Джон Харви - Ты плоть, ты кровь моя Страница 32

– Нет, не надо. Просто теперь ты знаешь, что я про это знаю. А остальное – твое дело. – Она снова придвинулась, дыша ему прямо в лицо. – Будь с Эйнджел поласковее, а не то я тебя…

В ту же ночь Эйнджел пришла к нему в кузов грузовика, когда он уже уснул.

Сначала ему показалось, что это ему просто снится, что кто-то навалился на него. Потом он услышал звук расстегиваемой «молнии». Когда она скользнула к нему в спальный мешок, он почувствовал, какие ледяные у нее ноги и какие острые коленки. На ней была белая футболка и узенькие хлопчатобумажные трусики. Он попытался что-то сказать, но она поцеловала его в щеку, потом в закрытые глаза, в угол рта. Он почувствовал, как у него встает, и прижался к ней своей налившейся плотью, и она резко вдохнула, тоже ощутив это.

– Не торопись, – сказала она, когда он задвигался и сунул ей руку между ног. – Нет, подожди, подожди…

– Я думал…

– Подожди. – Ее маленькие пальчики крепко ухватили его запястье, а потом, когда он замер, она потянула его руку под себя, задрав свою уже влажную футболку.

– Вот так. А теперь потихоньку… медленно, медленно!

Чуть сдвинувшись, она скользнула глубже в спальник, вдоль его тела, и он почувствовал, как она понемногу раскрывается, горячая и влажная.

– Не спеши, Шейн, потихоньку… Потихоньку, черт бы тебя побрал! Вот так. Так. Так…

Кончая, она впилась зубами ему в плечо, прокусив кожу.

– Господи!

– Что?

– Да больно же!

– Извини.

Она легонько поцеловала его в образовавшийся полукруглый укус. Их ноги, там, в глубине спальника, были все мокрые от пота. Эйнджел отодвинулась от него и, стащив через голову футболку, совершенно голой улеглась на спину на пол кузова.

– Ты такая красивая… – сказал Шейн, понимая, что должен что-то сказать.

Ее маленькие груди были почти незаметны, когда она лежала вот так, на спине; его поразило, как густо растут волосы у нее на лобке.

– У тебя ничего такого нет, а? – вдруг спросила она.

– Чего? Чего такого?

– Ну, презерватива.

Доналд помотал головой. И подумал, что она, наверное, боится СПИДа или какой-нибудь венерической заразы.

– Тогда вот что мы сделаем…

Подавшись вниз, к его члену, сейчас расслабленному, она нагнулась и взяла его в рот.

– Эй, этого вовсе и не требовалось…

Но через несколько секунд он уже кончил, и она все проглотила, почти все, а потом вытянулась рядом, прижимаясь к нему и положив голову ему на грудь. Доналд повернулся к ней и закрыл глаза, чувствуя, как бьется ее сердце рядом с его собственным.

Он проснулся и только тогда понял, что заснул. Рука онемела – он давил на нее всем своим весом, прижав к металлическому выступу на полу грузовика. Медленно повернувшись, он вздрогнул от холода и, отыскав на ощупь замок «молнии», потянул его вверх. Внутри одного из фургонов горел свет, да и небо на востоке уже начинало светлеть. Он подумал, долго ли Эйнджел оставалась здесь с ним, прежде чем уйти к себе. И пытался припомнить все подробности того, что произошло, пока снова не уснул, совершенно того не желая.

Когда он увидел ее утром, часа через два, она шла через пустырь от фургона Деллы к своему павильону. Она махнула ему рукой и улыбнулась на ходу быстрой улыбкой.

25

Поскольку за прошедшие сорок восемь часов Шейн Доналд так и не был обнаружен и привезен, павший духом и закованный в наручники, в полицию, а также не совершил никакого нового преступления, общенациональный интерес к этому делу угас. Откровенный рассказ мужа его сестры, даже со всеми пикантными подробностями, которые добавил к нему изнывавший от скуки младший редактор, был отложен на полку. Пам Уилсон обнаружила, что теперь вполне может спокойно поднять голову без риска тут же попасть в объективы фотоаппаратов. Одна из общенациональных газет не придумала ничего умнее, как опубликовать глубокое исследование сексуальных преступлений, в которых злоумышленники действовали парами, дав при этом описание их юных жертв.

Элдер несколько раз звонил по номеру Роба Шрайвера, который дала ему Шиобан, и всякий раз получал вежливый ответ, что ни Роб, ни Линда Шрайвер к телефону сейчас подойти не могут и просят его, если ему удобно, оставить сообщение для любого из них или их детей – Мэтью, Доминика, Элайзы. Элдер дважды просто вешал трубку, но в третий раз оставил на автоответчике номер телефона Уилли Белла.

Когда он попробовал дозвониться на мобильный дочери, решив, что неплохо бы встретиться с ней, выпить вместе кофе или пообедать, мобильник автоматически переадресовал звонок на ее домашний телефон, и, прежде чем он сообразил дать отбой, трубку взяла Джоан.

Возникла неловкая пауза, потом последовал столь же неловкий разговор, когда каждый задает собеседнику всякие идиотские вопросы, ответы на которые его совершенно не интересуют. Это продолжалось несколько минут, потом Элдеру показалось, что он услышал в отдалении стук захлопнувшейся двери, за которым раздался мужской голос, и тогда Джоан сказала: «Конечно же, я передам Кэтрин, что ты звонил».

Элдер хорошо помнил те времена, когда они с Джоан – по большей части Джоан, но и он тоже с большим желанием играл свою роль – болтали часами о том о сем. О политике и о моде, о фильмах, книгах и друзьях. А какие планы они строили! Чтобы выполнить хотя бы половину того, что Джоан умудрилась запланировать на двенадцать месяцев, потребовалось бы столько же лет. Некоторые из этих планов, как всегда хотелось отметить Элдеру, были совершенно неосуществимы, настоящие химеры – давай откроем магазин, бутик, собственный салон модной одежды, небольшой отель; давай уедем жить в Америку, в Лиссабон, на Балеарские острова, куда угодно, лишь бы уехать, – и все они в значительной мере зависели от того, что он должен уйти из полиции и стать кем-то другим, иным, а не страдающим плоскостопием детективом, с которым она повстречалась в Линкольншире, когда ей только исполнилось девятнадцать, за которого через шесть с небольшим лет вышла замуж и которого еще через семь лет в конце концов убедила рвануть на свет больших огней Лондона.

«Ты не за того вышла», – не раз говорил он ей в шутку, но позднее оба они поняли, что это действительно так. Может быть, если бы она встретила Мартина Майлза раньше, ничего подобного никогда и не случилось бы. Если, конечно, не учитывать того, что Мартин Майлз, вероятнее всего, вообще никогда не появился бы в Линкольншире или, вернее, если бы и согласился там появиться, то разве что мертвым, а если бы Элдер и Джоан не поженились, никакой Кэтрин и в помине бы не было.

Подобный расклад Элдер вообще не желал рассматривать.

Так что, если исключить все остальное, появление Кэтрин оправдывало все на свете.

Проголодавшись, он открыл банку тушеных бобов, добавил в них вустерского соуса и съел все это ложкой прямо со сковородки. Он уже мыл сковородку под краном, когда раздался телефонный звонок. Он взял трубку.

– Здравствуйте. Это Линда Шрайвер. Вы оставили сообщение, просили кого-то из нас позвонить вам.

Элдер поблагодарил ее за ответный звонок и объяснил, что ему нужно.

– Это все связано со Сьюзен Блэклок и ее исчезновением?

– Да.

– Понимаю.

На другом конце провода возникла пауза.

– Вы ведь были с ней знакомы, – сказал Элдер.

– Да. Да. Не так хорошо, как Роб и остальные, но была.

– И она вам не нравилась?

– Почему вы так говорите?

– Не знаю. У меня сложилось такое ощущение.

Она засмеялась, довольно фальшиво.

– Вам бы детективом быть, мистер Элдер.

– Спасибо, – сказал он и продолжил: – Вы не могли бы объяснить, почему так к ней относились?

Она подумала, прежде чем ответить.

– Я никогда… понимаете, это трудно, потому что я никогда не входила в этот их кружок, я с ними только через Роба была знакома, а это, конечно, совсем другое… Но не думаю, чтобы я когда-нибудь… ну, верила ей, что ли… нет, я не то хочу сказать…

– Вы ей не доверяли? – предложил свой вариант Элдер.

– Не знаю, как сказать, это не совсем то… но, наверное, отчасти так оно и было. Нет, больше того – я никогда не верила в то, что она такая, какой хочет казаться, это у нее было вроде как чисто внешнее… Фасад. Ширма. О это высокое искусство! О драма! Ах, ах, ах! Как будто она все это делала только ради внешнего эффекта.

Элдер вспомнил фотографии.

– Но вы же некоторым образом именно этим и занимались, не так ли?

– Да. Понимаю, что вы хотите сказать. – Она рассмеялась, на этот раз более естественно. – Боюсь, я так и не сумела точно выразиться. Запуталась.

– Ничего страшного.

– Со мной не было бы, наверное, никаких затруднений на допросе, не так ли? Кто угодно вроде вас позволил бы мне болтать вволю, поощряя и подталкивая, а потом, когда я уже совсем запутаюсь, вынул бы из меня правду, как кролика из шляпы.