорька обрели печальную известность – фотографию убийцы так часто печатали в газетах, что Кэл вздрагивает каждый раз, видя этот растиражированный образ и складки жира, которым Дюбуа оброс в психушке. Сегодня его кожа даже бледнее, а одет он в бесформенные, не поддающиеся описанию тренировочные штаны и растянутую футболку. И совершенно не похож на сильного, подтянутого мужчину, заманивавшего молодых женщин своей неординарной внешностью и шармом.

Большую часть времени Дюбуа проводит в одиночестве. Остальные пациенты больницы не проявляют к нему дружелюбия; на жизнь Дюбуа даже несколько раз покушались. Не в силах удержаться, Кэл опять косится на неровный, зазубренный шрам на шее этого человека – свидетельство того, что однажды беспрецедентные меры по его защите все-таки не сработали и одному из заключенных удалось прорваться сквозь кордон с осколком плитки из душевой.

Сообразив, куда устремлены глаза Кэла, Дюбуа горделиво запрокидывает голову назад, демонстрируя колоритный рубец со стальной твердостью во взгляде. С него никогда не снимают наручники при общении с Кэлом. Неважно, проходит ли их разговор в присутствии одного надзирателя или в комнате находятся другие люди. А за стеклом всегда стоит больничная команда, наблюдающая за своим подопечным и готовая в любой момент вмешаться.