Грег Лумис - Врата Аида Страница 30

Доктор Бергенгетти повернулась к нему:

— То есть мне нужно остаться с тобой и рассчитывать, что ты меня защитишь? Но я, знаешь ли, не такая уж беспомощная.

Джейсон молча, но выразительно посмотрел на нее.

— Хорошо-хорошо, мы останемся вместе еще какое-то время. Я только позвоню и предупрежу, что беру отпуск. — Она снова опустила голову ему на плечо и уже через несколько минут уснула.

Из записок Северина Такта

Неаполитанский залив

Кампанья, Италия

Солнце уже садилось за горы на западе, когда я натянул поводья на вершине холма. Залив Байя мерцал золотом в заходящем солнце. И хотя город у подножия был всего лишь смесью белого мрамора и удлинившихся теней, мысль о предстоящем визите в подземный мир окутывала его каким-то зловещим покровом.

Начав спускаться, я увидел виллу Агриппы[28], где как-то давно бывал с отцом. Генерал уже тогда был старым, а теперь, должно быть, и вовсе одряхлел, но я знал, что он все еще пользуется благосклонностью императора, для которого выиграл так много сражений[29]. С моим отцом его связывали длительные отношения, которые прекратились по неясным причинам, когда было мне лет двенадцать. «Если милостью божьей удастся пережить предстоящее испытание, непременно навещу его», — решил я.

Пришпорив лошадь, я устремился к постоялому двору, где снял комнату на одного. Оттуда, где-то в ночи, меня заберут в неведомое место для омовения, где в течение двух дней я буду очищаться паром и волшебными зельями перед схождением в Аид.

В гостиничном дворе я дозволил измученному жаждой животному припасть к impluvium[30]. Когда лошадь напилась, я вручил поводья ожидающему конюху и перекинул ногу через конскую спину.

— Спешивайся поживее, Северин, — прозвучал голос позади меня.

Обернувшись, я увидел фигуру в черной накидке. Лицо скрыто складками капюшона и сгустившейся ночной тьмой.

— Кто это приказывает мне спешиться? — огрызнулся я, уже отвыкнув после отцовской смерти получать приказы.

— Мертвые приказывают тебе, — последовал невозмутимый ответ незнакомца. — У себя в комнате ты найдешь подходящее одеяние. Облачившись в него, выйдешь на улицу и пойдешь за рабом с факелом.

— Сейчас темно. На улице много рабов с факелами.

— Значит, ты должен выбрать нужного.

Незнакомец отступил назад, в более густую тень. Когда я подошел к тому месту, где он стоял, его уж и след простыл.

По пути в комнату ко мне пристала девчонка лет, может, десяти или одиннадцати с кричаще размалеванным лицом. В почтенных гостиницах проституткам не дозволялось заниматься своим ремеслом, ибо в одной кровати спали по несколько человек. Но чем дальше от Рима, тем с меньшим рвением местные власти следовали сему правилу.

Я прогнал ее. Когда она, одарив меня не по годам знойным взглядом, удалилась, развязно вихляя бедрами, я задумался о том, что такая встреча может предвещать[31].

Я уединился в своем cubiculum[32], чтобы переодеться. Поверх грубого домотканого покрывала лежала накидка, подобная той, что я видел во дворе внизу. Сняв с себя пропитанную конским потом одежду, я сменил ее на чистую тунику, поверх которой набросил новый плащ, и направил стопы назад, во двор. За воротами постоялого двора дожидался одинокий раб с факелом.

Я шел за ним по темным, безлюдным улочкам, опасаясь грабителей или чего похуже, пока мы не подошли к окаймленной мрамором двери, врезанной в горный склон. Волосы у меня на затылке прямо-таки встали дыбом, когда дверь открылась без какого-либо знака или звука от моего проводника. За дверью был длинный коридор, освещенный лампами.

Мой проводник без слов отступил в сторону и указал на открытую дверь, через которую вошел я в маленькую комнату. Размеры ее были таковы, что не мог я ни лечь, ни встать в полный рост. Когда дверь затворилась, свет ламп высветил жутчайшие рисунки на стенах: люди со всевозможными уродствами и ужасными болезнями; старость, голод, смерть, безумие и все виды пороков были пугающе ярко выставлены напоказ[33]. Знай я заранее, что окажусь один на один с такими жуткими образами, лишь время от времени навещаемый безмолвными фигурами, которые приносили еду, питье, подливали в лампы масло и так же молча исчезали, я, быть может, поколебался бы в своей решимости прийти сюда[34].

Днем ли, ночью ли, не могу сказать, предо мной ставилась одна-единственная миска с овощами, приготовленными с какими-то незнакомыми приправами. После каждой трапезы являлось какое-нибудь божество или дух, хоть ни один из них со мной не заговаривал[35]. В иные промежутки времени мои стражи купали меня в странно пахнущей воде и втирали масла в мое тело[36].

Не ведаю, как долго оставался я там, но, по крайней мере, дважды священники в черных сутанах и с высокими остроконечными колпаками[37] приносили в жертву одного из предоставленных мною волов, изучали его печень и, найдя в ней изъяны, откладывали мое путешествие. С каждой задержкой духи, посещавшие меня, гневались все сильнее, и я начал гадать, не сойду ли с ума.

Часть четвертая

Глава 22

Тирренское море

Следующий день

Перелет длился недолго, и все это время Мария спала. Вообще-то она проспала и едва ли не весь предыдущий день, который они провели в небольшом отеле. Наверное, решил Джейсон, сон стал для нее защитным средством, помогавшим не думать о том, что случилось, и том, что едва не случилось.

Пока она спала, Питерс позвонил с платного телефона на незащищенный номер на Сардинии. Без «Блэкберри» послать безопасное сообщение в Вашингтон было проблематично, поскольку отслеживались все звонки, а не только тех немногих, чьи имена вызывали ярость у гражданских либертарианцев в Соединенных Штатах Некоторым утешением могло служить лишь то обстоятельство, что ни одна страна и ни одна организация не обладают возможностями, достаточными для того, чтобы перевести и оценить все переговоры, а потому обращают внимание лишь на тех, кто представляет для них интерес. Самый неприятный факт — это безопасность системы. Кто следит за мониторами? Несмотря на все стенания политиков, которые в любом случае знают правду, частная жизнь давно стала не более чем неизученной информацией или, пользуясь современным эвфемизмом, data-at-rest[38].

Тем не менее, если знающий человек сумеет подключиться к «Эшелону», он наверняка сможет установить ключевые слова для того, чтобы отмечать определенные соединения. А ведь когда-то платный телефон гарантировал анонимность.

В конце концов Джейсон решил, что правильнее всего будет отправить безобидную телеграмму и надеяться, что сообщение будет интерпретировано должным образом.

«МАМА ТЧК ПЛОХИЕ ПАРНИ РАЗБИЛИ БЛЭКБЕРРИ ТЧК ТРЕБУЕТСЯ ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ ДЛЯ МЕНЯ И ЖЕНЫ ТЧК ЖДУ ЗАМЕНУ НА ПОЧТЕ КАЛАБРИЯ ТЧК ДЖЕЙСОН»

Текст довольно прозрачный, но вряд ли противник подумает, что для связи используется такое примитивное средство, как трансокеанский телеграф. К тому же разработкой технологии мониторинга такого рода сообщений до сих пор никто не озаботился, а спутники перехватывать сообщения, переданные по наземным линиям, еще не научились.

Как и в большинстве европейских стран, в Италии функции телефонной и телеграфной связи переданы почтовой службе. Выйдя из почтового отделения, Джейсон наведался в отель — Мария еще спала, — перекусил, осмотрел кое-что из местных достопримечательностей и пересидел сиесту, с часа до четырех, с эспрессо и двухдневной давности «Интернешнл геральд трибьюн» за столиком перед маленькой тратторией.

Наградой за терпение стала посылка, уже ожидавшая его в почтовом отделении, куда Джейсон вернулся к концу рабочего дня. Курьер из американского консульства в Неаполе доставил сверток в обычном бумажном пакете.

Вернувшись в отель, Питерс торопливо развернул пакет, в котором обнаружил паспорт на имя миссис Сары Раггер из Тампы, штат Флорида, жены Уильяма Раггера, которым он теперь и стал. Были здесь также бланк водительского удостоверения, выданный во Флориде, банковские карты «Виза» и «Американ экспресс», крошечная цифровая камера, приспособление, сходное с тем, что используют для проставления печатей на нотариальных и корпоративных документах, и еще один «Блэкберри».

Интересно, почему Флорида? Отдохнуть там, конечно, можно, но для голосования место не самое лучшее.

В короткой записке от Мамы рекомендовалось быть осторожнее в будущем.

Увидев камеру, Мария сама, без напоминаний, привела себя в порядок: нанесла макияж и причесалась. Джейсон сделал два снимка, каждый на разном фоне.